Злая война - Надежда Навара

Перед тем как снова отправиться в путь, Мартин бросил взгляд в сторону заводских цехов. Километра полтора-два. Наверняка у наблюдателей, посланных Волкодавом, есть бинокль. Хорошенько смотрите, ребята, потом доложите шефу. Сталкер по-прежнему ведет группу, наемники все так же изображают экологов и упорно тащат свой дурацкий скарб, у отряда появилась проблема — раненый. Скорее всего они ищут дневку.

Война — дело тонкое, суеты не терпит. Это там, на Большой земле, в ночные рейды ходят, а тут, в темноте по Зоне рыская, запросто можно и с пути сбиться, и бойцов без толку растерять. С утречка выступите на сытый желудок.

Бесконечные остановки и возня с раненым порядком раздражали Чингачгука, он явно искал, на ком бы сорвать зло. Тут очень кстати подвернулась псевдоплоть.

Изуродованные Зоной до неузнаваемости потомки домашних свиней защищены панцирем наподобие хитинового. Неплохо вооружены — передняя инсектоидная конечность имеет на задней поверхности острую «пилу» и заканчивается вытянутой, как у лангуста, клешней. Жрут все подряд, а охотники никудышные. Животное пугливо, предпочитает подбирать остатки за более агрессивными хищниками. На человека может напасть, если он один или когда не остается другого выхода.

Мутант ужинал какой-то мелочью, то ли крысой, то ли тушканом, увлекся и не заметил появления людей у себя в тылу. Сталкер безжалостно расстрелял зазевавшуюся хрюшку, а проходя мимо, еще и пнул напоследок. Отвел душу.

«Господи, и как земля таких уродов родит? — подумал Дайс, бросив взгляд в сторону паукосвиньи, и тут же одернул себя: — Сам подписался».

Впереди показались одичавшие сады и покосившиеся хибарки. Чингачгук остановил колонну.

— Ну, доктор, решай, кто у вас смелый, — потребовал он. — Двое со мной на разведку, остальным ждать нашего возвращения.

Мартин назначил храбрецами Ангела и Дайса.

— Значит так, орлы. Рюкзаки тут оставьте. Патронов в карманы набейте с запасом. Гранаты, если есть. Идете позади меня, ты справа, ты слева. Два шага, не больше. Не шуметь. Оружие держать наготове. Крикну «огонь» — стреляйте не раздумывая, люди — нелюди. Зомби частенько по домам шарятся, мозги протухли, а ностальгия осталась, — проинструктировал их Чингачгук и не удержался: — Меня подстрелите, задницу надеру.

Сразу за полем началась грунтовка, вдоль нее тянулись участки, где огороженные, а где и так. Тихие мирные дачки когда-то. Сейчас или непроходимые заросли мутировавших кустов и деревьев, или квадраты пожухлой травы.

Метров за тридцать от крайнего домика прямо посередь дороги стоял неказистый автомобильчик с включенными габаритными огнями. Надо же — «Москвич 412». Антикварная, между прочим, машина, и на ходу. Похоже, обжитое местечко. Дайс обернулся к Ангелу. Тот покачал головой и приложил ладонь козырьком над глазами. Сержант пригляделся, шины спущены, пересохли и потрескались, кругом пылища, а следов нет. Вот оно, значит, как. Он и раньше слышал, Зона безжалостна к живым существам и благосклонна к предметам, а теперь и сам убедился. Интересно, откуда энергия берется? Глянул на счетчик радиации — не фонит. Загадка.

Чингачгук предусмотрительно обошел механический феномен по широкой дуге и вернулся на дорогу. Замедлил шаг и стал внимательно приглядываться к домишкам. Пару раз остановился, словно бы прислушиваясь к внутренним ощущениям, потом свернул в проход меж участками, возле которого валялся бывший пожарный рельс, и вышел на вторую линию.

— Вон тот, пожалуй, подойдет, — тихо сказал он и указал на бревенчатый дом в полтора этажа за забором из металлической сетки.

Дайс оценил выбор. Изгородь целая, даже замки на воротах и калитке висят. Сад негусто разросся — видно, хозяин больше газоны да клумбы любил, улица изнутри хорошо просматривается. Дом вроде крепкий, и сарай имеется.

Сталкер достал болт, повертел его в пальцах, прицелился и метнул в столб ограждения. Металл, ударившись о металл, как и положено, звякнул.

— А ну-ка, пособите.

Наемники подставили руки. Чингачгук взобрался на импровизированную ступеньку, маленько постоял, послушал, махнул через забор и мягко приземлился по ту сторону.

— Один за улицей следит, другой меня прикрывает, — распорядился он и пошел к калитке. Достал складной нож и выбрал шило.

— Вот же люди раньше жили, не то что теперь, — бурчал Чингачгук, ковыряясь в замке. — Сейчас на тройной амбарный запираются, боятся, как бы не обнесли. А этот — бутафория для порядка, булавкой открывается. Ну, заходите, гости дорогие. Калитку за собой прикройте.

Сталкер поманил Дайса пальцем — за мной топай, и тихо. Ангел остался караулить у забора.

Обследовали площадку перед фасадом — чисто, обошли дом кругом, заглядывая в окна, и остановились у сарая. Не заперто. Чингачгук жестами велел Дайсу посторониться и изготовиться, сам же стволом автомата чуть приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Раздалось жалобное бормотание:

— Сами мы не местные, голодаем и скитаемся. Люди добрые, помогите хлебушком.

— Поможем-поможем, — пообещал Чингачгук, резко отпрыгивая назад, навел автомат на дверь и гаркнул: — Выходи на свет, гаденыш!

— Не могу, — простонал невидимый проситель. — Ослаб сильно, с места не сдвинуться.

— Ты кому врешь, паскуда? Считаю до трех и бросаю гранату. Раз!

На понт брал, за «эргедешкой» даже не потянулся.

— Не убивайте, — взмолились из сарая. — Истинный крест, застрял я.

— Вот же погань, еще и божиться научился, тварь, — проворчал сталкер. — Два!

— Помогите, век не забуду. Отслужу, — канючил дребезжащий голос.

Чингачгук жестом приказал Дайсу — открой, осторожно. Тот подобрался со стороны петель, прижался к стене, ухватился рукой за поперечину, поднатужился и распахнул дверь.

Несколько секунд Чингачгук вглядывался в недра сарая. Потом согнулся пополам в приступе безудержного хохота.

— Вот мудила-то! — всхлипывал сталкер. — Ох, и мудила!

Сержант, недоумевая о причинах бурного веселья, подошел к нему и тоже заглянул в сарай. Там, посреди округлой кучки всякого сора, стоял мерзкого вида старикашка в линялом грязном плаще. Рядом с ним валялась мятая фетровая шляпа бурого цвета.

— Излом, — простонал сталкер, утирая выступившие слезы. — Ты прикинь, излом в «жадинке» залип! Умора!

«Жадинка», насколько знал сержант, разновидность гравиконцентрата условно нелетального действия. Попавший в нее имеет шанс выжить, если аномалия утратит силу прежде, чем переродится в нечто большее. Это как фишка ляжет — пятьдесят на пятьдесят. Правда, прежде может наступить смерть от жажды и голода. У мутантов развитое чутье, тот же снорк влетел в «воронку» лишь волей случая. У излома в сарае, судя по всему, логово, и вляпаться в ловушку он мог, только если она возникла неожиданно прямо под ногами. Редчайшее стечение обстоятельств. Кажется, Дайс начал понимать, почему сталкеры говорят о Зоне, как о живом существе. Могущественном, безжалостном и наделенном злобным сарказмом.