Созидающий башню - Елена Райдос

– Больше такого не повторится,– уверенно заявил Семён.

Некоторое время оба молчали, неловкость, которую поначалу Рис испытывал в присутствии Кириного бывшего мужа, постепенно сошла на нет. Он больше не видел в Семёне соперника, и трепет перед бессмертным сменился чем-то вроде сочувствия. Этот человек совершил немало поступков, в которых теперь, наверное, раскаивался, ведь недаром он явился сюда, чтобы искупить свои грехи перед Кирой. Рис попробовал примерить на себя судьбу Семёна и должен был признать, что подобное бескорыстное служение было за гранью его представлений о справедливости. Это было что-то из разряда жертвоприношения собственной жизни без ожидания хоть какой-то награды, пусть даже в форме простой благодарности. Нет, Рис был точно к такому не готов.

– Твоя спасательная миссия – это что-то вроде искупления? – он всё-таки не удержался от прямого вопроса, поскольку поверить в то, что беспринципный орденский боевик мог быть способен на подобное бескорыстие для охотника было практически невозможно. Задавая сей с виду невинный вопрос, он даже не предполагал, насколько бурной будет реакция. Лицо Семёна враз посерело, словно его окутала невидимая паутина, взгляд уставился в одну точку, а губы превратились в тонкую полоску. – Эй, парень, ты чего? – всполошился Рис. – Я тебя чем-то обидел?

– Мне этого ничем не искупить,– процедил Семён сквозь сжатые зубы. – Я подставил под удар моих любимых девочек, и всё из тупого эгоизма. Но хуже всего то, что я ни о чём не жалею, и если б мне предоставили шанс повернуть время вспять, то поступил бы точно так же,– он замолчал, но растерянный вид Риса, не ожидавшего такого покаяния, заставил его пояснить свою мысль. – Не понимаешь? – он горько усмехнулся. – Разве тебе твой друг не рассказывал про кодекс бессмертных?

– Бессмертным запрещено заводить длительные отношения,– наконец догадался Рис,– про семью я вообще молчу.

– Если б о нас узнали, то убили бы всех троих,– закончил за него Семён. – Я шесть лет сознательно рисковал жизнями самых дорогих мне людей, понимаешь? Убедил себя, что смогу скрыть нашу связь от Ордена. Только когда Кира начала путешествовать по ночам, я наконец очнулся от этого самогипноза, зачистил всё, что могло бы нас связать вместе, и исчез из её жизни. Даже представить не могу, как ей было больно.

Рис поймал себя на том, что испытывает совершенно неуместное разочарование. В первый момент он даже подумал, что чувство возникло из-за саморазоблачения Семёна, который признался в голимом эгоизме. Но нет, тут дело было совсем в другом, похоже, Рис всё-таки так и не избавился от подозрений, что в душе Семён ещё надеется на благосклонность своей бывшей жены. Ну не может нормальный мужик совсем не думать о себе любимом. И только его признание убедило Риса в том, что Семён уже ни на что не надеется, ни на благодарность, ни даже на прощение, потому что сам себя он не простил.

Солнце уже успело спрятаться за домами, и только не растворившийся до конца золотистый оттенок темнеющего неба напоминал о том, что уставшее за день светило совсем недавно отправилось на покой. Ранний вечер словно погрузил сквер в сиреневую дымку. В воздухе висела почти невидимая, но всё же ощутимая водяная пыль, делая контуры деревьев размытыми, похожими на акварельный рисунок. Дождь прошёл здесь совсем недавно, с деревьев ещё время от времени срывались последние капли, а мокрая трава отливала в сумерках серебром. Плюхаясь на дорожки, посыпанные зеленоватой гранитной крошкой, дождевые капли издавали тихое чавканье, и в этом звуке было что-то удивительно уютное, словно его издавал маленький язычок котёнка, лакающего молоко из миски.

