Сделка с ректором. Секреты древнего континента - Валентина Гордова

– Жизнь – ужасно непредсказуемая вещь, – начала я подбираться к сути издалека.

Мужчина громко недовольно усмехнулся и отвернулся, словно стремясь отстраниться от тех неприятных слов, что я собиралась сказать.

– Нельзя предсказать, кто и сколько проживёт. Мы даже не можем сказать, что произойдёт в следующую минуту. Ты не можешь просто взять и запереть меня, скрывая от всего мира и таящихся в нём опасностей. Я не тепличный цветочек, а ты… не всесильный и не бессмертный, ты уже сейчас измотан до такой степени, что непонятно, как на ногах держишься.

Ренар выслушал молча, затем чуть отодвинул меня и выразительно посмотрел вниз.

Подавив усталую улыбку, покорно исправилась:

– Хорошо, ты весьма твёрдо и уверенно на ногах держишься, но всё равно же непонятно, каким образом.

Укоризненно покачав головой, архимаг с неудовольствием высказал:

– Ты самая упрямая женщина из всех, кого я когда-либо знал.

– Могу заявить о том же, – заверила искренне. – Иногда мне кажется, что мы просто не в силах услышать и понять друг друга.

Тяжёлый вздох стал мне ответом, и продолжать этот разговор Ренар не стал, сказав иное:

– Уже поздно, несносная моя. Ты ложишься спать, я отправляюсь в Джейхленну…

– Сейчас? – перебила удивлённо.

Маг криво улыбнулся и успокоил:

– У них полдень. Я разузнаю, кто написал Нэдеру, и писал ли кто-то вообще, а ты – спать.

– Я не усну, – сказала честно, – можно с тобой?

Отрицательно качнув головой, Ренар склонился, нежно поцеловал в лоб и, касаясь губами моей кожи, прошептал:

– Я убью любого и умру за тебя сам, Лия. Я заставлю океан простираться в небесах и облака плыть под ногами, если понадобится. Я люблю тебя больше всего и ценю сильнее всего, и хочу, чтобы ты никогда об этом не забывала. Но, – горькая усмешка, – никаких компромиссов в деле твоей безопасности не будет.

И он отстранился, но не для того, чтобы выслушать мой ответ, а чтобы вновь посмотреть в глаза и без какого-либо сожаления сказать:

– Конлибус.

Сонливость навалилась внезапно и сокрушительно.

– Гад, – выдохнула просто банально теряющая сознание я.

Дальше случилась темнота.

* * *

Половину воскресенья я проспала. Открыв глаза, увидела на часах половину четвёртого вечера, а на окне – тяжёлую, тёмную, не пропускающую солнечный свет штору, которой не было ещё ночью, а теперь вот… появилась.

Самым противным было то, что заклинание «Конлибус» действует всего семь часов, и я, по идее, должна была проснуться где-то в десять… но проснулась практически вечером.

Из этого можно было сделать много выводов. Например, о том, что я вымоталась и устала настолько, что проспала больше двенадцати часов. Можно было, да… но я предпочла сделать вид, что не понимаю вообще ничего.

Потянулась всем телом, с наслаждением разминая затёкшие мышцы, со стоном перекатилась со спины на живот и улеглась поверх одеяла, сладко обняв подушку обеими руками. Прикрыла глаза, решив, что после долгого сна нельзя так резко вставать, а надо ещё пару минут поваляться.

И услышала:

– Всю жизнь бы смотрел.

Вздрогнув от неожиданности, я как-то резко вспомнила, что моя ночнушка доходит до колена всего, а судя по ощущениям, сейчас ещё и предательски задралась до самого бедра…

Верно краснея, я медленно перекатилась обратно на спину, быстрым движением накрыла себя освободившимся одеялом и села, посмотрев на безмятежно сидящего за столом Ренара.

Не испытывая никакого неудобства, а, напротив, невероятно наслаждаясь ситуацией, мужчина находился в моей комнате в компании бесконечного количества бумаг, книг, карт и большой кружки с неизвестным содержимым.

Архимаг улыбнулся моему подозрительному взгляду и обрадовал:

– Изначально я хотел пригласить тебя на завтрак, но, видимо, приглашаю на ужин.

Я ничего не сказала, но взгляд мой верно из подозрительного стал негодующе-обвиняющим. Лорд Армейд улыбнулся шире, а дальше уже серьёзно уведомил:

– В Джейхленне о лорде Нэдере никогда не слышали.

То есть письмо с предложением о работе ему никто не отправлял! Точнее, из Джейхленна не отправлял, а вот из Ингареда вполне могли, и я даже больше скажу: отсюда его и выслали, имея цель убрать нашего лекаря из академии и по причине необходимости запустить в замок других магистров!

– Сейчас вернусь, – решила я, выбираясь из постели.

Кто бы знал, каких усилий мне стоила та невозмутимость, с которой под изучающим взглядом архимага я прошла до шкафа, взяла вещи, накинула ученическую мантию и покинула собственную спальню.

* * *

Двадцать минут спустя умытая, переодевшаяся и убравшая волосы в косу я сидела и пила чай с пирожным с малиной. Когда пришла, оно и чай уже ждали на столе, а лорд Армейд сидел напротив тоже с кружкой, содержимое которой сильно и резко пахло травами. Да, я не удержалась и сунула туда нос, а после крайне укоризненно посмотрела на того, кто, очевидно, с момента нашей последней встречи даже не вздремнул! Помимо бодрящего отвара компанию архимагу составляли документация и мало похожая на здоровую тяга докопаться до истины.

Аппетита не было совершенно. Да что там – мне кусок в горло не лез, и несчастное пирожное я просто всё исковыряла крохотной серебряной ложечкой, так и не узнав его вкус.

– Ренар, – не вытерпела я в итоге, – иди спать.

Мужчина с коротким раздражённым вздохом отложил одно из читаемых писем, посмотрел на меня в ответ через весь заваленный бумагами стол и предостерегающе позвал:

– Лия.

– Кому будет польза, если в ответственный момент ты рухнешь и захрапишь? – привела я действительно весомый аргумент, вопросительно-намекающе выгнув брови.

– Я не храплю, – не повёлся он.

Но и я не успокоилась.

– Думаешь, мне будет легче видеть, что в ответственный момент ты рухнешь молча, словно мёртвый?

Мрачный немигающий взгляд меня не испугал и даже не смутил, но стало очевидно, что взывать к разумности некоторых тут бесполезно, потому что она, разумность эта, осталась где-то в прошлом, там, где Ренар ещё спал, а не жил на бодрящих отварах.

Вздохнула, сдаваясь, и примирительно спросила:

– И что будем делать?

Архимаг мгновенно успокоился и ответил невозмутимым:

– Ты – создавать амулет по обнаружению метаморфа, я… сотню дел одновременно, если честно, – и устало улыбнулся моему печальному виду. – Если не хочешь, тебя никто не заставляет.

– Хочу, конечно, – заверила торопливо, – я просто за тебя переживаю.