Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман

– Да уж какая там клубничка, – улыбнулся Маркиз, – несчастный человек с гипертрофированным эротизмом сидит в тюрьме и сочиняет всякий бред. Я потом жалел, что помог в издании, но уже было поздно. Да и другие потом этого католического проповедника начали печатать.

– Не понял? – встрепенулся Дорин. – Какой же он проповедник католический? Насколько я знаю, он был как раз богохульник.

Яша с сожалением посмотрел на Дорина:

– Маркиз де Сад был католическим проповедником и девственником.

Андрей захохотал.

– Что ты смеешься? Ну, не девственником, но уж насчет извращений – жили они у него точно, только в сознании, да и то как-то криво. Сейчас я за кофе схожу и докажу тебе, оболтусу, что я прав. Ты-то сам не читал?

Он вернулся через пару минут и начал свою речь. Еще через пару минут вокруг них собралась небольшая толпа.

– Скажи мне, молодой человек, если ты живешь в доме и ссоришься с соседями по площадке, ты будешь за ними следить?

– Ну, следить вряд ли, – ответил Андрей, – но посматривать, конечно, буду, чтобы не нагадили как-нибудь.

– А если у тебя с ними никаких отношений? – задал новый вопрос Маркиз.

– Ясное дело, внимания обращать не буду, разве что здороваться. А к чему ты ведешь?

– Значит, если я вижу, что ты следишь за своими соседями, ведешь с ними диалог (подсыпание в суп толченого стекла и намазывание кнопки звонка столярным клеем тоже можно считать репликами в диалоге), жалуешься на них друзьям, то я могу сделать вывод, что они у тебя есть?

– Конечно. И что?

– Ну вот, – ответил Маркиз и собрался на свое место.

– Погоди, – разозлился Дорин, – я ничего не понял.

– Ты, Яков, – сказало лицо «кавказской национальности», – еще обещал про извращения говорить.

– Не понял? – удивился коротышка. – Если ты атеист, значит, для тебя Бога нет. А если ты с ним без конца выясняешь отношения, значит, он есть и постоянно присутствует в твоей жизни. Если ты Богоборец, – значит, верующий, невозможно бороться с тем, чего нет. Иаков, когда боролся с Богом…

– Про извращения скажи, – прервало его лицо «кавказской национальности», – мы все слушать хотим…

– Про извращения? – переспросил Маркиз. – Вот ты, Измаил, с женщинами спал?

– Шутишь, да? – «лицо» оглянулось на блондинку, оставшуюся на своем посту.

– Ас козой?

– Ты что? – взвился Измаил. – Я тебя за такие слова…

– Ну, хорошо, извини, ответь на вопрос – может коза от человека родить?

– Нет, – задумался Измаил. – Нет, у нас в деревне никогда не было…

Вокруг заулыбались.

– А может женщина, – не унимался Маркиз, – родить через задний проход?

– Нет, – опять задумалось «лицо». – У нас в деревне…

– Да, у вас в деревне никогда не было, я знаю, – перебил его Яков, – а вот де Сад считал, что все это возможно. И вообще, у него столько ляпов, что создается ощущение, что он плохо знаком с женской да и мужской физиологией.

– Лох он, твой Сад, – разочарованно протянул Измаил, поворачиваясь, чтобы вернуться на свое рабочее место. – Как можно через жопа родить? Она же для другого сделана.

– Мальчики, – высунулась из киоска Нюся, – менты на подходе…

Небольшая толпа мгновенно рассосалась. Маркиз убрал куда-то свою и Дорина тару, предварительно высыпав оттуда дневную выручку, сел рядом и ткнул Андрея локтем в бок, отчего тот охнул.

– Извини, – прошептал Яков, – я не хотел. Ты ничего не бойся, разговаривать буду я. Лучше бы смыться, конечно, но пока тебя погрузишь… Смотри телевизор, там концерт показывают.

Два сержанта появились через пару минут и остановились прямо перед нашей сладкой парочкой.

– Что, Яков Яковлевич, опять нарушаете? – спросил тот, что был постарше и повыше ростом.

– Почему нарушаю? – удивился Маркиз. – Никакого нарушения нет. Сижу трезвый, смотрю телевизор, не кричу, ни к кому не пристаю. Какое тут нарушение? Любой человек имеет право посмотреть любимую программу, разве нет?

– Но почему здесь? – сержант с трудом сдерживал смех.

– А где? Дома у меня телевизора нет. Я вот нашел единственное место, где могу послушать любимую певицу, а вы мне говорите – «нарушаю».

Сержант оглянулся. Сквозь толстое стекло витрины не доносилось ни звука. На экране известная эстрадная певица старательно открывала и закрывала рот. И это было смешно и глупо, сразу вдруг полезла наружу фальшь, которая в обычной ситуации заглушалась громкой музыкой.

– Вы разве ее не любите? – резвился Маркиз. – Я, например, обожаю. Разве ее можно не любить? Она же – абсолютное совершенство – без единого порока, без единого изъяна, без единого просвета…

Сержант прыснул.

– Да ты что, Маркиз, – проговорил он сквозь смех, – она же действительно неплохо поет.

– Да, – Яков некоторое время смотрел на экран, – ты знаешь, сержант, самое удивительное в них, что ртом они поют точно так же…

Теперь уже смеялся и второй мент, помоложе. Охранник магазина «Электроника», который вышел покурить, тоже хохотал на крыльце.

– Эту хохму, к сожалению, не я придумал, – грустно сказал Маркиз. – А ты знаешь, Коля, что по поведению сотрудника охраны можно определить форму собственности предприятия?

– Как это? – не понял милиционер Коля.

– А в частном предприятии он обычно грузчиком и швейцаром подрабатывает, а в государственном – заместителем директора.

Последовал новый взрыв хохота. Отсмеявшись, сержант Коля попросил:

– Ты все-таки, Маркиз, давай, дуй отсюда, а то у меня неприятности будут из-за тебя. И приятеля своего забирай. – Мент вдруг подозрительно посмотрел на Дорина. – Он, кстати, кто такой и откуда? Документы у него есть?

– А это мой племянничек, – бодро ответил Яша, – родственник по женской линии, сын моей сестры. Или брата, не помню…

– А почему ты за него говоришь? – Дорин менту явно не нравился. – Он что, не русский?

Андрей открыл было рот, но был остановлен репликой Маркиза.

– А он в детстве с печки упал и покалечился. Заодно и язык прикусил. До сих пор хворает.

– Короче, мы сейчас до сквера дойдем, потом вернемся, и чтоб ни тебя, ни юродивого твоего здесь не было. – Сержант выразительно похлопал резиновой палкой по ладони. – А то ведь я не всегда такой добрый.

– Это точно, – пробурчал Маркиз себе под нос.

Он начал не спеша собирать с асфальта тряпки, на которых сидел. Потом подошел к Дорину.

– Ты хоть сколько-нибудь пройти сможешь? – спросил негромко, хотя Коля с напарником отошли уже довольно далеко.