Дети Владимировской набережной (сборник) - Сергей Надькин

23 февраля 1923 года на третью годовщину освобождения Онежского района от белогвардейцев и интервентов приехал на места былых сражений на территории района участник штурма Перекопа Николай Надкин. Приехал вместе со старшим сыном, участником подавления Кронштатского мятежа, Игорем и Витькой Филиным. Сразу после демобилизации из рабочей крестьянской Красной армии отец с сыном поступили на партийно-хозяйственную руководящую работу в наркомат зем-карельской трудовой коммуны. Принимали участие в первом карельском земляном съезде в качестве делегатов, проходившем в Петрозаводске 19 февраля 1922 года.

В зале губернского дворца на круглой площади собрались делегаты со всей республики. По окончанию работы – фото на память. Ребята, сидя на снегу и стоя в четыре ряда, одетые в военную форму, показывали в объектив свои серьезные лица. За спинами их были колонны и фонари губернского старинного дома. Николай Надкин был по центру в черной каракулевой шапке, обмотан кожаной портупеей, в защитной гимнастерке. Такую фотографию он показал своим однополчанам, прибывшим на митинг к памятнику героям-освободителям города, героям революции.

Среди них были товарищи Елдушен, Тимофеев, Володя Ручевский. Ребята, прошедшие огонь и воду Гражданской войны, на севере произносили памятные речи, вспоминая погибших на Северном фронте боевых товарищей, павшего смертью героя командира стального отряда. Падали цветы над братской могилой. После митинга – банкет, праздновали, сбросившись, за свой счет. Долго сидели за столом с пирогами и с незамысловатой едой, поднимали тосты за пятую годовщину Рабоче-крестьянской Красной армии и продолжили петь хорошие песни. Пиликали в радость гармошки.

И еще стояло на дворе Ленинское время, и до политических репрессий 30 годов было еще далеко. В окнах вечерних изб догорали лампочки Ильича. Ровно через год умрет тяжело больной Ленин. Тогда вся страна скорбела по усохшему вождю мирового пролетариата. Гудел протяжным гудком Онежский металлургический завод. На траурный митинг в Петрозаводске в день похорон Владимира Ильича Ленина пришло много народу с красными знаменами и черными бантами на одежде. Крепкий мороз обжигал им суровые, залитые слезами лица. Жалобно играл похоронный оркестр. Всем на душе было нелегко. Мужчины, снимали с голов головные уборы, так и стояли, не двигаясь. Женщины оставались стоять в платках. Голые деревья без веток сиротливо смотрелись у митинга за спиной.

В гуще толпы стоял, не двигаясь с места, Николай Надкин, рядом – сынок шести годов от роду, Иван. Старший сын, Игорь, одетый в буденовку с красной звездой на голове, вместе пальто – зеленая красноармейская шинель. Все трое стояли, не вымолвив ни слова, тяжело молча, слушали речь первого секретаря обкома товарища Ярвиссало. Потом слушались другие речи: Гюлинга, Шотмана, остального партийного руководства республики. Но не было среди выступавших речи Петра Анохина, Петро погиб от рук бандитов-уголовников на Дальнем востоке в 1922 году. «Мы потеряли дорогого Ильича, но душу его, его идеи, его намеченный путь будут твердо проводить до конца с Коммунистической партией, его родной и нашей партией». – Слушалась речь выступавшего товарища. Ванечка слезно родителям высказал: «Вот вырасту большим, возьму лопату и выкопаю дедушку Ленина из могилы».

18 мая 1929 года.

Был солнечный счастливый жаркий день, парило в воздухе зноем, по проезжей части шел отряд пионеров. Мальчишки и девчонки, одетые в белые парадные рубашки с привязанными красными пионерскими галстуками на шеях. Впереди колоны шел веселый барабанщик, проносил барабан.

– лилась по улице Герцена веселая песня, написанная на стихи пролетарского поэта Жарова еще в 1922 году С напевом вперемешку с напевом ее и звучанием барабаном звука обращался к ребятам рабочий металлургического завода Михаил Иванович Горожанкин, гордясь за ребят, говорил.

– Вырастает верная смена продолжателей дела Великого Ленина. Родной мой человек! – влюбился в паренька Михаил Иванович. Ему так хотелось вернуться в детство, но не в то старорежимное, темное, а расти при Советской власти с именем Володи Ульянова.

– А я еще пьесу буду ставить, «Бедняк и белофинский бандит», сам все сделаю, никому не доверю. Они мне не верят, я им не верю, а пьесу поставлю, буду руководителям кружка, стану известным человеком, окончу школу, поступлю в театральный институт в Ленинграде. Весь кассовый сбор пойдет в пользу детей, голодающих в Поволжьи. – делился своими далеко идущими планами на будущее юный пионер Слава Махрицкий, когда юные пионеры всем школьным отрядам пришли красить одноэтажный губернаторский домик русского поэта Державина. Ваня Надкин, Егор Меркушев, Петька Пантюхин, Коля Савельев, Игорь Сысоев, пришли на улицу Маринку, и, переодевшись в рабочую одежду, принялись за работу. Слава Махрицкий говорил, замечтавшись, работал одновременно. Слава красил дом, ставил банку с краской на землю. Но банка опрокинулась.

Когда Слава пытался поднять банку, у пионера Саши Трусова упало на краску стекло из рук, обрызгав юного пионера Славика.

– Уронил банку с краской Махритский, я не ронял, – оправдывался перед школьной вожатой провинившийся Трусов. Слава сильно покраснел.

– Ты зачем врешь, не хорошо сделал, плохо – надо признаться!

– Когда признаешься, тебя сразу простят, – говорила Шура Балакерева, толстая цветущая девушка, предъявила Славе Махрицкому претензии в случайной порче имущества. Слава стоял и молчал. Выглядя бедным родственником, он подумывал признаться в том, что не совершал. В противном случае могут обвинить в преднамеренной порче имущества. «Мои одноклассники и учителя. Страшно подумать, если о происшествии узнают наши старшие товарищи, участники штурма Зимнего, герои революции и Гражданской войны Василий Валерьянович Криженовский и Владимир Ильич Субботин. Как после сказанного я буду смотреть им в глаза? Поэтому лучше сознаться, взять чужую ошибку на себя». – Принял окончательное решение пионер Махричкий.

Вдохнув в себя поглубже воздуха, Слава стал сознаваться.

– Виноват, Александра Ниловна, больше не буду, из рук краска выпала, не удержал.

– Плохо, Славик, плохо, отправляйся домой. Жду тебя завтра вместе с родителями в школе. Будем разбирать твое поведение на родительском собрании, – строго сообщила мальчику старшая пионервожатая.

– Извините, пожалуйста, меня еще раз, завтра я в школу приду с родителями, честное пионерское, – говорил Слава.

Ему в ответ Александра Ниловна говорила:

– Не надо извиняться, Махрицкий, надо не совершать непристойные поступки, порочащие честь юного ленинца. Давай домой, за родителями, чтоб сегодня через час отец или мать в школе были! Лучше прямо сейчас, не медли, ты тут рядом, в десяти минутах ходьбы от школы, живешь! Обманешь, не придешь, я тебя в психическую школу срочно отправлю для умственно недоразвитых, «уо» сокращено, – не унималась вожатая, говорила Славе оскорбительные слова. Мальчик заплакал.