Странно, но луж на дорожках не было, видимо, в состав покрытия входили какие-то поглотители влаги, зато скамейки были сплошь усыпаны дождевыми капельками, которые злорадно посверкивали, отпугивая любителей помечтать на природе. Похоже, любители действительно оказались пугливыми, народу в сквере почти не было, только в самом его конце маячил какой-то неугомонный бегун, энтузиазм которого не смог одолеть даже летний ливень.

Кира медленно брела по дорожке, погрузившись в свои мысли как в кокон. В последнее время она нечасто сбегала в какой-нибудь из доступных ей миров, чтобы побродить в одиночестве, обстоятельства требовали её постоянного участия в делах Алата. Нет, Кира не раскаивалась в принятом решении обосноваться в осаждённом городе вместе с детьми, быть рядом с Рисом представлялось ей несравнимо более важной задачей, чем возможность гулять где заблагорассудится. Однако сейчас ей просто до зарезу требовалась передышка. Дело в том, что Кира разгадала ребус Ксантипы, и разгадка оказалась настолько зловещей, что привела её в шок.

Три ветви вероятности, которые вызвали недоумение Магистра, вовсе не были свидетельством Кириного душевного расстройства или глюком системы расчёта, они указывали на трёх разных людей, чьи жизни до поры шли в едином русле, а потом начали расходиться. Кира могла себе представить только один вариант такого развития событий, вариант, в котором двумя веточками из трёх были Тиночка с Мартином. Пока дети были маленькими, их жизненные потоки сливались с жизнью мамы, но какое-то событие заставило эти потоки разойтись. Значит, теперь судьба Ордена связана только с одним из них троих, и пока неясно, с кем конкретно. Если раньше Ксантипа пытался прибрать к рукам только Киру, то теперь под ударом оказались и её дети.

Рассказывать Ксантипе о своём открытии она, разумеется, не собиралась, несмотря на его непонятные, но оттого ещё более пугающие угрозы. О каком ультиматуме вещал этот коварный старикашка, Кира, конечно, не знала, но логично предположила, что об этом должно быть известно Рису или кому-то из городского начальства. Реакция мужа на прямой вопрос об ультиматуме превратила её предположение в уверенность. Пойманный врасплох, тот даже толком не сумел скрыть своей растерянности, но и признаваться не поспешил. Похоже, это знание было небезопасно для самой Киры, иначе чего бы ему скрытничать. Получается, Рис никак не мог стать для неё опорой в решении проблемы с Ксантипой, коли оказался по другую сторону баррикады.

Кире нужно было как следует обмозговать сложившуюся ситуацию, а потому она приняла решение уединиться в таком месте, где ничто не могло помешать ей думать, а именно в альтернативной реальности. Снова попасть в ловушку Ксантипы она не боялась, поскольку его портал не был связан с миром Алата, откуда она собиралась совершить свой прыжок. Помимо этого, Кира была практически уверена, что косяк с трансгрессией у неё случился из-за недостаточной концентрации, ведь в момент переноса она была в состоянии откровенной паники, в спокойной обстановке ошибка была исключена. В общем, отчаянная путешественница, прикинувшись больной, заперлась в своей комнате и отправилась решать свои проблемы в другой мир.

На это раз её выбор пал на альтернативную Москву, и этот выбор был скорее интуитивным, нежели логичным. Наверное, Кира и сама не смогла бы объяснить, отчего её потянуло в сквер недалеко от двойника её бывшего дома. Впрочем, едва бросив взгляд на безлюдные дорожки под насквозь промокшими деревьями, Кира сразу поняла, что интуиция её не подвела, это было именно то, что надо для мозгового штурма. Вот только отчего-то настроение у гениального аналитика оказалось неподходящим для вдумчивого и объективного анализа. То ли переживания последних дней навалились на плечи усталой женщины неподъёмным грузом, то ли мрачные предчувствия отняли у неё силы сопротивляться, но на Киру вдруг навалилось такое чувство обречённости, что хоть ложись и помирай.