Совсем как живая - Евгения Михайлова

– Конечно. Сколько я вам должна?

– Я пока ничего не сделал. Скажу вам по факту… Ольга, прошу прощения, а отец Виктории Князевой в курсе, что вы пытаетесь ее найти?

– Нет, я же сказала, у него большие проблемы… Просто у нас в институте перестановка, я должна знать… Собственно, какая разница?

– Абсолютно никакой. Я позвоню вам, скорее всего, сегодня к вечеру. Ваш телефон определился.

– Спасибо. Буду ждать.

Ольга вышла от детектива с чувством необъяснимого облегчения, как будто сделала что-то полезное, и ощущением неловкости от того, что этот человек, конечно, понял: она чего-то недоговаривает. Но это ее дело. Чего не хочет, того недоговаривает. Она занялась делами, почти удивилась, когда к концу рабочего дня раздался звонок.

– Добрый вечер. Это Кольцов. Такая информация. Виктория Князева не прилетала в Турцию четырнадцатого, пятнадцатого августа. Короче, она вообще туда не прилетала. Она прилетела шестнадцатого августа в Швейцарию. Нужны подробности?

– Да, хотелось бы… Когда мне приехать?

– Давайте завтра к вечеру. Позвоните предварительно.

Ольга опять застыла, как раньше. Мыслей нет, один стук в голове: «Что это, что это, что это?..»

Константин подъехал к дому, где жила Марина Романова, в половине десятого утра. Александр уже стоял у забора, страшно бледный, в темном офисном костюме, который висел на нем мешком. Любой, кто мельком взглянул бы на него, сразу бы понял: этот человек страшно испуган или попал в большую беду. Константин открыл ему дверцу, а когда он сел рядом, пожал руку, посмотрел скорбно и сурово: мы, мол, должны пройти через это. До места они ехали молча, не глядя друг на друга. Александр позвонил из машины, их встретил высокий худой человек в медицинском халате, быстро и внимательно окинул взглядом, безошибочно протянул руку Александру.

– Эксперт Масленников. Вы готовы?

– Да, – сказал тот.

Им тоже выдали халаты, бахилы, все надели марлевые повязки. Александр ничего не чувствовал в холодном помещении, куда его привели, он даже как будто перестал понимать, зачем сюда пришел. Потом привезли каталку, на ней лежало тело, накрытое с головой. Масленников подвел их ближе.

– Должен предупредить: лицо очень повреждено. Скажете, когда закрыть.

Дальше… Все было как сильный удар, как ледяной смерч. Жизнь до и после. Александр боялся увидеть Марину, он ее и не увидел в этой безучастной, застывшей и страшной покойнице без лица… Он беспомощно отвернулся, готовый убежать из этого кошмара.

– Саша, – твердо сжал его локоть Константин, – нужно собраться. Посмотри внимательно.

Это подействовало. Александр увидел маленькое ухо, круглую родинку под ним, на безымянном пальце правой руки букву «А»…

– Это Марина, – хрипло сказал он. – Отпустите меня. Я больше не могу.

Они вышли, во дворе эксперт предложил:

– Александр, мне надо ехать как раз в ваши края, давайте я вас подброшу, немного с вами побуду. Вам врач сейчас не помешает. Поверьте мне. Ну, и что делать дальше, я вам объясню, помогу.

– Все, что касается похорон, – значительно сказал Константин, – я беру на себя. В смысле – наша фирма.

– Разумеется, – кивнул Масленников. – Но это будет решать следствие – когда хоронить.

– Со следствием тоже буду вести переговоры я, Александр не в том состоянии, у него ребенок…

– Конечно. – Масленников взял за локоть Романова и повел к своей машине.

Константин сел в свою. Он ехал, испытывая странное чувство. Сейчас, когда прелестной, притягательной и опасной для него Марины нет, он с умилением обнаружил в себе печаль. Да, это, конечно, она. Он тоже узнал родинку и эту букву. Это ее волосы, шея, уши, руки… Они ведь были почти близки… Если бы она повела себя по-другому в тот вечер, когда он позвал ее к себе, может, все бы обернулось иначе… Может, он бы ей поверил, а она бы его полюбила. «Вот что ты натворила, Марина», – мягко пожурил покойницу Константин и вздохнул не без облегчения.

Он приехал в офис, собрал коллектив и сообщил им грустную весть. Отдал распоряжение: подготовить большой портрет, цветы к нему, провести расходы на погребение и помощь семье. Все как с Леонтьевым.

Когда на его мобильнике определился скрытый номер, он дал знак – всем выйти из кабинета.

– Слушай, ты, – сразу перехватил он инициативу у Николая. – Какого черта ты придумываешь эти фокусы? Зачем ты поменял телефон? Ну, ладно, допустим, это правильно. Но почему ты мне не дал новый? И при этом еще ультиматумы ставишь – полтора часа, час, звоню в полицию… Как с тобой связываться?

– А в чем сложность, Костик? И зачем тебе мой телефон? Ну, я в одной книжке прочитал, что так надо. А час пойдет с той минуты, когда ты мне скажешь, что вы с вдовцом опознали Марину. Опознали?

– Да.

– Так время пошло. Я дома. Гонорар приму. Он мне нужен. Я еще телефонов накуплю. Я тебе каждый раз с другого звоню, использованный выбрасываю… Ну, как презервативы, прошу прощения.

– Идиот. Нашел время для шуток.

– Ты расстроился, Костя? Ты хотел Марину живой увидеть? Ты ж к ней неровно дышал, да? Ну, по крайней мере в тот вечер, когда я тебя застукал.

– Пошел ты… Жди. Сейчас тебе все принесут. И слушай внимательно. Ты никуда не выходишь! Это приказ. Сейчас начнется следствие. Я заинтересован, чтобы на тебя не вышли, понял? Хотя ты все сделал, чтоб засветиться. Ты действовал как буйнопомешанный.

– Я действительно тебе так дорог?

– Ты для меня – дерьмо на дороге. Ежу понятно, что ты меня сдашь за просто так. На всякий случай напомню, вроде уже говорил. Я найду тебя везде, язык вырву. Короче, не высовывайся, пока я буду разбираться со следствием, гасить и все такое. Потом – лети на все четыре стороны…

– Костя, поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. Объясни мне как новичку, почему я уже сейчас не могу лететь на все четыре стороны.

– Да потому, что ты встречал ее каждый вечер! Потому что ты – первый подозреваемый, если рванешь, если тебя задержат с деньгами – значит, все, конец. А так, даже если кто-то о тебе следствию скажет, ты просто знакомый. Красивая девушка, поухаживал. Теперь ясно?

– Ага. Как на уроке арифметики. Какой ты умный. Когда ты все уладишь с этим делом, обращайся, ладно? Я под твоим руководством далеко пойду.

Константин бросил трубку. Через сорок минут Коля ему перезвонил.

– Все в порядке, Костя. Мне позвонила в дверь консьержка, сказала, что рабочие привезли кресло, которое я заказывал. Остроумно. Кресло только, по-моему, с помойки. В общем, я, конечно, еще не пересчитывал, но по объему нормально. Купюры точно не фальшивые? Проверять не нужно?

– Башку свою проверь, – прокричал в ярости Константин. – Деньги из банка. Заройся в них и сиди. Ты меня достал!