Превозмоганец-прогрессор 3 - Серг Усов

— Игорь! Лэн Карос! — не разглядев своего напарника за конями и группой егерей, Тания решила его позвать.

От предложения, на вид вполне искреннего, сделанного интендант-майором принцессе, взять с собой пару слуг, шатёр или даже фургон, Латана отказалась. Она спешила в столицу, и лишнее обременение ей не нужно.

— Как её зовут, Ерим? — герцогиня Пелонская показала нагайкой на женщину-егеря, гарцевавшую на светло-серой лошади в голове образующейся колонны, — Подзови сюда.

В отряде из двух десятков егерей, готового к сопровождению венценосной особы и её спутников, находились четыре женщины, не сильно молодые, но вовсе не мужиковатого или раскачанного как у Шварцнеггера вида. Только вот у одной из них имелся шрам, изуродовавший правую щеку и нижнюю губу, из-за которого казалось, что егерь злобно, угрожающе улыбается.

— Газа! — громко крикнул лейтенант и взмахом руки позвал к себе подчинённую.

Когда та, пребывая в некотором недоумении, подъехала, лэн Ерим вопросительно посмотрел на госпожу.

Латана же сплела заклинание Лечения и наложила на женщину, убрав с её лица уродовавший след от ранения и, тем самым, сэкономив егерю не менее годового солдатского жалования.

— Теперь тебе ничто не будет помехой в несении службы по охране моей особы, — равнодушно сказала принцесса, — Возвращайся в строй.

— Госпожа, — исцелённая от неожиданности растерялась, впрочем, как и остальные свидетели возвращения её внешности в нормальное состояние, — Госпожа принцесса, я…

— Лейтенант, — с недоумением повернула Латана голову к Ериму, — Твоим подчинённым требуется отдавать приказы по два раза? Ты не расслышала мою команду, егерь? — вновь обратилась она к женщине-воину.

Та, низко поклонившись почти до уровня передних бабок своего коня, развернула его и умчалась в голову колонны со счастливой улыбкой на привлекательном лице.

Поступок герцогини Пелонской удивил даже её друзей — советника Кароса и компаньонку Молс, не говоря уж об остальных. Но, Игорь заметил, что реакция людей была крайне положительной, а у кого-то и вовсе восторженной.

— Моя школа, — так, чтобы слышала только Тания, произнёс землянин.

— Кто бы спорил, — в тон ему ответила напарница.

Пока проводились быстрые сборы в дорогу, интендант-майор разрывался между принцессой и её советником.

Первая была персоной настолько важной, что у начальника обоза другого случая хотя бы приблизиться к такой в жизни никогда не представится, не говоря уж о том, чтобы иметь честь лично с ней пообщаться.

Второй же пообещал оказать покровительство и поддержку Фербе, единственной и явно очень любимой дочурке Бриста.

Вот и метался майор с почтительной улыбкой на устах и с глуповатыми вопросами и пожеланиями, то к Латане, то к Игорю. Кто более матери-истории ценен? — вспомнилось попаданцу из творчества Маяковского.

А ведь интендант сразу разглядел в советнике принцессы порядочного человека. Целый ридор — то есть двадцать доров, его зарплата за полгода беспорочной службы — выдал без каких-либо гарантий, кроме слова Игоря.

Откуда у не имеющего титула и владения дворянина, тянущего обычную армейскую лямку взялись деньги на обучение дочери в университете, проживание в столице, да ещё и организацию покровительства со стороны особы царствующего дома, попаданец решил, что таким вопросом задаваться не следует. И так, в общем-то, понятно.

А, с другой стороны, при чём здесь Бристовское искусство физиономиста? Мог ли Игорь просто взять ридор, а просьбу интенданта не выполнить? Теоретически, да, а, практически, нет. Какой смысл?

Это для девушки, на которую смотрят косо из-за подозрения в низком происхождении её матери, вызов в королевский дворец к принцессе Ливорской означает немыслимо высокий взлёт в статусе и изменение отношения к Фербе от презрения к уважению и зависти. Зато для лэна Кароса это сущий пустяк.

Всего-то и надо будет, что написать от имени герцогини Пелонской краткую записку ректору, послать её с дворцовым гонцом, ну, и попросить Латану сказать дочери интендант-майора каких-нибудь пару доброжелательных слов. И станет ли титулованный лэн, советник царственной особы портить свою репутацию из-за всякой ерунды? Ответ очевиден. Так что, кажущаяся доверчивость Бриста в действительности является совершенно точным расчётом.

Когда кавалькада всадников — принцесса с помощниками, в центре, и два десятка егерей, поровну разделившихся на авангард и арьергард — отъехала от обоза, выражение надменности и гордыни у Латаны сменилось на радостное.

— Лэн Ерим, возглавь колонну, — избавилась она от надоедливого внимания лейтенанта, — Лэн Карос, Молс, не отставайте, — пригласила она друзей ехать с ней рядом.

Игорь, пару раз взглянув на принцессу, хмыкнул.

— Какая-то ты необычайно… весёлая, — заметил он, — Уже предвкушаешь встречу с сыном?

— И не только, — она поправила сбившуюся чуть в сторону завязку дорожного плаща, — Мой брат отсутствует в столице. Ты же сам слышал. Верн вынужден был лично отправиться на переговоры с главами торгашеских кланов. Да и потом… у него масса других важных дел предстоит.

— Чем это нам грозит? В смысле, где наш гешефт от отсутствия твоего царственного брата? — спросил попаданец, переглянувшись с ехавшей по другую сторону от Латаны Танией.

Верниг Второй разослал по окраинам королевства не только родную сестру и их тётку, но и всех остальных более или менее близких родственников. С одной стороны, вроде бы, поступок мудрый — король никого из них не вводил в искушение устраивать или участвовать во внутриэлитных интригах, которые в любой момент могли перерасти в заговор против действующего монарха.

С другой стороны, имелось в таком решении и слабое место — не мог король сам постоянно сидеть в столице безвылазно. Случались события, вроде нынешней необходимости заключить мир или перемирие до одержания ливорскими полководцами хоть каких-нибудь побед, что потребовало личного участия Вернига Второго в переговорах. Времена в этом мире ранне средневековые, до полноценных дипломатических служб ещё века развития, так что, государям приходилось впрягаться самим.

И вот, во время отсутствия монарха, во дворец прибывает его родная сестра, являющаяся на данный момент ещё и первой в очереди на наследование короны Ливора.

Ливорские сановники, особенно, высшие, окажутся в крайне сложной ситуации. Отношение сюзерена к сестре придворные знают прекрасно, но это не отменяет ни её высокого положения, требующего соответствующего верноподданического к ней отношения, ни возможности лишиться на плахе головы, в случае, если будет вызвано её недовольство, а с обожаемым добрым королём однажды произойдёт какое-нибудь смертельное несчастье. Жестокий нрав, злопамятство и мстительность принцессы при дворе знали хорошо.

Самым лучшим решением с их стороны было бы связаться с королём и доложить ему о свалившейся на их голову избежавшей плена герцогини Пелонской, пусть сюзерен сам своей сестре пришлёт указания, куда ей отправляться и чем заняться. Только, вот незадача, не было тут, ни обычной почты, ни голубиной. Нет, понятно, гонец к Вернигу будет отправлен сразу же, но путь ему предстоит очень не близкий и долгий — не меньше трёх пятидневок, если считать туда-обратно.