Первая пуля - последняя пуля - Алексей Макеев

– Я ведь уже говорил вам, Лев Иванович, – Ружаков выбросил обугленный фильтр в окно и недовольно засопел, раздувая ноздри. – Мне пришлось защищаться. Или вам стало бы легче, если бы убили меня? Один труп, конечно, лучше восьми, я понимаю…

– Вот только не надо этих соплей, Кулак, – голос полковника стал жестким и суровым. – Девочку из себя не строй. И святого великомученика тоже. Тебе такие роли не к лицу.

Гуров сверился с наручными часами. Оперативная бригада должна была прибыть с минуты на минуту, а встречаться с коллегами у полковника не было сейчас никакого желания. Он завел двигатель «Пежо» и включил первую передачу.

– Куда теперь, начальник? – по-блатному дерзко вскинулся Ружаков. – В кутузку? Или прессовать будете?

– Еще одно слово, Кулак, и я начну прессовать тебя прямо здесь, – в унисон ему отозвался Гуров, вызвав своими словами усмешку на лице сидящего рядом Станислава. – Я пока еще ничего не решил. Во всяком случае, в отношении тебя. Но на данный момент мыслю так. До утра тебя в любом случае придется поместить в камеру. Во-первых, ты подозреваемый, во-вторых, ты сам признался, что убил сегодня пятерых. Самооборона это или что-то иное – выяснится гораздо позже, а пока… У нас тебе и безопаснее будет. Согласен с таким решением?

– А у меня есть выбор?

– Полагаю, что нет. Что выросло, то выросло. Но, повторяю, в отношении тебя это решение не окончательное. Я думаю…

Гуров умолк, так и не сказав никому о том, что конкретно пришло ему на ум в эту минуту. Крячко предпочитал хранить молчание, зная, что соратнику сейчас явно не до пустой болтовни. Гуров анализировал услышанное от Ружакова, сопоставлял факты, принимал решение. И, главное, планировал собственные дальнейшие действия. Из тупиковой ситуации нужно было находить выход.

«Пежо» резво выскочил на трассу и понесся в сторону центра столицы. Сквозь приоткрытое окно в салон проникал свежий, еще пахнувший дождем воздух. Крячко машинально посмотрел на небо и с неудовольствием отметил тот факт, что с запада снова наплывали хмурые тучи. Нынешний день обещал быть таким же пасмурным и дождливым, как и предыдущий. Станислав вставил в рот сигарету и утопил под приборной панелью автомобильный прикуриватель.

Ружаков откинулся на спинку сиденья. Удивительно, но он чувствовал себя лучше, чем час назад. Его охватило какое-то непонятное умиротворение. Все, что от него зависело, он уже сделал, и теперь не оставалось иного, кроме как просто плыть по течению. С нынешнего момента его, Кулака, жизнью распоряжались вот эти двое грозных и авторитетных оперов, которые сидели с ним в одном салоне автомобиля. От самого Ружакова не зависело теперь абсолютно ничего. Проблема решилась сама собой. Пусть и не самым лучшим для него образом.

Кулак посмотрел на свои руки и безразлично отметил для себя их состояние. Кожа покрылась грязью, перемешанной с чужой человеческой кровью. «Как у оборотня какого-то», – невесело подумал он. Наверняка так же выглядело и его лицо. Успокаивал тот факт, что боль в левой коленке понемногу начала утихать. Значит, обычный ушиб, а не перелом или трещина в кости. Отделался, можно сказать, легко.

Ружаков смежил веки и сам не заметил того, как задремал под равномерное урчание двигателя. Измотанный и издерганный организм сам нашел для себя наиболее оптимальное решение.

– Я бы не смог уснуть, если бы убил до этого пятерых человек, – хмуро высказался Крячко, косясь на заднее сиденье. – А у некоторых нервы, как стальные. Согласись, Лева? Даже завидно немного. Бах, бах! Все вокруг умерли, а ты спокойно отправляешься на боковую. И кошмары тебя не мучают. И совесть…

– Оставь эту тему, – Гуров небрежно отмахнулся. – Сам же знаешь не хуже меня, что все люди разные. И Кулак, кстати, еще не самый худший экземпляр. Пусть отоспится. Сдается мне, что мы еще используем его энергию и заинтересованность в этом деле, направив все это по нужному руслу.

– Подумать только. Как благородно, Лева, – Крячко беззастенчиво стряхнул пепел себе под ноги на черный резиновый коврик. – Он печется об энергии и внутреннем потенциале какого-то уголовника. А обо мне ты подумал? Мне отдых не нужен? Или меня мы не будем направлять ни по какому руслу?

– Ты и так в своем русле, Стас. Какое еще тебе нужно?

– И это все? Это весь твой ответ?

Гуров глубоко вздохнул и покачал головой. Свет фар встречной машины на мгновение осветил его решительное волевое лицо, в котором сквозила не только уверенность в своих силах, но и была некая мягкость. Такие, как полковник Гуров, при необходимости готовы были идти напролом, но оставались при этом людьми совершенно безобидными в кругу близких людей.

– Ты достал меня, Стас, – беззлобно произнес он. – Хочешь спать – спи. Если не можешь уснуть сам, давай помогу.

– Как ты мне поможешь?

– Вырубить тебя?

– Ха! – Крячко приосанился и оскалил крепкие зубы, сжимая ими фильтр тлеющей сигареты. – Он меня вырубит! Это еще спорный вопрос, Лева, кто кого раньше вырубит.

– Заткнись, Стас!

Они прибыли в управление только в начале пятого утра.

Муренов позвонил на мобильник Гурову в половине девятого утра.

Полковник вздрогнул и поднял голову от стола. Он все еще находился в здании Главного управления, в своем рабочем кабинете. Домой Гуров так и не попал. Пока оформили Ружакова и водворили его в камеру следственного изолятора, пока Гуров молча и сосредоточенно курил на рабочем месте, прикидывая дальнейшие действия, направленные на раскрытие свалившегося ему как снег на голову расследования, пока они обсудили возникшую ситуацию с Крячко, за окнами уже забрезжил рассвет.

Как он уснул, Гуров не помнил, однако, взглянув на наручные часы, понял, что спал менее полутора часов. Он быстро и решительно поднялся на ноги, сгоняя с себя остатки полудремы. Энергично повел плечами, разминая и вновь приводя в надлежащую форму затекшие от неудобной позы мышцы.

Станислав сидел в своем кресле напротив, запрокинув голову, и мирно похрапывал. Телефонная трель мобильника Гурова на него не произвела никакого впечатления.

Звонок прекратился, но уже через секунду повторился опять. Гуров взял аппарат и нажал кнопку соединения.

– Слушаю.

– Надо встретиться, – коротко и лаконично, без имен и приветствий, как он это делал всегда, глухим голосом откликнулся Арсен Муренов.

– Где? – Пальцами свободной руки полковник потер переносицу.

– Я у себя. И буду на месте еще часа два.

– Все понял. Сейчас подъедем.

Гуров отключил связь и сунул мобильник обратно в карман. В том, что у Арсена появилась для него какая-то стоящая информация, Лев Иванович практически не сомневался. Просто так ингуш не стал бы звонить ему и назначать время встречи. К тому же они уже созванивались сегодня ранним утром, до того, как Гуров уснул, и оперативник дал своему информатору дополнительную наколку. Человек по кличке Губа. Вероятно, это обстоятельство значительно снизило круг поисков и привело Муренова к определенным результатам.