Грани нормального - Анна Шульгина

К разговору я не прислушивалась, полюбовалась на скачущую по веткам растущего во дворе клена сороку и немного заскучала. Почему-то вчера, когда Антон предложил этот план, он казался… увлекательным, что ли. С ноткой драйва и намеком на шпионские игры. Пока же обернулся только потрепанными на заседании нервами и пониманием, что я тут за день могу загнуться от тоски.

Всё это я и рассказала Васильеву, когда тот, наобщавшись с помощником, подхватил меня под руку и увел в кабинет под взглядом Тимура, взиравшего с ноткой презрения и легкого превосходства. Было искушение показать ему язык, но я сдержалась.

Антон ответил неопределенным пожатием плеч:

- Другого плана у меня нет. Ну, можно тебя вывести вечером куда-нибудь развлекаться, но ты же не согласишься. – Ход его мыслей был верным, поэтому я кивнула. - К тому же здесь вероятность встретить интересующих нас людей выше.

- Точно людей?

Если утром в его официальном кабинете мне побывать не удалось, то этот я осмотрела с любопытством. Ничего выдающегося, даже портрета президента на стене нет. Нонсенс, однако. А то и вовсе святотатство. Или у них вообще есть своё правительство? Масонская ложа, встречи в масках под покровом ночи…

Нет, всё-таки надо ложиться вовремя, чтобы потом всякая дурь в голову не лезла.

- Точно.

- А кто ты вообще? Ну, в смысле, как Алеся, или другой подвид? - Антон в ответ посмотрел с такой душевной мукой, что я решила временно отстать. – Ладно, работай, не буду отвлекать.

Следующие часа два я проторчала в приемной, уютно устроившись в кресле с телефоном в руках. Проверила соцсети, почитала книжку, залезла на городской портал строительства, где теперь безуспешно пыталась определить, куда же именно из обширных гектаров давно разворованного завода хотят приткнуть приют.

Тимур пару раз попытался, как ему казалось, аккуратно узнать, кто я такая и за каким надом сижу у него над душой, я так же уклончиво отвечала, кивая на распоряжение начальства. Наконец, помощник тоже утратил ко мне интерес, занявшись своей непосредственной работой, а я, неожиданно увлекшись, накропала небольшую статью по итогам сегодняшнего заседания в администрации. Есть у нас что-то вроде ветеринарного междусобойчика на одном форуме, где мы обсуждаем последние новости, обнародуем черные списки недобросовестных заводчиков и решаем прочие рабочие вопросы.

В конце концов, никакой секретности в этой информации нет, если бы заседание проводилось в полностью закрытом режиме, Антон бы меня туда не отправил. Наверное. Ну, или, что более вероятно, меня бы просто не пустили, а так есть полное моральное право подключить коллег к обсуждению полученной информации.

Обсуждение получилось настолько бурным, что я и сама не ожидала такой волны, смутно понимая, что в администрацию я больше не ходок. Или вышвырнут ещё на пороге, или пропустят, чтобы потом тихо задушить в укромном уголке.

Не знаю, кого из списка желающих отправить его на тот свет ожидал Антон, я же, в очередной раз отвлекшись от телефона, заметила, что нашу с Тимуром тесную компанию разбавил какой-то мужчина. Высокий и худощавый, он чем-то напоминал богомола. Спина ровная, будто палку проглотил, глядя на это и сама села ровнее. Полностью седая грива уложена волосок к волоску. Вообще импозантный мужчина, но вот выражение лица было таким холодным, что я невольно передернулась. Надеюсь, только мысленно.

Лет ему было… А черт его знает, сколько. Точно старше пятидесяти, но вот верхний предел сходу не определить. Может, шестьдесят, а может, и все семьдесят пять. Общую вертикальную динамику пожилого мужчины поддерживали морщины между бровями и в углах рта, а продолжал темный костюм в тонкую белую полоску.

- Ну, эта хоть не вчера из-за парты.

