Красивая, богатая, мертвая... - Анна Данилова

– Так, Оля, хватит, – уже совсем успокоившись, теплым миролюбивым тоном сказала Валентина, обнимая Олю как маленькую девочку и гладя ее по голове. – Хватит вспоминать всю эту историю и своего Исаковского…

– Исаковских, – поправила ее Ольга.

– Это уже неважно. Хватит заниматься самоистязанием. Это ты сейчас считаешь, что некрасива, что тебя не за что любить. Просто ты в последнее время сильно болела, перестала ухаживать за собой, тебе важно было выздороветь и пойти куда-нибудь работать. Но теперь, когда ты, можно сказать, поправилась и все проблемы остались позади, кто помешает тебе привести себя в порядок? И масочки питательные будем делать, и витамины пить, и на свежем воздухе гулять, и к парикмахеру хорошему сходим, прическу сделаем, маникюр… полы больше не будешь мыть, наймешь прислугу…

– Наймем, – поправила ее Оля, которая от представленного стала розовой, счастливой. – Мы же будем вместе!

– Знаешь, это ты сейчас так говоришь, а потом жизнь покажет, как правильнее поступить… – задумчиво произнесла Валентина. – Ты молода, у тебя еще личная жизнь будет, зачем я тебе? Если поможешь мне с бизнесом, ты же знаешь о моих планах… Подкинешь деньжат, и все – мы с тобой в расчете! Да, вспомнила… Эта… Глафира! А зачем она вообще приходила?

– Сказать, что моя сестра погибла…

– Да… Напрасно ты ей рассказала историю про квартиру… Ты у них сейчас и так первая подозреваемая, поскольку смерть твоей сестры выгодна в первую очередь тебе, а когда проверят продажу… Ох, надо было тебе всю-всю правду мне рассказать, а не самостоятельно действовать…

– Валя, о чем ты?

– Ладно, проехали. Ну что, наследница, чай будем пить? Я сегодня утром печенье суворовское купила. Приходи через пятнадцать минут, у меня как раз чай будет готов…

И Валентина, окончательно успокоившись, вышла из комнаты.

Ольга же, сняв с себя одежду, набросив банный халат и прихватив полотенце, отправилась в ванную. Вернулась чистая, с тюрбаном из полотенца на голове, задумчивая. Села перед зеркалом, стала себя рассматривать.

Затем достала из сумочки телефон, нашла сообщение, из-за которого не спала целую ночь и к которому не знала, как отнестись. Снова перечитала текст: «Сегодня, 18, в шесть возле драмтеатра. Жду. Целую. Валера».

Посмотрела на часы – времени было больше чем достаточно…

17 июня 2011 г.

Никитич, к счастью, никак не отреагировал на слова Дениса о том, что он хочет купить старые колеса. Покупай, мол, не жалко.

Денис же из-за этих самых колес ночью долгое время не мог уснуть. Все пытался себе представить, как с его помощью находят преступника, сбившего на дороге женщину. Скорее всего, она погибла, рассуждал он. Если на колесах с внутренней стороны пятна крови и волосы намотаны, то дело серьезное. Значит, женщина оказалась прямо под колесами и сильно повреждена голова. Поэтому-то этот человек и испугался, когда понял, что совершил убийство. Избавляться от машины он не стал, поскольку смысла в этом нет – так или иначе владельца вычислили бы. То есть это рискованно. К тому же исчезновение машины могло бы вызвать подозрение у близких или родственников преступника. Куда проще избавиться от колес. То есть поменять сразу четыре колеса. Можно было их, конечно, просто сжечь. Где-нибудь за городом. И это было бы для преступника идеальным способом замести следы. Спрашивается, почему он тогда не стал этого делать? Возможно, ему показалось это не менее рискованным. То есть его, скажем, приехавшего куда-нибудь за город, в поле, на своей машине, могли увидеть проезжавшие мимо люди. Могли заметить и номер машины. К тому же колеса не так уж и быстро горят. Да может, этот мужик не захотел возиться с этими колесами и счел наиболее простым вариантом избавиться от них, продав… Стоп. Но почему он не оставил их где-нибудь в безлюдном месте за городом, а все-таки продал? Вопрос. Ну, сколько он выручил за эти колеса? Две тысячи рублей. Всего ничего. Но если учесть, к примеру, что на новые он потратил не менее восьми тысяч, то две, считай, ему вернулись. Очень экономный мужчина.

Дальше. Если придерживаться версии, что колеса в мастерскую принес именно преступник, а не его друг или родственник, то он оставил на них отпечатки пальцев… Но и Денис сам тоже оставил отпечатки пальцев. Да и Никитич тоже.

И вдруг среди ночи он буквально подскочил от догадки, и уже до утра не мог уснуть. А с чего он вообще взял, что этот человек – преступник? А что, если настоящий преступник все-таки выбросил эти колеса куда-нибудь в кусты, а этот просто нашел да и привез сюда, чтобы продать. И если рассматривать этот вариант, тогда почему же он даже не поторговался? Согласился на предложенные Никитичем две тысячи? Ответов могло быть два. Первый – этому человеку было неизвестно, сколько вообще стоят колеса, и он был рад любой сумме. Второй – возможно, он тоже увидел, что колеса в крови, и тоже предположил, что они по этой причине опасны, а потому решил поскорее от них избавиться. Пусть и за эти небольшие деньги. Но если он не преступник и привез эти колеса именно в их мастерскую, то и нашел он их где-то поблизости, уж ему-то зачем прятаться, везти их подальше от места преступления? Но тот, кто их выбросил, наверняка привез с другого конца города…

Так. Теперь автомобиль, на котором этот мужчина привез колеса. Сам Денис машины не видел. А когда спросил Никитича, не помнит ли он марку машины, тот отматерил его и сказал, что тот занимается чепухой, только время у него отнимает, да и сам ничего не делает… Потом вдруг задумался и сказал, что не видел машину, хотя слышал звук мотора.

А ближе к обеду, когда народ схлынул, и образовалась небольшая пауза, и Денис с Никитичем расположились в подсобке, чтобы выпить чаю и съесть свои бутерброды, мастер вдруг спросил его:

– Денис, а чего это ты вдруг так заинтересовался этими колесами? Машиной? – Никитич, смуглый жилистый старик в промасленном синем комбинезоне и клетчатой рубашке, нахмурив свои густые седые брови, внимательно разглядывал рисунок на чашке. – С чего решил их купить, вообще не понимаю?!

И тогда Денис, решив, что полезнее будет ему все рассказать, тем более что старик – кремень, никому слова лишнего не скажет, за что его все и уважают, признался ему во всем. И как нашел брильянтовую сережку, и как обнаружил, что колеса есть не что иное, как улики.

– Ба, да ты следопыт! Кровь, говоришь? Волосы?! И что, хочешь разыскать этого кренделя?

– Вдруг это он сбил человека и скрылся?

– А тебе это зачем? Хочешь поступить по совести или какой другой умысел? Может, хочешь найти этого мужика и развести его на бабки?

– Нет, Никитич, – обиделся на него Денис. – Я не шантажист какой. Но умысел, как ты говоришь, у меня имеется. Я следователем хочу быть. Учиться пойду. Правда, денег нет, но все равно попытаюсь поступить сам, на бюджетное…

– А… Ну, это ты мне как-то говорил. Хорошее дело. И куда ты хочешь поступать?