Ушкуйники против Золотой Орды. На острие меча - Виктор Карпенко

— Как же без родительского благословения? Проклянет ведь Нил Семенович… Как в грехе-то жить?

— Эх ты! — Ростислава отбросила руки молодца со своего стана. — А я думала, что люба тебе! Готова из родительского дома за тобой пойти…

— Да я жить без тебя не могу…

— Молчи уж, — отшатнулась от все так же стоявшего на коленях молодца Ростислава. — Зрела коня твоего: хорош конь, добрый, горячий, кровей знатных, да седок на нем не тот… Княгинюшка сказывала, что ты купец. А купец — он и есть купец. Прощай, — дрогнула голосом боярышня. — Не ищи встреч со мной. Не трави душу! — И, всхлипнув, выбежала за дверь.

2

Путь до Коломны для Ярослава был мучителен: Ростислава не показывалась из своего возка, и даже на ночных стоянках ему не удавалось ее увидеть. Только в Коломне во время встречи сестер — Марии и Евдокии — Ростислава промелькнула среди окружения великой княгини.

Ярослав не раз задавался мыслью: для чего с подарками к старшей дочери князь Дмитрий Константинович направил его, ведь с этим делом вполне могла справиться и сама Евдокия или кто-нибудь из сопровождавших ее бояр. Видимо, здесь не обошлось без вмешательства самой великой княгини, счастливо пребывающей в браке. Судя по холодному прощанию, Евдокия была в курсе отношений молодых людей и явно не одобряла поведения новгородца. Во время прощания она сказала:

— Я отпишу батюшке, что его поручение исполнил. Знаю, ты хотел в Новгород. Теперь тебя ничто не держит. Поезжай. С собой не приглашаю, дорогу найдешь сам. А теперь прощай!

Ярослав еще день протолкался на дворе боярина Вельяминова в надежде встретиться с Ростиславой, но этого не произошло.

Утром санный поезд великой княгини покинул Коломну. Ярослав проводил его до околицы, а вскоре и сам отправился в путь. Правда, его отговаривали: в одиночку передвигаться по дорогам было опасно — шатучих татей расплодилось, что мух на скотном дворе, но Ярослав не послушался мудрых советов. За околицей он долго размышлял, сдерживая лошадей, как ехать: через Москву — Волок Ламский — Тверь — Ярославль или вернуться в Суздаль, а там — на Переяславль и Ярославль. Первый путь сулил надежду на встречу с Ростиславой, санный поезд можно было догнать уже на первой ночной стоянке, но Ярослав выбрал второй путь. Мысль о встрече с боярином Нилом Семеновичем не покидала его с момента размолвки с Ростиславой. И потому он, снедаемый нетерпением, гнал лошадей, пересаживаясь с уставшей на запасную, сам не отдыхая. Лишь во Владимире он дал роздых и лошадям, и себе.

Новгородцу повезло: Нил Семенович оказался в стольном городе по торговым делам и потому встретил Ярослава как давнего знакомца.

— Я думал, ты до Москвы с обозом дойдешь… От Москвы-то к Новгороду Великому, чай, ближе, чем от Володимира.

— Все верно, Нил Семенович. Но путь мой в родимый город судьба определила, — потупил взгляд молодец.

— Что так? Не томи. Сказывай, — проникся участием боярин. Молодой новгородский купец, а ныне гридь великого князя нижегородского, ему нравился.

Ярослав, собравшись с духом, выпалил:

— Дозволь мне, Нил Семенович, сватов к тебе заслать. Нет мне жизни без Ростиславы. Думами извелся…

— Постой! — прервал молодца боярин. — Это ты к моей младшенькой свататься собрался? — возвысил голос Нил Семенович. — Да в своем ли ты уме?! Она — дочь боярская, а ты… смерд! Знай свое место!

И, видя, как поникли широкие плечи новгородца, уже спокойнее сказал:

— Приму сватов лишь в том случае, коли сватать сам великий князь сподобится или ты князем станешь. И то, решать Ростиславушке. Поперек ее слова не пойду… Старшая дочь любя замуж пошла, и младшенькой такая же судьба уготована.

— Я богат… Ни в чем нуждаться не будет… — начал было Ярослав, но боярин, нахмурив брови, строго сказал:

— Мое слово твердо! Другова не будет! А теперь иди с богом!

Словно отхлестали плеткой по голому телу. Каждое слово, произнесенное боярином, жгло.

«Что делать? Ехать ли в Новгород?.. Но что ждет меня там? — размышлял Ярослав, медленно бредя по Владимиру, никого не видя и ничего не слыша. — Отец писал, что невесту для меня сыскал… Дело за свадебкой… Да на кой мне жонка, коли душа горит. Может, приколдовала… Девка бойкая, с нее станется… Вон как сердце болит, а боль сладкая».

Ярослав решил не возвращаться в Новгород. Из Владимира в Нижний Новгород шел обоз с товаром братьев-купцов Игната и Первуна Мигунов, чтобы по первой воде отправиться вниз по Волге. К ним и напросился в попутчики гридь великого князя нижегородского Ярослав.

3

Обоз полз медленно, с длительными остановками на пережидание метелей и отдых лошадям. Спешить было некуда. Конец марта застал владимирцев на подходе к Нижнему Новгороду. Заскучавший было Ярослав оживился: за последние годы этот красивый город на месте слияния Оки и Волги стал ему близок.

В этот морозный и солнечный день ничего не предвещало беды. Дорога была накатана, чувствовалось приближение города и окончание пути. Как вдруг на одной из остановок на обозников напала ватага разбойных. Мужиков было много: обозленных, оголодавших, отчаянных. Нанятые для охраны обоза ратники пали первыми, ибо на каждого приходилось по нескольку нападавших. Остальных повязали. Долго не могли справиться с Романом, но и того угомонили жердиной по голове. Плененных, погрузив на двое саней, повезли в сторону от наезженной дороги. Только поздним вечером остановились в какой-то богом забытой лесной деревушке. Сторожко, по одному освобождая от пут, спустили в поруб. В земляной яме было душно, темно, пахло потом и испражнениями. Видно, место это не пустовало.

Ярослава подташнивало, кружилась голова, было досадно и стыдно, что свои же нижегородские мужики пограбили обоз. В порубе было тесно. Братья Мигуны перешептывались, подсчитывая потери товара, кто-то молился, остальные молчали, каждый переживая пленение по-своему.

Утром крышку лаза откинули, и в проеме показалась взлохмаченная голова одного из разбойных.

— Примай питье!

На веревке в яму опустилась бадейка с водой и деревянный ковшик. Когда ковшик заскрежетал по днищу, бадейку подняли, и крышка с грохотом упала, перекрыв свет.

— И долго нас так держать будут? — спросил кто-то из сидельцев.

— Как сложится, а то и до первой воды, — пояснил Игнат.

Первун его поддержал:

— Как караваны по Волге пойдут, так и продадут какому-нибудь купцу булгарскому. Они первыми на воду становятся. А то и раньше… Подальше от деревеньки отведут и головы посшибают.

— Вот гадье! — кто-то выдавил сквозь зубы. — Своих же, православных, в полон…

Ярослав смолчал. Он вспомнил, как много полона было продано ушкуйниками на невольничьих рынках Орды. Не забыл он и то, что воевода Абакунович выкупил немало православных в Укеке. Что тому явилось причиной, не ведомо, но свое сегодняшнее положение Ярослав принял как испытание Божье, как расплату за содеянное…