📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаРжевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! - Борис Горбачевский

Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! - Борис Горбачевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 105
Перейти на страницу:

— Во-первых, — ответил я, — какое я комсомольское начальство? Во-вторых, я не коммунист.

— Для нас, батарейцев, ты станешь коммунистом, если осмелишься и скажешь комиссару правду!

«Старики» замолкли, ожидая моего ответа.

Впервые в жизни серьезные мужчины, намного старше меня, фронтовики, не раз глядевшие смерти в глаза, поверили мне, надеялись на мое мужество, способность совершить гражданский поступок во имя справедливого дела. Забыв мудрое правило «Руби дерево по плечу», я решился.

Подошел к командирской избе и попросил часового вызвать комиссара. Тот скоро вышел, удивленно взглянул на меня. Когда я сказал, что хочу побеседовать с ним по серьезному политическому делу, он, как всегда, вежливо улыбнулся: мол, что ты мелешь, солдатик, какое там у тебя «серьезное политическое дело»?

Я не ожидал от него немедленного согласия на разговор. Но комиссар вдруг предложил побеседовать в лесу. Сели на поваленное дерево. Выглядел комиссар, как всегда, франтовато. Молодой брюнет с холеным полным лицом, он был одним из тех мужчин, все об этом знали, кто постоянно, словно женщина, заботится о своей внешности. Некоторым он нравился. А сейчас он, видно, готовился к вечеринке: был чисто выбрит, волосы зализаны, смазанные каким-то кремом, придававшим им серебристый оттенок; пуговицы на гимнастерке, звездочка на пилотке, сапоги — все сверкало; сам источал запах тройного одеколона — в то время предел мечтаний фронтовика. Куда мне тягаться с ним? Замызганная гимнастерка, давно не чищенные сапоги, грязные ногти.

И все-таки разговор состоялся. Я искренне, начистоту, выложил все как есть. Не прибегая к грубым словам, стал рассказывать о фактах и о настроениях в батарее.

Комиссар обмахивался веточкой, вопросов не задавал, слушал. Я закончил. Наступило молчание. Прервал его комиссар, и разговор принял совсем не то направление, которого я ожидал. Вернее, никакого разговора не последовало. Это был монолог. Комиссар говорил грубо, назидательно, презрительно:

— Вот какой ты герой! Не представлял. Интересно, каким будешь в бою. Оказывается, ты, курсант, еще и склочник. Надеюсь, не в училище тебя этому научили? Запомни, что я тебе скажу. Молодой ты еще и горячий. Подставили тебя, теленка, пободаться, а сами в кусты. Вся твоя речь — полнейший вздор! Чего ты добиваешься? Побольше тушенки класть в суп? Она оказалась порченой. Пойди к старшине — он тебе покажет соответствующий акт. Количество овса интенданты сократили во всей армии — природа нам не подчиняется. Всем трудно. Думаешь, солдатам, наступающим в эти дни, легче? Все остальное — чепуха. Ты, солдат, обидел не комиссара, а партию! И заслуживаешь наказания. Но я — человек не мстительный, отношусь с уважением к каждому, — это все знают. Тем более, как ты сказал, нам вместе идти в бой. Так что подумай — и серьезно — о сказанном.

Подавленный, оглушенный, я не проронил ни слова. Он поднялся. Не попрощавшись, мы разошлись.

Сомнения одолевали меня: может, я не нашел необходимых слов, не сумел вызвать его на откровенный, душевный разговор? Нет и нет! Я не виноват, просто он демагог, из тех, что прикрывают высокими словами свои пороки. Лицемер и пустослов! Но горький осадок от беседы с комиссаром остался.

На следующий день «Чапай» приказал перевести меня во взвод, расположенный в соседней деревне. Убирают подальше с глаз начальства, понял я. Ясно, по подсказке комиссара. Что ж, ладно.

Забрав карабин, вещмешок и шинель, попрощавшись с расчетом, я отправился к месту новой службы. Перед уходом ребята рассказали, что комиссар в присутствии нескольких человек, в том числе старшины Осипа Осиповича, высказался: «Откуда он взялся, этот жиденок?»

Жаловаться в армии не положено. Из «Свода правил поведения солдата»[1]

Я шел по узкой лесной дороге, радуясь встрече с чудом зеленого летнего леса. Ясное небо, величественные деревья, воздух, напоенный свежестью… Было грустно, и вместе с тем я испытывал радость: природа словно приняла меня в свои утешающие объятия, растворила, рассеяв, мои невзгоды, исцелила и сделала сильнее. Вдруг стало так легко! К черту комиссара! К черту все сказанные им противные слова! Да и какая разница, в каком взводе служить, — говорят, там приличный командир…

Вдруг кто-то окликнул меня, я обернулся. За мной верхами ехал Сабит Халиков. Поравнявшись, он остановил коня:

— Ты чего не приходишь на заседания комитета комсомола? Я дважды звонил вашему «Чапаю», он обещал прислать тебя.

Я не стал ничего объяснять, не сказал и о случившемся, постарался отговориться:

— Не знал, мне никто не сообщил.

Вдвоем мы добрались до расположения взвода. По дороге Сабит восторженно рассказывал о боевой подготовке в дивизии, как она крепнет, услышал я и много лестного о комдиве Куприянове:

— Таких я до сих пор не встречал, — повествовал Сабит, — лучший командир!..

Командир взвода, когда я доложил о прибытии, направил меня в один из расчетов, вопросов не задавал — я понял, что ему не известно о причинах моего перевода. Сабит попросил взводного отпустить меня в полк — он тут же разрешил. И я вдруг решил действовать: надо поговорить с полковым комиссаром, когда еще предоставится такая возможность.

Заседание комитета комсомола оказалось особым. Присутствовали комполка, все батальонные комсорги, вопрос обсуждался один: о боевой подготовке. Комполка рассказал, что в нескольких батальонах и батареях побывал комдив Куприянов — жаль, что не у нас! — и остался недоволен ходом занятий: много формальности и показухи, слабо отрабатывается взаимодействие родов войск, солдата не учат проявлять инициативу в бою.

— Комдив предполагает лично провести совместные учения с танковой бригадой, — закончил свое выступление комполка. — В учениях примет участие и наш 711-й полк. Делайте выводы!

После заседания я подошел к нему:

— Не можете ли вы уделить мне несколько минут для серьезного политического разговора?

— Вы с комиссаром полка беседовали?

— Не удалось. До заседания комитета я попытался это сделать, но получил ответ, что он уехал на два дня в армию.

— Хорошо, давайте поговорим. Слушаю вас.

Командир полка вежливо меня выслушал, поблагодарил за честность и пообещал после возвращения комиссара во всем разобраться. Услышав вопрос о комиссаре, я засомневался: правильно ли поступил — может, действительно следовало сначала встретиться с комиссаром, по слухам, он человек приличный и принципиальный. Но ведь он приедет через два дня, отпустят ли меня еще раз в полк? Но, в сущности, какая разница, ведь комиссар и командир — оба представляют советскую власть.

Но вышло не так, как я думал.

Через четыре дня в батарею приехал комиссар полка. После беседы с начальством батареи, сытного обеда — Осип Осипович уж расстарался — он вышел на крылечко, послал за мной и, присев на солнышке, стал дожидаться.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?