Струны любви - Лаурелин Макджи

– Нет-нет, не извиняйся. – Такие мысли и ей приходили в голову, но она тут же их отгоняла. Думать о таком – это было ужасно неприятно. И слушать – тоже. Но, с другой стороны, она ведь сама заговорила о своем женихе… К тому же Элай, в отличие от нее, не обязан был чтить память о Лансе. И вообще, может быть, это даже хорошо, что кто-то сказал ей наконец правду: любимый человек поступил с ней непорядочно.

И тут Элай вновь заговорил:

– Да, похоже, что сейчас ты в порядке. Но будет еще лучше, если ты простишь себя за то, в чем даже не виновата.

У нее перехватило дыхание. Слова собеседника попали в точку. Но Элай тут же вздохнул и пробормотал:

– Ладно, хватит об этом. Похоже, я несу чушь. Больше не буду.

– Нет-нет, все в порядке. Ты ведь сказал очень важную мысль. Мне надо немного подумать об этом. – Хотя… Может, и не надо. И действительно, о чем тут думать? Ведь и так было ясно, что Элай прав.

А он сочувственно ей улыбнулся и погладил по колену. Вернее – едва коснулся его рукой. Но почему-то от этого легкого прикосновения по всему ее телу словно горячая волна прокатилась. Но почему же они вдруг заговорили о Лансе?.. Ведь до этого были флирт и намеки. Как к ним вернуться?

– Что ж, спасибо тебе, – проговорила наконец Лейси.

– За то, что поучаю тебя, хотя мы едва знакомы?

– Нет, за то, что выслушал меня и не постеснялся сказать то, что думаешь. И за то, что ни разу не сказал «бедняжка Лейси». Я от этого до смерти устала.

– Да уж… не беспокойся, таких слов ты от меня не дождешься. А если хочешь жалости, то поговори лучше с… Ну, не знаю… – Он усмехнулся. – В общем – с кем-то другим.

– Например, с сестрой! – со смехом проговорила Лейси. Хорошо хоть сестра не знала, что один из «плохих» парней, с которыми она уехала в тур, сейчас сидел рядом и слушал ее тайны. Энди бы пришла в ужас, если б узнала…

– Да, позвони ей. Только не сейчас. Мне очень нравится с тобой разговаривать. – Элай придвинулся к ней поближе и легонько хлопнул ее по плечу. Но что это был за жест – дружеский или намекающий на нечто большее? Честно говоря, последнее ей понравилось бы гораздо больше.

– А мне нравится говорить с тобой. – Лейси несмело положила голову ему на плечо. Элай не отстранился, и она добавила: – То есть… нравилось, пока разговор не стал таким тяжелым.

– Так давай сделаем его опять легким. – Элай улыбнулся и, отодвинувшись от нее, взялся за банджо. – Предлагаю поиграть.

Лейси подумала секунду-другую и потянулась за своей Лаки. И просто удивительно, как легко у нее стало на душе! Скрестив ноги, она положила гитару на колени и, расправив юбку, стала настраивать инструмент. Потом, взглянув на Элая, с улыбкой спросила:

– Что у нас в программе, босс?

– Все, что захотим.

Следующий час или больше (Лейси утратила ощущение времени) они играли свои любимые песни и импровизировали, а в перерывах запивали музыку колой. Когда же взялись за песню «Иди своим путем» группы «Флитвуд Мэк», Элай крикнул:

– Давай в миноре! Играй медленнее и в миноре!

Лейси рассмеялась и взяла вместо соль-мажора ми-минор. Песня сразу стала печальной.

– Боже, как мрачно звучит… – пробормотала она.

– А потом – вот так! – Элай потянулся к ней, чтобы зажать струны на гитаре. – Повесь к септаккорду девятую ступень. Слышишь, что получается?

– О, я не узнаю эту песню! – в изумлении воскликнула Лейси.

