Хозяйка нудистского клуба - Маргарита Южина

– Не юродствуй, Жорж! – строго прервала его Клавдия и уже ласково обратилась к Карине. – Значит, Вадика тоже пристрелили?

– С чего бы? – вытаращилась Карина и даже прекратила всхлипывать. – Вы чо! Чего его стрелять-то? И не брат он им вовсе! У них только два брата было – Никита и Ромка. А Вадька Виноградов, он от других родителей родился. Я ж вам говорю – сначала он Никитин друг был, а потом стал Ромкиным другом. Уж я-то знаю! Мы с Никитой к нему раза два приходили, только... только Вадька противный какой-то... правильный весь, слюнявый. Я с ним потом не здоровалась, и он тоже. А со всеми такой миленький, добренький... Ф-фу!

– Давай адрес, – скомандовала Клавдия. – Вспоминай, куда вы к нему ездили?

Карина подробно объяснила, а Клавдия, не смущаясь пристального взгляда официанта, записала адрес на фирменной салфетке карандашом для глаз.

В ресторанчике уже вовсю гремела музыка, в середине зала качались подпившие парочки, а Карина сидела и рассказывала, как столкнула ее жизнь с братьями Трохиными – Никитой и Романом.

Только во втором часу Жора и Клавдия отвезли девушку домой. Потому что после рассказа Карине срочно потребовалось еще пол-литра водки, чтобы залечить сердечные раны, а затем, для окончательного душевного исцеления, она ринулась приглашать Жору на все танцы подряд.

К тому моменту, когда ее силой затолкали в машину, она едва смогла пробормотать название улицы, номер дома и квартиры, где живет. Жора проводил барышню до самой двери, помог справиться с ключом и с чистой совестью вернулся к Клавдии. Та была тиха и задумчива.

– Ну и чо? – окликнул ее Жора. – Когда мне на ней жениться-то?

– Я думаю, до этого не дойдет, – медленно проговорила Клавдия. – Меня вот что тревожит... Ты трогайся, Жора, трогайся... Меня вот что тревожит – оба брата были убиты. Мало того, они были застрелены. И оба Трохины были связаны с Кариной. Причем, по странному совпадению, они погибали именно тогда, когда намечался разрыв в их отношениях... Так что, Жора, ты будь с ней поосторожней.

До Жоры наконец дошло, куда клонит Клавдия, и он так резко затормозил, что его пассажирка впечаталась головой в лобовое стекло.

– Эй, не дрова везешь! – рявкнула Клавдия.

– Не, я про другое... – повернулся к ней Жора. – А давайте... давайте, я к ней вовсе на свидание больше не пойду, а? Ну ее на фиг, пристрелит еще. А мне оно надо?

– А кто пойдет? – прищурилась Клавдия. – Я пойду предлагать ей руку и сердце?

– Пусть тогда Акакий идет!

– Чего? Акаа-а-кий? – взвилась Клавдия Сидоровна. – Чуть что, сразу Акакий! И вообще, ты на него смотрел? Какой из него жених? Это уж я, мученица, терплю, так это мой крест...

– Ну и что, ну и что! Он же и сам хотел вешаться, – обезьяной кривлялся Жора. – Ему все равно, а мне на тот свет не хочется!

Но Клавдия была неумолима:

– Он в петлю по уважительной причине лез, не забывай. А теперь, когда все выяснилось, его туда тоже не затолкаешь. Я уже спрашивала – не хочет. И потом, если с ним что-то случится, кто меня замуж-то возьмет? Вот ты возьмешь?

– Да ну на фиг... – выпучил глаза Жора.

– Вот гад, а? – неизвестно кому сообщила Клавдия и вынесла вердикт: – Тогда пойдешь ты. И вообще, если выбирать из Каки и тебя, то из двух зол выбираем меньшее. То есть тебя, Жорж! Так что, упокой господь твою душу... то есть... Ну чего ты скуксился? Она ж тебя еще не полюбила. Может, и не понравишься ты ей. Ты у нас тоже тот еще Ален Делон! И потом... А может, и не она вовсе стреляет? Слишком девчонка не похожа на расчетливого убийцу...

Когда Клавдия заявилась домой, Акакий Игоревич уже сладко спал.

– Кака... Кака, спишь ты, что ли? – толкнула в бок супруга нежная жена.

– А? Клавочка? Ты пришла? – вытаращил сонные глаза Акакий.

– Да, я, спи-спи... – заворочалась, укладываясь, Клавдия. – Вот до чего ты ко мне прикипел, даже уснуть без меня не в состоянии, любовь у тебя, что ли... Нет, точно, пусть на свидание с кровопийцей Жора отправляется...

Утром Клавдия Сидоровна проснулась поздно. Она бы и еще не поднялась, но уж отчего-то слишком радостно щебетал с кем-то по телефону ее благоверный.

– Кака, с кем ты там? – гаркнула из спальни сонная супруга.

– Мамочка! Я сейчас тебе Клавочку дам! – уже тыкал в ухо Клавдии трубку Акакий. – Говори, Клавочка, быстрее, у мамани деньги текут.

Клавдия не знала, о чем с утра можно говорить со свекровью, поэтому решила сделать старушке приятное:

– Мамаша, как вы похорошели! А вы уже на месте? Ну наконец-то! Я за вас сейчас лежу и радуюсь, лежу и радуюсь. А что Петр Антонович, приучил свою матушку к вашей особе?

– Клавочка... – неожиданно погрустнел голос свекрови в трубке. – Старая грымза сказала, что с такой спутницей жизни, как я, путь долгим не будет. И теперь я все думаю, про что это она? И потом еще, Клавочка. Она говорит, если ее Петруся решил показать меня, как лягушонку в коробчонке, то почему на меня хотя бы платочек не накинули. На меня – платочек! Чтобы, значит, новую родню не испугать! Можно подумать, сама она прям королевишна. Клавочка, ты б ее видела! Она еще вреднее тебя!

Клавдия слушала Катерину Михайловну, блаженно прикрыв глаза. Все же свекровушка добралась до места и теперь по полной программе вкушает жизнь невестки.

– Так вот я и думаю: пора мне уже домой возвращаться, – огорошила старушка.

– Как домой?! – подскочила в подушках Клавдия. – Мамаша! А как же Петруся? Я хотела сказать, как же Петр Антонович? Думаете, ему легко там?

– Ему легко, – обиженно проговорила старушка. – Его маменька с самого утра гонит меня на другой конец деревни за парным молоком, потом заставляет варить ему щи со свининой, а этот боров... этот паразит... этот мой любимый муж продирает глаза только к обеду. Вот и пусть сами с утра за коровами бегают, а я возвращаюсь!

– А как же молоденький братец? Неужели он вас не пленил? – с последней надеждой спросила Клавдия.

Тут у старушки случилась новая волна негодования:

– Клавочка, ты не поверишь, но он не олигарх! Он даже не политик! И совершенно не публичен. А у меня такой уже есть.

– Но... у него молодой возраст, вы его еще успеете сделать кем захотите.

– Ты думаешь? – начала сомневаться свекровь. – Вообще-то, он довольно мил... Пожалуй, мне стоит попробовать, все равно за одними коровами мне бегать уже не интересно... Клавочка, ну ладно, я потом позвоню, а то я с телефона этого Тараса Наумовича говорю, а он уже возвра...

Вероятно, Тарас Наумович уже вернулся, потому что связь внезапно оборвалась.

– Акакий, я только что предотвратила стихийное бедствие, – появилась Клавдия на кухне; ее муж грыз пряники, оставленные матушкой, и пялился в телевизор.