Призыв ведьмы. Часть 2 - Эйлин Торен

— Это моё место, — голос обжёг, полоснул по внутренностям, его рука схватила её за пояс платья, так, чтобы она с испугу не ринулась вниз, а потом развернула её спиной и прижала к стене зубца.

Взгляд чёрных глаз был жёстким, яростным.

— Решила прыгнуть? — усмехнулся рот с опухшей после её укуса губой.

— Ты… ты, — задохнулась Милена, — оставь меня, я хочу умереть!

— Напомню, что я тебе обещал, что если ты ещё раз устроишь истерику, то я тебя иначе буду в себя приводить.

— Давай насилуй, а потом скинь меня и дело с концом.

— Нет… по ряду причин, — он снова усмехнулся. — Да и насилием это назвать будет нельзя, потому как почти сразу, ты не захочешь, чтобы я остановился.

Элгор пригнулся к ней и проговорил в ухо:

— Тебя же скручивает от желания, чтобы я тебя сделал своей, — его шёпот обжигал. — Ты будешь выть, стонать и просить, чтобы я не останавливался. И только забота о твоём шатком эмоциональном состоянии, меня держит от тебя на расстоянии. Хотя ты кажется меня преследуешь и даже здесь нашла. Но тут скажу, что приятно было хотя бы так спасти твой очаровательный зад.

— Какое тебе вообще есть до меня дело? — прошептала Милена с горячностью.

— Понимаешь, как сказать? Всё ведь не так просто, как тебе кажется, — хмыкнул бронар. — Во-первых, вот проблема, есть Роар. И как же нам с тобой его расстроить? Я не могу. Честно, меня по-настоящему сдерживает только он.

Его колено раздвинуло её ноги и она, выдохнув, вцепившись в рукава его куртки, оказалась на его ноге верхом.

— А так давно бы уже, — он по-хищному ухмыльнулся. — Но выбрать между девкой и братом… сомнительно. Даже, если это до притов красивая девка. И это, если я тебя попорчу немного, а если ты помрёшь, он расстроится ещё больше. А ещё расстроится Хэла.

И Элгор фыркнул, ухмыляясь.

— А, боги меня спасите, расстраивать чёрную ведьму нельзя, тем более такую сильнющую, как Хэла. А ещё, если расстроятся Роар и Хэла, расстроится феран, — и Элгор повёл бровью и головой. — И вот тут, девочка, ты не представляешь, какого дерьма ты подкинешь всем окружающим. Вот такое мне есть дело. Потому что расстроенный Рэтар, или злой Рэтар… лучше тебе не знать, что это такое.

Милена попыталась выбраться.

— Во-вторых, — продолжил он, не замечая её попыток освободиться, — могу разочаровать — возможность убиться, спрыгнув отсюда, весьма мала, а вот покалечиться о крыши и зубцы, упав на них, весьма действительна.

Бронар ухмыльнулся, сильнее сжав её шею, всматриваясь в лицо:

— Так ты рада тому, что ваша обожаемая Хэла жива? Решила подкинуть ей работёнки, чтобы она и тебя тоже полечила? Или это такой коварный план, как от неё вовсе избавиться? Потому что после этого, она точно не воскреснет.

На глаза Милены навернулись слёзы.

— Ты обожаешь плакать, да? — спросил он, усмехнувшись.

— Пусти меня, — попросила Милена обречённо.

И Элгор отпустил, он сделал шаг назад и расставил руки так, будто он сдаётся.

— Давай, лети, девочка. Честно. Тебе тут не выжить, — мотнул он головой. — Ты прям прирождённая жертва. Такая вся несчастная, в слезах, ты заводишь, а потом пытаешься сбежать!

Он прищурился.

— Только знаешь, играть с хищниками добыча не может. Тебя загонят и сожрут, — проговорил он жёстко. — Мне только одно не понятно, насколько ж нужно не любить себя, чтобы вот так себя всё время чувствовать? Тебя совсем никто не любил, может и родители от тебя были не в восторге?

Эта его кривая усмешка, как бы ей хотелось врезать по его надменному лицу, как бы хотелось… но он же был прав. Её никто не любил. И она не была достойна. Она и вправду может только хотеть — даже умереть смелости не хватает.

Слова Элгора были такие жгучие, словно клеймо на ней поставили. Даже, если бы он ударил её, не смог причинить такой боли, как когда сказал такое.

Милена отшатнулась назад, пожалев, что за её спиной оказалась стена — может было бы лучше, чтобы не было, ведь если бы она упала, просто вот так нечаянно упала, Элгор бы не успел среагировать и поймать… но даже в этом её ждала кривая усшешка судьбы?

И она просто ушла. Милена действительно сдалась. Сдалась, потому что была тем, кем её воспитали. Хорошая девочка. Послушная. Но внутри наверное всегда мерзкая и всегда никчёмная, всегда ни на что не годная…

— Подожди, — Элгор поймал её на верхних ступенях винтовой лестницы башни.

Милена не сопротивлялась, поэтому он легко выдернул её обратно на верхний этаж башни, той его части, что была под крышей. Наверное он был готов к тому, что она даст отпор, потому что не встретив его, пошатнулся с ней в руках и сел на пол, возле лестницы, а Милена села на него, спиной упираясь ему в грудь.

— Прости, — пробурчал он ей в шею, обнимая крепко, видимо, чтобы она не дёргалась. Мила замерла, как настоящая добыча притворилась мёртвой и уже на всё согласной. — Правда, прости. Я не должен был вот этого говорить. Про родителей. Прости. Это было слишком.

Глаза снова наполнились слезами. Да что ж такое, в самом деле? И она заплакала. Тихо, без воя и воплей, без истерики, просто, как плачут сами с собой, когда сил больше нет.

Она и сама не заметила, как Элгор её развернул к себе боком, он всё повторял “прости… прости…”, а его руки гладили её голову, спину, качали словно маленькую. А потом он стал её целовать, не так как обычно, а мягко, почти невесомо, с такой невообразимой нежностью, что сердце стало ныть и плакать вместе с ней. Милена обняла его и кажется сознание покинуло её.

Элгор никогда таким не был, она даже не могла подумать, что может. Она терялась всё больше, уплывала, словно легла на воду и течение реки уносит прочь. Прочь от реальности, от проблем, от горестей…

Бронар положил Милену на деревянный пол, навис над ней и всё целовал-целовал… И она отвечала, когда он целовал в губы и старалась не стонать, когда его губы целовали лицо, когда прошлись по её шее, целуя под подбородком, а потом ямочку, где сходятся ключицы и Мила никогда не знала, что это у неё такое чувствительное место и внутри всё поднялось и ухнуло, а Элгор что-то прошептал, а потом перешёл к её уху, одному, потом пройдя цепочкой поцелуев по лицу, перешёл к другому.

Руки его гладили её тело, даже через