– Правда? Но ты ведь только поменяла ее настроение. А основа все та же. Это, дорогая Певунья, и есть новая аранжировка, – добавил он со смехом.

– Певунья? – переспросила Лейси, продолжая играть с теми аккордами, которые предложил Элай. – Как интересно ты меня назвал… У «Флитвуд Мэк» как раз есть такая песня.

– Мне кажется, это имя очень тебе подходит. – Он снова к ней потянулся и помог ей зажать на струнах нужный аккорд. Всего лишь одно легкое прикосновение – и ее опять словно током ударило. Причем разряд, пробежавший по телу, сосредоточился потом в низу живота. – Начинай отсюда, Лейси. А я буду ставить аккорды.

Молча кивнув, она начала перебирать струны. И зазвучавшая музыка казалась чарующей и удивительной. Пальцы Элая танцевали над ее рукой, помогая зажимать нужные аккорды. Они смотрели друг другу в глаза и пели. Это был очень странный «Флитвуд Мэк», но ей нравилось. И вскоре она почувствовала, как в душе ее зазвучала та самая струна творчества, которая так долго молчала. Она бы не назвала этот день Одним из Лучших, но Одним из Вдохновляющих – несомненно.

Лейси не знала, откуда взялось это чувство, от которого сейчас кружилась голова. Наверное, дело было в музыке и в близости Элая – в его прикосновениях и в том, как он пристально смотрел на нее, смотрел так, будто пытался прочитать ее самые тайные мысли. И еще… Ведь именно он освободил ее от чувства вины перед Лансом!

Когда же песня закончилась, Лейси замерла на несколько секунд, а потом отложила гитару и, обвивая руками шею Элая, поцеловала его. Вкус его губ очень ей понравился, и она поцеловала Элая еще раз. И еще.

А затем она поняла, что теперь уже Элай целует ее – причем целует по-настоящему, все крепче прижимая к себе. И если до этого Лейси не знала, вдохновился ли Элай этим вечером так же, как она, то теперь все сомнения отпали – его вдохновение упиралось ей в живот. Почувствовав это, Лейси забыла обо всем на свете и, уже совершенно не сдерживаясь, раскрылась навстречу страсти.

А Элай все делал правильно – целуя Лейси, крепко прижимал ладони к ее ягодицам – так, чтобы она чувствовала его восставшее «вдохновение». Следующий шаг сделала Лейси. Скользнув руками ему под рубашку, она провела пальцами по его мускулистой груди. Он и впрямь был мускулистый, накаченный. Интересно, что она почувствует, когда коснется его груди своей обнаженной грудью?

Был только один способ это узнать, и Лейси, отстранившись от него, быстро сняла футболку. Отбросив ее в сторону, она заметила, что Элай улыбался. Тоже улыбнувшись, Лейси толкнула его на лежавшие на полу остатки пиццы – слава богу, коробка была закрыта – и со смехом воскликнула:

– Ой, прости!

Элай рассмеялся вместе с ней и убрал коробку подальше. Потом привлек Лейси к себе и принялся покрывать поцелуями шею и плечи. Ее смех тут же стих, и послышались совсем другие звуки – протяжные стоны и вздохи.

А Элай все целовал ее и целовал; когда же губы спустились к бюстгальтеру, Лейси, чуть помедлив, сорвала его с себя. И в тот же миг Элай в восхищении воскликнул:

– О, Певунья, какую же красоту ты скрываешь!

Лейси покраснела, но тут же сказала себе: «Не смей смущаться». И тотчас подалась навстречу ласкам Элая. Внезапно сообразив, что он все еще полностью одет, она потянула его за рубашку, и он, кивнув, пробормотал:

– Да-да, сейчас… – Чуть отстранившись, он скрестил руки, чтобы стащить с себя рубаху, и случайно ударил Лейси локтем в челюсть. – О черт!.. О боже!.. Лейси, ты в порядке? – Элай осторожно провел ладонью по ее подбородку, потом поцеловал.