Три с половиной любви - Мила Серебрякова

– Дай-ка мне ключ, – попросила Катарина.

Колька почесал щеку, усмехнулся и махнул рукой.

– Вы не справитесь, тут нужна мужская сила, только руки перепачкаете.

– Посмотрим. Давай ключ.

Протянув инструмент, Колька сложил руки на груди и стал с усмешкой наблюдать задействиями Копейкиной. Куда она лезет, думал пацан, наверное, впервые в жизни видит ключ, а туда же.

А Катка тем временем засучила рукава и принялась за дело. Первая попытка успехом неувенчалась, как, впрочем, и вторая. Но зато с пятого раза упрямый болт сдался. Катарина ликовала. Победоносно взглянув на Кольку, она спросила:

– Ну как?

– Класс! – воскликнул мальчуган. – Спасибо. Не думал, что у вас получится, вы такая… Худая.

– Ты меня недооценил, дальше-то сам справишься?

– А то, я его не первый раз разбираю. Сейчас заменю две спицы, а потом цепью займусь.

– Коль, а папа дома? – быстро спросила Ката.

– Дома, проходите.

Но подниматься на крыльцо Катка не спешила. Сев на корточки рядом с Карасевым-младшим, она тихо проговорила:

– Я надеюсь на твою помощь. Дело касается Геннадия Самойлова.

Колька напрягся.

– А чего я могу сделать-то, чем помочь?

– Коль, это ведь ты первый обнаружил Самойлова у дома Амбарцумянов?

– Угу, – не без гордости кивнул мальчишка. – Я.

– Можешь рассказать подробно, что именно ты видел?

Обтерев вспотевшее лицо носовым платком, Колька покосился на калитку.

– Я пошел в поселок, потому что отец попросил отнести дяде Гене отвертку. Когда подходил к крыльцу Амбарцумянов, увидел, что кто-то лежит на полу. Сначала я даже не понял кто. Потом смотрю, это дядя Гена, я подумал, что он опять напился и заснул, а когда подошел ближе, заметил кровь.

– И что ты сделал?

Колька смутился.

– Я испугался и закричал, – мальчик опустил голову. – А чего такого, вы бы тоже заорали, увидев мертвеца.

– Разумеется, заорала бы, – кивнула Катка.

– На крики прибежали Нинель Викторовна, Марта Анатольевна и эта, чокнутая… Розалия Станиславовна. Ой, – Колька покраснел, – простите. Она ведь ваша мама, да?

– Она мать моего мужа.

– Простите, – повторил парень. – Розалия Станиславовна сказала, чтобы я шел домой. Больше я ничего не видел.

– Коль, а когда ты подходил к коттеджу, ты никого не заметил?

– Вроде никого.

– Вспомни, может, все-таки кто-то проезжал на машине или шел навстречу. Коль, это очень важно.

– Нет, никого не было. Только Дерек сидел по ту сторону забора.

– Дерек?

– Ага. Он смотрел на меня, я еще рукой ему махнул.

– Ладно, чини свой велик, не буду мешать. – Ката поднялась на крыльцо и обернулась. Колька смотрел на нее широко распахнутыми глазами.

При виде Копейкиной Надежда Карасева – полная женщина с добрым веснушчатым лицом и на удивление шелковистыми, медового оттенка волосами – озарилась приветливой улыбкой. Но ее карие, чуть раскосые глаза оставались серьезными. Смахнув со лба завитушку, жена Вячеслава быстро коснулась щеки и потупила взор.

Все ясно, не иначе как Славка опять дал волю кулакам. Ни для кого не являлось секретом, что время от времени Карасев поколачивал супругу, учил, так сказать, уму-разуму. И если многих данный факт приводил в бешенство, то, к большому сожалению, сама Надежда относилась к побоям мужа философски.

– Бьет, значит, любит, – говорила она, нервно теребя в руках мокрый от слез платок.

Поняв, что время визита выбрано неудачно, Ката виновато пролепетала:

– Надежда Георгиевна, я, наверное, помешала.

– Да нет, – неуверенно прошептала Карасева. – Чему мешать-то?

– Хотела поговорить с Вячеславом… И с вами, – добавила Копейкина после непродолжительной паузы.

– Проходи, только… – Надя нагнулась ближе к Катке, – Славка уже немного принял, ты внимания не обращай, если он материться начнет.

В просторной светлой комнате Карасева кивнула на стул:

– Садись, а я Славке скажу, чтобы штаны надел, он по дому в одних трусах разгуливает. – Надя скривила губы в ухмылке. – Зрелище не для слабонервных.

Минуту спустя в комнате появился Карасев, как всегда – во всей красе. Поддатый. Помятый. Небритый. Остановившись в дверях, он зевнул и обратился к Катке в свойственной ему манере:

– О, Катюха, ты какими судьбами к нам забрела?

– Ката, – поправила мужа Надежда. – Ее зовут Ката. Сколько раз тебе говорить, неужели трудно запомнить?

– Не гунди, и так башка трещит.

– Пить надо меньше.

– На свои пью, не на твои. Я заработал, я и пропил. Поняла?

– У тебя, между прочим, семья есть. Сын растет, посмотри, в чем парень ходит, соседям стыдно в глаза смотреть.

– А ты не смотри.

Понимая, что вот-вот в славном семействе вспыхнет очередная ссора, Ката решила вмешаться:

– Вячеслав, примите мои соболезнования. Я знаю, что Геннадий был вашим другом.

– Он был моим лучшим другом, – буркнул Карасев. – Мы с ним и Ромкой не один пуд соли вместе съели. Вот ты девка умная, скажи, какая сволочь Генку прибила?

– Я как раз пришла поговорить о Самойлове.

– А чего о нем говорить, здесь делать что-то надо, а не болтать.

– Так я и делаю, – выпалила Катарина. – Я провожу собственное расследование.

Вячеслав переглянулся с Надеждой.

– Расследование? Погоди, так ты че, в мусарне работаешь?

– Слав! – шикнула Надя.

– Отстань, – Карасев сканировал Катку взглядом.

После того как Катарина отрицательно замотала головой, Вячеслав рухнул в продавленноекресло.

– Если ты не в ментовке, как дело расследовать собираешься?

– Своими силами.

– Оба-на! Как Анискин, фигачить будешь?

Совсем зажрались в своих коттеджах, думал Вячеслав, таращась на Копейкину. Живут в свое удовольствие, денег не считают, от безделья маются, так еще в детективов играть надумали. Уроды! Да какой из этой идиотки детектив? Она и слона в ванной комнате не найдет. Сидела бы дома, дура, и не рыпалась.

Вслух же Карасев сказал совсем другое:

– Ну-ну, попробуй. Хотя вряд ли что у тебя получится. Ты ж баба!

– Зря вы меня недооцениваете. Однажды мне удалось спасти от тюрьмы мужа подруги, – ответила Катка, пристально глядя на Карасева. – Его обвиняли в убийстве соседки. Оба были неравнодушны к алкоголю, выпили, закусили, потом заснули. Когда он проснулся, оналежала на полу в крови [3 - История описана в романе «Завещание английской тетушки».].