Вожак для принцессы - Вера Чиркова

– Ты что, надорваться решил? Брось, я магией унесу.

На прощанье я заделал все следы в стене сокровищницы, повесил на место все замки, снял заклинания с двери караулки. И постарался как можно тщательнее уничтожить следы всех заклинаний. Спустившись в карцер последним, вернул на место сначала решетку и замок, потом, пробравшись в тоннель, поставил и укрепил камни стены. И только после этого скользнул на воздушном кресле к ожидавшему меня магистру. Оглянулся на спокойно темнеющие окна особняка и кастовал отмену уплотнения. Из прекратившего существование тоннеля вырвался порыв ветра, почва под ногами чуть ощутимо дрогнула, но вряд ли это кто-то заметил, кроме нас с Унгердсом.

Завалив воздушной метлой яму и разровняв на ее поверхности листья и мусор, я шагнул в круг и схватился за протянутую руку дроу. Несколько тихих слов – и мы уже стоим на самой вершине его башни, где магистр выложил из плитки портальную пентаграмму.

– Вы целы? – Тонкая фигурка в мальчишечьей одежде метнулась нам навстречу, бдительно осмотрела сначала меня, потом магистра и обиженно шмыгнула носом. – А что так долго?

– Мэлин, – только теперь я начал понимать, как устал и перенервничал, – не зли. Лучше скажи, как там новенькие?

– Иди сам посмотри, – едко фыркнула вредная девчонка, внимательнее присмотрелась, как я топаю по лестнице и тише добавила: – Их Вариса супом кормит, а Таил мозги чистит. Тебя ждут… принимать в стаю.

За окнами бушевала гроза, по-летнему бурная, сумасшедшая, бросала в открытое окно спальни всполохи молний и плотные струи ливня. Резко проснувшись от этого безобразия, я сначала захлопнул воздушной лианой створки, высушил лужи на полу, зажег светильник и только потом понял, что уже утро.

Причем довольно позднее утро. А меня никто не будит, не зовет завтракать, не пристает с расспросами или делами. И мне бы радоваться и цвести от счастья – не об этом ли я мечтал? – но душу почему-то тянет полынно-горькая обида и радоваться не получается.

Хотя, если разобраться, ну какое мне до них дело? Взрослые, сильные парни, почти одного со мной возраста, закаленные в боях и выжившие там, где погибли десятки других. Нужно просто решить, что они не пропадут, найдут себе занятие, жилье, женщин и будут жить припеваючи. А я почему-то никак не могу забыть их замершие в ожидании окрика спины, торопливую, вороватую походку, настороженные взгляды, в которых светилось намного больше звериного, чем человечьего.

И не могу не замирать от предположения, что случится с оборотнями, если их узнают те, кто ставил деньги, чтоб посмотреть, как мальчишек будут убивать. Вот же проклятая пентаграмма! Ну почему мне не пришел в голову этот простой довод вчера, когда троица самых упрямых парней уходила в душную тишину ночи? Точнее, это было уже сегодня, ведь полночь давно минула, когда мы закончили их лечить, кормить и принимать в стаю.

Я резко вскочил с постели и ринулся одеваться, даже не задумываясь пока, куда собираюсь бежать и что делать. Главное, бежать, а не сидеть, сложа руки, возможно тогда еще можно будет хоть что-то сделать, успеть спасти дураков даже против их желания.

Искать легкие туфли показалось мне в такой момент непростительной тратой времени, и я ринулся на лестницу босиком, пробежал до поворота, выскочил на освещенную свечами площадку и сразу пожалел, что не стал обуваться. Оказалось, у нас гости, и не простые. Очень непростые, настолько, что поворачивать назад, когда меня уже увидели, сочли бы просто непростительной дерзостью.

– Доброе утро, – хмуро сказал я и вызывающе прошлепал босыми ногами к столику, за которым устроились правитель, Гуранд и Унгердс.

Эти столики, созданные мною из сорняков, оборотни еще вчера вечером расставили по приемному залу, превратив его в столовую, где могло разом обедать полсотни едоков. А сейчас, кроме нас, сидели только двое, в дальнем углу о чем-то тихо шептались маркиз Зийлар ди Гиртез и бастарда. Надо же как быстро спелись, еще с лестницы разглядев эту парочку, желчно ухмыльнулся я и перестал обращать на них внимание.

– Ты почему босиком? – и не думая проявлять деликатность, напрямик спросил магистр, прежде чем кто-то успел ответить на мое приветствие.

– Не нашел, – пришлось признаться мне.

И тут же по лестнице пронесся легкий топоток стремительных ног, через полминуты пронесся назад, и парнишка-оборотень поставил возле моих ног проклятые туфли.

– Спасибо, – вздохнул я, втискивая в них ноги, и тут же заметил спешившую от кухни Варису с огромным подносом в руках.

Шедшая рядом с ней молодка-дроу несла скатерть и чайник. Вдвоем они мигом накрыли стол, расставили еду и разлили по чашкам душистый чай.

– Спасибо, – повторил я снова, и она улыбнулась мне нежно, как самому удачному пирогу.

– Кушай на здоровье. Если что понадобится, я тут неподалеку буду.

– Начинаю завидовать. – Пригубив чая, придворный маг поставил чашечку и уставился на меня изучающим взглядом. – Ты ничего не хочешь про себя рассказать?

– А почему он должен что-то вам про себя докладывать? – Голос моего советника был настолько наполнен ледяной желчью, что я уставился на него ошеломленно.

– Не должен, – укоризненно глянул на него Гуранд, – просто в знак дружбы.

– А что вы сделали для него в знак дружбы? – с ядовитым изумлением воззрился на сородичей магистр, и они как-то разочарованно переглянулись, – Ну? Я желаю услышать. Может, извинились, встретив его на дороге, и немедленно арестовали напавших на него магов? Или по достоинству наградили за спасение от скальников четырех дроу, как наградили бы меня, если я оказался на его месте? Может, вы провели срочное расследование и повесили в рядок всех, кто осмелился выступить против ваших планов?! Хотя бы предоставили маглору подобающую охрану и слуг? А может, примерно наказали маркиза, который осмелился явиться в этот дом после того, как участвовал в проделках своего лучшего дружка?!

– Но, магистр… – попытался я спасти положение, – возможно, не стоит так… резко…

– Я тебе не магистр, а советник. Назначил, так терпи, – оборвал Унгердс, – и вообще, где снова твой символ дома?

– Вот, – обреченно вытащил я из-за ворота артефакт, – извини, просто не привык.

– Привыкай, – строго приказал он и снова повернулся к потрясенно молчавшим сородичам. – И почему вы ничего ему не объяснили, когда поняли, что на него замкнулся символ двадцать пятого дома? Почему не приняли ни одного указа, не выделили даже куска земли взамен богатств дома Тинерд, растащенных остальными главами?!

Вот теперь до меня наконец начало доходить, о чем так рьяно печется мой советник, и я мгновенно простил ему все, чего недопонял и вообразил по незнанию. А действительно, где наши земли?!

– Унгердс, – опомнился, наконец правитель, – ты, конечно, прав… но не во всем. Прежде чем издавать такие указы, нужно убедиться, что артефакт подлинный, что он попал в руки маглору не преступным путем и что Иридос достоин звания главы дома. Но главное, нужны сородичи… а у него всего трое друзей и ты… хотя нам совершенно непонятно, почему ты к нему примкнул.