Последняя стрелка - Михаил Серегин

– Да, Владимир Иванович, не скажу, что меня обрадовало то, что я там увидел…

– В чем проблема? – спросил Полунин.

– В том, что обыск и изъятие героина из спортклуба процессуально оформлены безупречно, не к чему придраться, никакой зацепки. В общем, все выглядит так, будто Батурин действительно хранил у себя героин.

– А как же отпечатки пальцев? – Владимир удивленно посмотрел на адвоката.

– В том-то и беда, – Степин развел руками. – Эксперты обнаружили на пакете отпечатки пальцев Батурина и еще двоих его ребят. С остальными я не общался, но, судя по синякам и шишкам на лице Николая, можно догадаться, каким образом были получены эти отпечатки. Я, конечно, немедленно подал заявление по поводу физических увечий, но не думаю, что это многое изменит, поскольку в протоколе травмы Батурина оформлены как сопротивление при задержании.

– Да-а, – протянул Полунин. – Значит, в плане закона положение Николая выглядит безнадежным?

– Не совсем, – пожал плечами адвокат. – По отпечаткам пальцев иногда можно установить, в каком положении была рука человека, когда он прикасался к предмету. Я подал требование на повторную экспертизу, чтобы попытаться доказать, что ладонь Батурина прикасалась к пакету под неестественным углом. То есть его заставили оставить на пакете отпечатки. Подобный аргумент лучше, чем ничего. А у вас как продвигаются дела?

Полунин не хотел посвящать Степина во все подробности событий вокруг Батурина и рассказал лишь о том, что нет никаких сомнений относительно подлога, совершенного Стрельцовым. Однако капитан был мертв, и получить у него признание не представлялось возможным.

– И что вы собираетесь делать дальше, Владимир Иванович? – поинтересовался Степин.

– Не думаю, что стоит посвящать вас во все подробности, – улыбнулся Владимир. – Могу лишь сказать, что попытаюсь найти людей, которые вместе со Стрельцовым проводили задержание Николая. Может быть, от них что-нибудь узнаю.

– Сомневаюсь, – покачал головой адвокат. – И вот еще что, Владимир Иванович, у меня к вам просьба, постарайтесь не выставить меня адвокатом криминального мира!

– Вы хотите сказать, что считаете мою версию происходящего вымыслом? Что Батурин действительно хранил наркотики? – нахмурился Полунин.

– Я этого не утверждаю, – поспешил заверить Владимира Степин. – Но мне не хотелось бы прослыть в глазах общественности адвокатом, пытающимся освободить от ответственности виновного!

– А какое вам дело до этого пресловутого общественного мнения? – усмехнулся Полунин.

– Как же? – развел руками адвокат. – Те люди, которые ко мне приходят, как раз и составляют так называемую общественность. Мне с ними работать…

– Вот и сделайте так, чтобы они посчитали вас кудесником, – оборвал его Владимир и попрощался. – Я еще свяжусь с вами!

Полунин вышел от Степина в состоянии тихого бешенства. Почему-то ему показался отвратительным тот факт, что адвокат подвергает сомнению его версию. И хотя Владимир понимал, что любой здравомыслящий человек на месте Степина поступил бы точно так же, он чувствовал себя оскорбленным.

Несмотря на то, что еще не было и восьми вечера, переулок, куда выходили двери офиса Степина, был пустынен. Он выходил на одну из центральных улиц и располагался в «бизнес-районе», но в этот час тут почти не бывало прохожих. Люди практически исчезали из этого района города сразу после шести вечера и появлялись лишь в начале следующего рабочего дня.

Даже не оглядевшись, Полунин перешел на другую сторону, где припарковал «БМВ». Он все еще был расстроен недоверием Степина и торопился уехать отсюда побыстрее, чтобы вернуться домой и отдохнуть от еще одного сумасшедшего дня. Владимир не обратил внимания на несколько теней, появившихся с разных сторон.

– Эй, мужик, подожди-ка минутку! – услышал он за спиной.

Голос раздался совсем близко. На мгновение он показался Владимиру знакомым, но у него не было времени раздумывать над тем, кому этот голос мог принадлежать. Слишком часто Полунин слышал подобные интонации, ничего хорошего они не предвещали.

Времени, чтобы сесть в машину, у Владимира не было. Он только что достал ключи из кармана пальто и даже не успел снять машину с сигнализации. Поэтому Полунину ничего другого не оставалось, как, даже не оборачиваясь в сторону говорившего, прыгнуть вперед и перекатиться через капот. Сигнализация «БМВ» истошно заверещала, но Полунину было не до нее.

К нему уже подскочили двое в масках, с милицейскими дубинками в руках. Тот, что был справа, нанес удар на секунду раньше, чем его напарник, и этого времени Полунину вполне хватило для того, чтобы нырнуть под удар и, перехватив руку нападавшего, дернуть его вперед, закрывшись им, как щитом.

Вторая дубинка, нацеленная в голову Полунину, опустилась на правое плечо первого из нападавших. Тот застонал и выронил оружие. Владимир толкнул его вперед, боком отскочил к багажнику машины и сделал это как раз вовремя – дубинка третьего пролетела в миллиметрах от виска Владимира. Нападавший запрыгнул следом за Полуниным на капот и сейчас растянулся, пытаясь достать Владимира повторным ударом.

Полунин одним резким движением попытался сдернуть с него маску, но тот бросил дубинку и вцепился в маску обеими руками. Единственное, что удалось увидеть Владимиру, это прядь белокурых волос, выбившуюся во время борьбы. Затем на Полунина обрушился удар.

Били сзади и справа. Боковым зрением Владимир заметил летящую в него дубинку, но не успел уклониться от удара, подставив под него правую руку.

Резкая боль тут же пронзила локоть. Полунин стиснул зубы, но удержаться от стона все-таки не смог. Он упал на асфальт, покрытый коркой грязного заплеванного снега, и попытался откатиться к стене, чтобы обезопасить себя от нападения сзади. Но сделать этого Полунин не успел – ботинок пятого из нападавших с дикой силой врезался ему в висок.

– Ты охренел, что ли? – услышал Владимир голос того, кто уже обращался к нему. – Дубинкой бей, урод! И чтобы поменьше следов было!

Затем на Полунина обрушился еще один удар. На этот раз били резиновой дубинкой и попали в область почек. Владимир задохнулся от боли и сделал последнюю попытку встать. Однако и она не увенчалась успехом. Еще один удар обрушился на затылок, и Полунин рухнул на асфальт. Теперь удары сыпались градом.

– Будешь знать, сука, как совать свой нос куда не надо! – услышал Владимир и отключился.

* * *

– Эй, мужчина, вы живы?

Полунин почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. И очнулся. Первое, что он почувствовал, была острая боль. Все тело ломило, словно по нему проехал дорожный каток. Горло саднило. Владимир почувствовал, как к горлу подступил комок, и его вырвало.

– О боже! – воскликнул тот же голос, и Полунин почувствовал, что рука исчезла с его плеча.

Это принесло облегчение. Боль начала понемногу отступать, и Владимир понял, что теперь сможет ее терпеть. Он застонал и, открыв глаза, попытался сесть. Вряд ли это ему удалось бы, но человек, тормошивший его, превозмогая брезгливость, помог Полунину подняться, прислонив его к машине.