Мы вместе «До», а как жить «После»? - Лия Блэр

Не выглядел Леша как циничная сволочь, наоборот, был открыт. В его словах не слышалось ни намека на насмешку или фальшь — только ошарашенность, решительность, радость. Вспоминать его взгляд после моих слов я не желала. Гнала от себя ту боль и непринятие очевидного, которые мазнули по лицу Антипова, моментально скрываясь за нечитаемой маской.

И все же сомнения грызли меня, напевая о недоверии и тут же о моей глупости. Как?! Как же я могла безумно любить и так обидеть того, кто стал моим сердцем?!

С этого момента я погрузилась в персональную преисподнюю.

Полночи рыдала, а еще полночи смотрела в потолок и улыбалась. Жалела, что не ответила на поцелуй, не позволила себе узнать каково это — любить до умопомрачения, взаимно. Конечно, не факт, что Антипов любил меня так же как я его, но то, как он шептал мне столь важные слова, как смотрел, обнимал, целовал… говорило о многом. И вывод напрашивался один — я самая большая дура на свете.

Несколько раз мне хотелось написать ему. Хватала в руки телефон и… откидывала в сторону. Проще всего объясниться путем сообщений, но это выставляло меня еще более малодушной, чем уже себя показала. Оставалось ждать утра и бежать в лицей, чтобы все исправить. Рассказать о страхах, которые меня одолевали, о заблуждениях и немного об обидах.

Я сидела на подоконнике вестибюля и ждала Антипова. Откуда взялась уверенность, что он меня не пошлет подальше — не знаю. Наверное, просто не думала об этом. Он сделал свой шаг, и пусть мой ход оказался неверным, но я должна переиграть. Должна признать ошибку.

Так я заблуждалась ровно до тех пор, пока в двери лицея не вошел Леша в сопровождении Марины. Девушка обнимала его за талию, а он ее за плечи. Оба выглядели довольными и счастливыми.

Окинув меня мимолетным взглядом, Антипов ухмыльнулся краем губ и переключил все внимание на друзей.

Я вновь стала пустым местом. Сделав вид, что жду Золотареву, отвела глаза в сторону, сжав пальцами подоконник до ломоты в костях.

Несколько уроков ломала голову, стоит ли мне вмешиваться теперь в его жизнь. Ревность била все рекорды по глупостям, которые готова совершать. Начиная от примитивного скандала с высмеиванием его признания и заканчивая уговорами простить меня. Какой-то шизанутый мозговой штурм, который бросал меня как шторм в десять баллов рыбацкое судно. И все, что я придумала на текущий день — это ходить поодаль и наблюдать. Любовалась со стороны как конченный сталкер.

— Маш, не изводи себя. Пойдем на урок, — грустно улыбалась Кира, утягивая меня в класс.

— Соболева и в туалет с ним ходит? — зло процедила, не теряя из вида мажора.

— Плюнь, Машунь.

Удивительно, что подруга меня не высмеивала, а лишь понимающе вздыхала. Вероятно, она догадалась о моем отношении к Антипову раньше меня самой.

А дальше… только хуже.

Постоянное ноющее чувство в груди и маниакальное желание привлечь к себе внимание. Я увязала все глубже, отмечая то, что не видела в нем раньше: приятный смех, не со мной; заинтересованные взгляды, адресованные не мне; легкие улыбки, не для меня; низкий голос, нежные губы, чертовы янтарные глаза… и все это не для меня.

День за днем я мучилась рядом с ним, но без него.

До новогоднего бала оставалась неделя. А я продолжала наблюдать за идиллией в отношениях мажора и первой красавицы. Несколько раз мы сталкивались с Лешей в коридоре, но он проходил мимо, будто мы незнакомы. Сложно передать словами, как меня ломала любовь к нему. Выворачивала до тихих истерик и неконтролируемых психов. Я замыкалась в себе, превращаясь в комок оголенных проводов под напряжением.

И я решилась.

Подойти к нему и поговорить. Избавить себя от неопределенности. И тут в пору смеяться! Истерично и громко, как умалишенной. Все как раз ясно и понятно, только я не хотела с этим мириться. Мне было плохо без него. Без его «детка», даже обидного «кукла», без гадких замечаний, сильных рук… без всего, что связано с ним.

Желая бросить Леше вызов, я ожидала, что он снова найдет способ сделать меня своей игрушкой. Вновь откроется. Не задумывалась, что сценарии разные, и тупо шла по проторенной дорожке. Рассуждая о любви и взаимности, забыла, что связь двусторонняя. Я же создала игру в одни ворота, хотя сама давно бегала по полю, скрываясь ото всех.

С последнего урока я вышла позже остальных. На фоне всех душевных терзаний плохо написала контрольную по алгебре.

— Я не узнаю тебя, Мария, — преподша крутила в руках листок с моей работой. — Что происходит? Ты одна из немногих, кто радовал меня своим усердием и внимательностью. Я ставлю тебя в пример другим ученикам, а тут такое…

— Простите, — поглядываю на дверь, мечтая уйти побыстрее.

— Мне не нужны твои извинения, Сафронова. Дам тебе шанс исправить оценку, но легко не будет. Пятого января придешь и сделаешь два варианта.

— На каникулах? — возмутилась праведно. Ничего себе наказание…

— Именно. Я и так делаю это в виде исключения.

— Да, конечно, — кусала губы, прикидывая в уме сколько осталось времени до звонка и успею ли застать Лешу внизу.

Мне на все было ровным счетом плевать. Все мои стремления и мысли витали на первом этаже. Торопилась.

Попрощавшись с учителем, вылетела из класса, сбежала по лестнице и собиралась завернуть за угол, к гардеробу, но меня остановила Соболева.

— Сафронова, аккуратнее надо быть. Тут вообще-то нормальные люди ходят, — красотка оценивающе посмотрела на меня и усмехнулась.

— Извини, — без толики раскаяния ответила, делая шаг в сторону.

— Куда так торопишься? — Марина полировала большим пальцем нарощенные длинные ногти, покрытые хищно-красным гель-лаком.

— На кудыкину гору, — я сжала сильнее лямку рюкзака.

Уже чувствовала на подсознательном уровне, что это столкновение не случайное. Раньше мы с ней никогда не общались. Более того, кивком головы друг друга не удостаивали.

— Значит так, Маша – три рубля и наша, я предупреждаю один раз и воздух сотрясать больше не буду. К Антипову не подходи, поняла? Увижу рядом — и ты пожалеешь.

— Сильно? — изобразила наигранную заинтересованность.

Ох, как же она меня нервировала. Хотелось приложить ее пару раз о ступеньки. Лицом!

— Конкретизируй вопрос, — высокомерно изогнула бровь, Соболева, поправив ворот кремовой полупрозрачной блузки на плече.

— Пожалею… сильно?

— Ровно настолько, чтобы бояться выйти из дома и показаться нормальным людям на глаза, — смаковала она каждое слово, сказанное с желчью.

— Знаешь, Соболева, с членом Антипова во рту ты смотришься интереснее, — с чувством победной эйфории я наблюдала, как меняется лицо стервы. Она буквально покрывалась пятнами, раскрыв рот от гнева. — В следующий раз, перед тем как вставать перед мажором на колени, проверь, одни ли вы в раздевалке.