Дипломаты в погонах - Михаил Болтунов

Только в июне 1917 года генерал Михаил Занкевич освободил Игнатьева от должности «внештатного» зампотыла.

Ко всему этому остается добавить, что в обязанности военного агента во Франции входила организация связи между союзными армиями, а также с Главным управлением Генерального штаба и Ставкой Верховного главнокомандующего.

Было еще одно направление в деятельности военных агентов за рубежом, о котором следует сказать, — работа агентурных групп в Европе, которыми руководило непосредственно Главное управление Генерального штаба, но военные агенты принимали в их работе самое деятельное участие.

До войны таких групп было две, обе работали против Германии. Первую возглавлял русский нелегал полковник Отдельного корпуса жандармов В. Лавров, вторую — отставной полковник того же жандармского ведомства М. фон Котен.

Лавров поддерживал связь с Главным управлением Генерального штаба через военного агента в Париже Алексея Игнатьева, а фон Котен — через Ромейко-Гурко и его помощника ротмистра Прежбяно. Последний, как мы уже говорили, провалил фон Котена и скомпрометировал Ромейко-Гурко.

После начала войны Главное управление во второй половине 1914 года попыталось развернуть две агентурные группы. Возглавили их журналисты, корреспонденты Петроградского телеграфного агентства Сватковский и Янчевецкий. Оба инициативно предложили свои услуги военной разведке. В штаб-квартире с предложениями согласились, поскольку и тот и другой имели опыт журналистской работы за границей: Сватковский трудился корреспондентом в Вене, Янчевецкий — в Константинополе, а потом в Бухаресте.

Планы и задумки были большие. Сватковскому и Янчевецкому пытались оказать помощь военные агенты в Румынии полковник Борис Семенов и в Швейцарии генерал-майор Сергей Головань, но из журналистов военных разведчиков так и не получилось.

Весной 1915 года Главное управление направило в командировку в Данию своего сотрудника, разведчика полковника Н. Раша. Ему удалось развернуть агентурную сеть, действующую против Германии. Группа проработала два года и, пожалуй, была одной из самых результативных, но германской контрразведке удалось выйти на след агентов. Было арестовано двадцать человек, в прессе поднят скандал.

В 1917 году военной разведкой России были организованы агентурные группы: в Швейцарии — под руководством прапорщика Вячеслава Ленкшевича, в Дании — под началом подполковника Андреева-Стерна, в Финляндии — во главе с ротмистром Садовским. Всем им оказывали помощь военные агенты, работающие в этих странах.

Таково, если коротко, было участие военных агентов в Первой мировой войне. Если же говорить в общем обо всей военной разведке, то, как мне кажется, во многом верны слова военного министра А. Верховского написанные им 1 сентября 1917 года. Генштаб предложил руководителю военного ведомства очередную реорганизацию своего Главного управления и представил Верховскому соответствующие документы. Министр наложил резолюцию: «Разведка и контрразведка не радуют своей продуктивностью до сих пор». К этому, собственного говоря, нечего прибавить.

Россия вступила в полосу революций — февральская, октябрьская. Власть перешла в руки большевиков. Произошел слом старой государственной машины. Перед каждым человеком в России встал вопрос: что делать, с кем идти? Встала такая проблема и перед русскими разведчиками и, в частности, перед военными агентами за рубежом.

Октябрьскую революцию военные агенты Российской империи встретили на своих постах. В Великобритании находился генерал-лейтенант Николай Ермолов и морской агент контр-адмирал Николай Волков, в Бельгии и Нидерландах — полковник Людвиг Майер, в Швеции и Норвегии — подполковник Дмитрий Кандауров и агент морского ведомства капитан 1 ранга Владимир Сташевский, в Дании — генерал— майор Сергей Потоцкий и капитан 1 ранга Борис Безкровный. В Италии Россию представляли полковники Оскар Энкель (при Главной квартире итальянской армии), Александр Волконский (при посольстве) и капитан 1 ранга Евгений Беренс (до июня 1917 года), во Франции — генерал-майор Алексей Игнатьев (при Главной квартире французской армии) и капитан 1 ранга Владимир Дмитриев, в Швейцарии — генерал— майор Сергей Головань, в Греции — генерал-майор Александр Муханов и капитан 1 ранга Александр Макалинский. В Румынии должность военного агента исполнял Василий Палицын, а морским агентом служил капитан 1 ранга Александр Щеглов. В США военным ведомством был командирован полковник Александр Николаев, в Японию — полковник Виктор Яхонтов, в Китай — полковник Николай Морель.

После октябрьских событий практически никто из действующих военных агентов на родину не вернулся. Из названных на сторону советской власти перешли только двое — Евгений Беренс (он покинул Италию еще летом 1917 года) и Алексей Игнатьев, который оставался в Париже, но не дал разбазарить деньги российского военного представительства, сохранив их до прихода новой власти.

Вообще граф Алексей Игнатьев в своих мемуарах весьма колоритно передает настроение той сложной эпохи, поведение в это непростое время некоторых его коллег — российских агентов. Он вспоминает, как к нему явился государственный контролер, провел сверку финансовых книг представительства с выпиской из «Банк де Франс» и рассыпался в лестных комплиментах, однако перед уходом напомнил о крупных подотчетных суммах казенных денег, выданных морскому агенту Дмитриеву на морские перевозки и капитану Быстрицкому на оплату авиационных заказов. У каждого из них числилось несколько миллионов франков.

«Время все налаживает, говорит французская поговорка, и время сослужило немаловажную службу, — пишет Игнатьев, — для превращения этих казенных денег моими сотрудниками в личную собственность. Не отрицая полученных от меня денег, они сперва признали их «авансами», в которых можно отчитаться только по их израсходовании. Месяцев через шесть эти деньги, по их словам, принадлежали уже не им самим, а Временному правительству, «незаконно арестованному большевиками», а через год законными преемниками этого правительства оказались последовательно и Колчак, и Деникин, и Юденич, и Врангель, и под конец они сами — непризнанные борцы за «свободу совести и слова».

Так, впрочем, поступили все русские военные и дипломатические представители за границей».

Далее генерал Алексей Игнатьев приводит в качестве исключения единственного человека, «скромного генерал— майора Тарановского», командира бригады на Солоникском фронте, который вернул назначенные неизрасходованные суммы из денежного ящика.

Куда же пошли эти, по сути, похищенные деньги? Знамо дело куда. Бывший российской военный агент Игнатьев сам отвечает на этот вопрос: «Где-то там, далеко, на родной земле, разрушались вековые устои старой России, а здесь, в Париже, с первых же дней после Великой Октябрьской революции из выброшенных социалистической революцией обломков старого мира строилась неприглядная «зарубежная Россия». Первыми, как грибы, стали вырастать эмигрантские ресторанчики. В одном из них, окруженный бывшими морскими офицерами, переодетыми в белые смокинги лакеев, сиживал в углу, на правах хозяина и благодетеля, мой бывший коллега, российской морской агент Дмитриев. Не возвращенный им мне «аванс» пригодился».