Я тебя верну. Настоящая семья для олигарха - Марго Лаванда

для меня нет ничего важнее свободы.

– Я вас услышал, – произношу холодно. – Хорошего вечера, – огибаю женщину, рассматривающую меня недовольно, иду к двери.

Неприятно, когда тебя как мальчишку отчитывает малознакомая женщина. Я даже от собственных родителей советов давно не приемлю. Но она сказала вещи, о которых я по-настоящему задумался.

* * *

– Дорогой, я вся извелась! – восклицает мама.

Очень просила встретиться с ней на обеде, рассказать, как обстоят дела у Давида. Я не мог отказать ей. Мы пересеклись в любимом мамином ресторане.

– Все будет хорошо. Шанс есть, это самое главное.

– Хорошо, насчет Давида ты меня успокоил. Но я еще очень переживаю по поводу встречи с Мариной, – вздыхает.

– Понимаю. Это пройдёт. Потерпи, осталось несколько дней.

– Вдруг она передумает? Я могла бы поехать к ней на квартиру, как в прошлый раз. Я с ума схожу, нет сил терпеть. Это же мой внук, а я ни разу не видела его… и по Лизоньке очень соскучилась.

– Мам, прошу не нужно самодеятельности, – осаживаю твёрдо. – Марина специально так решила. Она сама приедет к вам, в оговоренное время. Пойми, она хочет сохранить личное пространство. Думаю, мы должны уважать это ее решение.

– Да, конечно, Я понимаю. Конечно, мы сделаем так, как удобно Марине, – поджимает губы мать, явно чувствуя обиду. – Ведь мы так виноваты перед ней, – вздыхает. – Думаешь, я об этом смогу забыть?

– Хорошо. Спасибо, что понимаешь.

– Она ведь привезёт с собой Лизу?

– Об этом я тоже ничего не могу сказать. Давай двигаться постепенно, не форсировать события.

Марина

Нельзя было позволять ему целовать себя!

Это безумие!

Появление Светланы Федоровны спасло меня в последние секунды, перед окончательным падением в бездну.

Взяла сына на руки, укачивала, а саму трясло от противоречивых эмоций.

Пока не услышала, как хлопнула входная дверь, не могла успокоиться.

Меня ждала бессонная ночь, ворочалась в постели и никак не могла уснуть.

Поцелуй все усложнил между нами. Думаю, Таир должен это понимать. Нельзя больше допустить такой момент слабости!

Только зря я сочиняла речь об этом по дороге на работу – Байратов там не появился. На следующий день тоже, а Герман был со мной крайне недружелюбен и холоден.

В конце концов я запретила себе возвращаться к этой теме. Держаться подальше от них обоих – для меня только к лучшему. Да и дел накопилось так много, что мне было совершенно не до размышлений об этих мужчинах.

Приближался день встречи с семейством Таира. Он позвонил накануне, предложил подвезти меня. Я согласилась. Это потребовало усиленной работы над собой. Все равно логика подсказывала, что избегать с ним общения – не вариант. У нас общий сын, Таир хочет принимать участие в воспитании, а я не собираюсь этому препятствовать. Ради Матвея. Эти двое должны общаться свободно, много. Невозможно не признать, что к сыну Таир относится предельно серьезно.

Что бы там ни было, семья у Байратова очень достойная. Пусть и повели себя со мной жестоко.

– Нервничаешь? – спрашивает глухо, когда сажусь на заднее сидение.

Таир за рулем, видимо ожидал, что сяду рядом. Но я предпочитаю безопасное расстояние, поэтому устраиваюсь сзади. Только и здесь мне не по себе – мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида.

– Немного, – признаюсь откровенно. – Зато Матвей в прекрасном настроении, – целую малыша, устраивая его в детском кресле.

Таир позаботился, установил его в своем мерседесе. Это тронуло меня. Говорит о заботе и серьезных намерениях.

Да, отступать Байратов явно не собирается.

Вчера вечером курьер привез ко мне домой огромный букет красных роз. Таких красивых, что я даже прослезилась. Правда сначала опешила, потом решительно уверяла курьера, что это ошибка и цветы не для меня.

Пока не нашла записку.

Всего лишь одно слово. Лаконичное.

Прости.

Я всегда считала себя равнодушной к цветам и подаркам, но этот момент почему-то очень сильно подействовал психологически. Закрывшись в ванной, я ревела и не могла остановиться.

* * *

– Мам, помнишь, ты обещала что не будешь плакать? – строго говорит Таир, когда заходим в дом и нас встречает все семейство.

– Помню, помню. Я столько успокоительного приняла, слона усыпить можно. Ты мой сладкий! Как я рада… Боже мой, Таир, как он похож на тебя в детстве. Просто копия… – Тамара Тимуровна утопает в эмоциях.

Я сильно нервничаю. Не потому что боюсь что меня обидят – нет, даже мысли такой не допускаю. Рядом Таир и он привез меня не для того чтобы здесь в негатив окунуть. Изначально было ясно что семья будет просить прощения.

Вот только от этого ничуть не проще. Я же не железная.

Тогда, в Сочи, я привязалась к этим людям. Сколько ни старалась держать дистанцию – не вышло. Они были очень добры ко мне.

Так что сейчас чувствую ком в горле.

Тамара Тимуровна забрасывает меня вопросами. Сначала чувствуется неловкость, но вскоре проходит. Ей все интересно про внука. Малейшие детали.

– Как жаль, что Лиза не приехала.

– У нее сегодня урок рисования. Она не захотела пропускать.

– Понимаю. Конечно, она не скучает по нам, и мы это заслужили. Таир рассказал, что девочка травмирована прошлым. Это так ужасно. Я ломаю голову как загладить вину.

– Нужно время. Думаю, все решится. Я сама виновата. Когда мы уехали, то не говорили на эту тему. Я была погружена в другие переживания. Узнала, что беременна… – прерывисто вздыхаю.

– Прости нас пожалуйста, Марина, – Тамара Тимуровна всхлипывает.

– Вам не за что просить прощения. Вы относились к нам очень хорошо.

– Я почти каждый день перед сном проигрываю в голове ту сцену! Мы повели себя ужасно.

– Давайте не будем об этом.

– Ты не сможешь нас простить.

– Я не считаю, что вопрос надо ставить таким образом. Давайте лучше забудем. Начнем отношения с чистого листа. Всем будет так проще.