Голос у него был таким же холодным и отталкивающим, как и внешность, потому отвечать не стала, ограничившись вежливой улыбкой. Но с дивана встала, отдавая дань уважению его возрасту. Его это не впечатлило, вроде, даже перестал обращать на меня внимания, негромко заговорив о чем-то с Тимуром. Тот стоял, как солдат почетного караула на посту – вытянувшись во весь рост и с выражением благоговения на лице. Судя по реакции помощника Васильева, этот седой мужчина явно из верхних звеньев пищевой цепочки. Я же изо всех сил пыталась понять, видела его когда-нибудь или нет. В свете последних событий понятно, что не всегда стоит верить своей памяти, но отчего-то я была уверена, что, увидь его вблизи, точно запомнила бы. Но зуб давать не стану. На  полноценность воспоминаний надежды нет, а зубов у меня все-таки ограниченное количество.

Пока я переминалась с ноги на ногу, посетитель, более не удостоив меня внимания, прошел в кабинет Антона. Что примечательно, ждать, когда верный клеврет доложит о прибытии, он не стал.

Мне очень хотелось спросить, кто это, но уверенность, что в ответ получу только полный превосходства и скрытого торжества взгляд, была почти стопроцентной. Потому доставлять подобного удовольствия Тимуру не стала, чем заметно его огорчила.

Вообще я не могла понять, чего его так разбирает. На место помощника руководителя не претендую, с советами под руку не лезу, идиотские видео на полной громкости не смотрю. Сижу себе тихо, никому не мешаю. Может, он потому и страдает, что в рабочее время дурью маюсь? Или его любовь к начальству переходит все разумные и естественные границы, а меня он воспринимает, как потенциальную соперницу? Немного подумав, последнее предположение  отвергла, как несостоятельное. Не потому что отмела приверженность Тимура к светло-синим (делать этого не хотелось хотя бы из вредности), а потому что Васильев точно не того племени. Сквозящий во взгляде большой жизненный опыт не пропьешь и не скроешь. Да и, припоминая его бывшую жену, могу предположить, что Тимур категорически не в его вкусе.

Размышляя, я задумчиво созерцала противоположную стену, на которой какой-то эстет повесил абстрактную картину в бежевых и алых тонах. Как по мне, для полноты композиции там не хватало только окровавленного топора, потому что очертания ломаного тела вполне просматривались, но в искусстве я разбираюсь крайне посредственно. И потом, может, это хитрый тактический ход – забежишь права покачать, увидишь этот шедевр и боком-боком на выход, от греха, так сказать.

- Надя, зайди, пожалуйста.

Голос Антона, раздавшийся совсем рядом, отвлек от мыслей о бренности бытия и возможной шизофрении художника, и пришлось подниматься. Кстати, диван был вполне даже удобным.

В кабинете меня ожидал всё тот же худощавый мужчина, который теперь смотрел так пристально и въедливо, что я с трудом подавила желание юркнуть за спину Антона. Места там много, спряталась бы с гарантией, но пришлось пройти вперед, вставая ровно напротив седого.

- Не переживай, всё нормально. По возможности расслабься, - он сам встал за мной, отчего я едва не хихикнула. Тоже прячется? Ладони легли мне на плечи, то ли согревая и успокаивая, то ли не давая задать стрекача, чего очень хотелось бы. Но малую толику уверенности придали, поэтому я уже без прежней внутренней дрожи открыто рассматривала визави. И чем дольше смотрела, тем больше понимала, что он мне кого-то напоминает. Неужели вот с первого раза и сразу попадание?! Не знаю, что во мне пытался увидеть старик, я же во все глаза смотрела в его лицо, чувствуя, как по спине поднимается холодок. Да ну, вряд ли… Во-первых, не поверю, чтобы человек, в каждом жесте которого просматривается многолетняя привычка повелевать простыми смертными, вот так запросто вез куда-то в ночи полутруп. Во-вторых, размер все же имеет значение, он, конечно, высокий, но такого бугая, как Антон, вряд ли дотащит.