Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570  - Виталий Пенской

30 января Иван Грозный со своим двором, полком и обозом вышел к Соляному ручью, в пяти верстах от Полоцка, где и был разбит последний стан. Пока квартирьеры размечали лагерь, сам Иван в сопровождении свиты и охраны «ездил смотрити города Полоцка». Голова князь Дмитрий Хворостинин со своей «сотней» тем временем был послан вперед с приказом встать у Георгиевского монастыря к северу от Великого полоцкого посада, в излучине р. Полота, у дороги, ведущей на Ригу. Одновременно были выброшены вперед заставы во главе с князем Юрием Токмаковым, Иваном Воронцовым и Владимиром Карповым за Двину, к расположенному там Борисоглебскому монастырю339.

Появление передовых отрядов под стенами Полоцка не было новостью для полоцкого воеводы Ст. Довойны и полочан. Как уже было отмечено выше, перебежчики уже сообщили воеводе о приближении царского войска, а тут еще и сам Иван отправил в город свои грамоты «с полотцскими языки» «воеводе Полотцкому Довойну и к новонареченному владыке Арсению Шишке и шляхтам и ротмистром и Ляхом, чтобы похотели к себе государского жалования и государю служити, а государь их пожалует на всей воле их, какова жалованья похотят». Предложение московского государя не было услышано в Полоцке – по словам летописца, «воевода же и владыка и все Полочане не токмо хотя государского жалования к себе и государю служити, но и посланного их к ним с теми грамотами повелеша смертною казнью казнити»340. Казнив царского посланца, Довойна и его «штаб» показали, что сдаваться они не намерены. Что ж, к этому варианту развития события в «ставке» Ивана Грозного были готовы.

Осада Полоцка началась 31 января 1563 г., когда на ближние подступы к городу подтянулись основные силы русского войска341. Большой полк разбил свой лагерь у Спасо-Преображенского монастыря к северу от Великого посада, полк Правой руки, переправившись через Западную Двину, занял позиции напротив Иванского острова и Кривцова посада. За реку ушел и Передовой полк, вставший на Виленской дороге против Якиманского посада к юго-западу от Верхнего замка. Ертаул, обойдя Полоцк с запада, разместился на правом берегу Полоты у ее устья против Верхнего замка, на месте Заполоцкого посада.

Сам Иван Грозный со своим полком занял сперва позиции за Полотой напротив Великого посада под Георгиевским монастырем. Постояв некоторое время здесь и обозрев открывшийся перед ним вид Полоцка, Иван затем отдал приказ перевести полк северо-восточнее, к Волову озеру, но к вечеру снялся и с этого места. Обойдя Полоцк с востока, он ушел за Двину, к Борисоглебскому монастырю342.

Обращает на себя внимание расстановка полков вокруг Полоцка. Из семи полков русского войска за Двиной оказались четыре, в том числе самый мощный, Государев. Два полка, Левой руки и самый слабый из всех, Ертаул, оказались против Верхнего замка, а Великий посад попал в зону ответственности Большого полка. При этом Государев полк совершил «путешествие», переместившись с позиций в излучине Полоты в районе Георгиевского монастыря за Двину. Д.М. Володихин полагал, что такая расстановка сил отражала «колебания командования московской армии относительно выбора направления главного удара». По его мнению, «первоначально, видимо, предполагалось нанести его из Задвинья, штурмуя город по льду Двины», почему «за реку была послана большая часть сил»343. А.И. Филюшкин выразил сомнение относительно такой трактовки событий. По его мнению, «сосредоточение сил в Задвинье было вызвано опасениям нападения извне, прихода подкреплений и попытки деблокирования города». И далее историк провел аналогию с «Казанским взятьем» 1552 г., когда атаки извне немало досаждали русским войскам, осаждавшим Казань. «Если бы было верно предположение Д.М. Володихина, то главные силы во главе с Государевым полком располагались бы в Кривцовом посаде, – продолжал исследователь, – напротив которого через Двину находились очень слабо защищенные со стороны реки районы Великого посада (напомним, что со стороны Двины Великий посад не имел острожной стены. – В. П.). Но стоявший там неглавный Сторожевой полк в бездействии простоял всю осаду»344.

В этом заочном споре мы склонны поддержать мнение А.И. Филюшкина, которое представляется более обоснованным и взвешенным. Если принять во внимание точку зрения Д.М. Володихина, то получается, что, великолепно (по мнению историка) организовав мобилизацию и сбор войск в Великих Луках345, дальше русское командование не стало прорабатывать варианты действий и, выйдя к Полоцку, действовало наобум, по наитию. Однако это никак не соответствует образу действий московского военного руководства ни в этой, ни в любой другой кампании времен Ивана Грозного. Любому походу предшествовала большая организационная работа, и мобилизация войска была лишь одним ее аспектом. Другим же, не менее, если не более важным, была отработка планов действий в ходе похода. И не подлежит сомнению тот факт, что, вырабатывая план похода, в Разрядном приказе подняли все архивы, с тем чтобы составить четкое представление о том, что представляет собой Полоцк как крепость (благо недостатка в такого рода информации в русской столице не было – А.Н. Янушкевич указывал на наличие среди полоцкого духовенства сторонников Москвы346). Несомненно также, что при составлении плана кампании был учтен и опыт предыдущих походов – и не только казанских, но и предыдущей попытки взять Полоцк (когда, кстати, осаждающие были вынуждены отступить, испытывая нехватку провианта и фуража и подвергнувшись атакам со стороны подступившего извне к осажденным помойного войска). Представляется, что, выступая из Москвы, Иван Грозный и его «штаб» уже имели на руках некий план ведения осады, детали которого предполагалось уточнить уже по месту (почему Иван первым делом еще 30 января отправился на рекогносцировку к Полоцку). И, составляя роспись полков в Великих Луках, где им надлежит встать под Полоцком, Иван и его воеводы руководствовались этим исходным замыслом. Он же явно не предполагал атаку Великого посада с юга, из Заполотья, по льду Двины (уже хотя бы по той простой причине, что правый берег Двины здесь был высоким, почему и не был дополнительно укреплен).

Развертывание русских полков на позициях сопровождалось внушающим невольный трепет зрелищем. Желая произвести на полочан соответствующее впечатление и поколебать их моральный дух, Иван Грозный «повеле в сурны играти и трубити и по накром бити», полковым воеводам – «розвертеть» знамена, в том числе и большое государево знамя, «на немже бе изображен чюдне Нерукотворенный образ Господа нашего Иисуса Христа»347. До Полоцка доносились из русского лагеря звуки молебна, который служили в полках бывшие при войске священники, молившие Бога и Пречистую Богородицу и великих чудотворцев о даровании победы православному воинству. В царскую «ставку» было доставлено написанное неделю назад, 24 января 1563 г., многословное и витиеватое послание новгородского архиепископа Пимена, обращенное к Ивану и призванное поднять боевой дух царя и его воинства348.

С такой поддержкой свыше русское воинство приступило к осаде Полоцка, и скоро пролилась первая кровь. Передвижения русских полков в пределах прямой видимости со стен Полоцка не могли не вызвать реакции со стороны полоцкого гарнизона. «3 города ж видяху Полочане и из острога многие полки и люди, – писал неизвестный русский книжник, – лезуща на ону страну Двины-реки, и у Бориса и Глеба видяху на монастыре и около монастыря полки многие люди (не заметить государево знамя было сложно. – В. П.), и начаша стреляти з города из острогу на монастырь (хотя Борисоглебский монастырь и был сожжен полочанами перед приходом царских войск, однако монастырская поварня сохранилась, «и в той пеколне государь кушал…». – В. П.) и по Двине-реке, которые люди идут аз Двину-реку, изо многово пушечново наряду». Однако этот обстрел, в ходе которого отдельные ядра достигали расположения Государева полка и одно из них даже упало в сенях «пеколни», оказался малорезультативен – по сообщению летописца, от неприятельского огня был убит во время переправы через Двину боярский человек и его конь349.