Волны, в которых мы утонули - Бриттани Ш. Черри

– Нравится тебе это? А? Нравится тебе, когда кто-то рушит твою жизнь, как ты разрушила мою?

Никогда в жизни я так не злилась. Никогда не была в таком бешенстве.

– Папа пришел на выпускной и обругал Джордана. Я, блин, чуть не умерла от стыда! Но это еще не все, о нет. Прежде чем меня опозорили перед всей школой, я попыталась поцеловать Брукса, но он сказал, что не может этого сделать. И знаешь почему? – Она злобно рассмеялась, взяла одну из моих книг и начала вырывать из нее страницы. Я бросилась к ней, пытаясь остановить ее, но она была сильнее меня. – Он сказал, что у него есть чувства к тебе. К тебе! Ты можешь в это поверить? Потому что я не смогла. Да кому ты вообще нужна? Что ты будешь делать? Как ты будешь встречаться с ним, если ты не можешь выходить из дома? Будете устраивать романтические ужины в гостиной? Путешествовать по миру с каналом Discovery? Ты не достойна Брукса. Ты ничего, черт возьми, не достойна.

– Шерил! – крикнул папа, бросаясь наверх. – Иди к себе в комнату.

– Ты издеваешься? Она разрушила мою жизнь, а неприятности будут у меня?

– Шерил, – рявкнул папа. Он никогда не терял самообладания. – Иди к себе комнату. Сейчас же. Ты пьяна и под кайфом, и утром ты пожалеешь о том, как поступила со своей сестрой.

– Она мне не сестра, – огрызнулась Шерил, прежде чем выронила из рук оставшиеся страницы романа. – Как жаль, что ты не осталась в том лесу. – Она оттолкнула папу и прошипела: – А ты мне не отец.

Я видела это. Видела, как часть сердца моего отца разбилась вдребезги.

Он наклонился, чтобы поднять мои книги, но я положила руку ему на плечо.

Он чувствовал, как дрожу я, а я чувствовала, как дрожит он.

Он провел рукой по лицу и резко выдохнул.

– Все в порядке?

Я медленно кивнула.

Он покачал головой.

– Твоя мама нашла в комнате Шерил скомканную записку. Мы ей так и сказали, но она была уже слишком пьяна и не хотела ничего слушать. Брукс уже уговаривал ее поехать домой. Мы не успели уговорить ее выслушать нас, она умчалась с Джорданом. Она приехала раньше нас. – Он снял очки и коснулся пальцами переносицы. – Нужно было мне ехать быстрее, тогда она не смогла бы выместить свой гнев на тебе или разгромить твою комнату. – Его глаза наполнились слезами. – Твои книги.

Я взяла его за руку и сжала ее один раз.

Нет.

Он в этом не виноват.

– Давай я помогу тебе навести тут порядок.

Я снова сжала его руку.

Нет.

Он вымученно улыбнулся мне, обнял, поцеловал меня в лоб и сказал:

– Земля вертится, потому что твое сердце бьется.

Хотелось бы мне ему поверить. Но в тот вечер мир рухнул из-за того, что мое сердце бьется.

– Ох черт, – пробормотал Брукс, стоя тем же вечером на пороге моей комнаты. Его галстук разболтался, а руки были в карманах брюк. Я сидела в центре комнаты в окружении разбросанных книг и вырванных страниц. Понять, в какие книги вклеивать какие страницы, было невозможно.

Все они были испорчены.

Мои глаза встретились с глазами Брукса, и, увидев боль в его глазах, я поняла, как все плохо на самом деле выглядело. Я сидела посреди книжного пазла и понятия не имела, как собрать его.

Он нахмурился.

– У тебя все хорошо, Магнит?

Я покачала головой.

– Можно войти?

Я кивнула.

Он обошел книги на цыпочках, чтобы не наступить на их корешки.

– Все не так уж плохо.

Врешь.

Он сделал вдох, и я увидела, что он сжимает в руках мой дневник.

– О нет, – тихо сказал он.

Меня захлестнула волна эмоций.

Мой список дел был полностью уничтожен. Десятки и десятки приключений, которые я надеялась однажды пережить, были уничтожены, и я не смогла сдержать рыданий. Я понимала, что это звучит драматично, но эти книги, эти персонажи были моими друзьями, моей спасительной гаванью, моей защитой.

Этот список был моим обещанием на завтра.

А теперь у меня не было ничего.

Всего несколько секунд спустя Брукс обнял меня, и я зарыдала, уткнувшись ему в грудь.

– Все будет в порядке, Мэгги, – прошептал он. Обещание показалось мне несбыточным. – Ты просто устала. Утром мы все исправим. Все в порядке.

Он подвел меня к кровати, уложил и принялся рыться в моей комнате, копаясь в книжной свалке. Он умудрился найти целую книгу, сел на пол рядом с моей кроватью и открыл ее на первой странице. Он согнул ноги и положил книгу на колено. Затем он расстегнул манжеты, закатал рукава рубашки и, наконец, снова взял книгу.

– «Прогулка домой», – прочитал он название. – «Глава первая. День Лорен Сью Лок не задался».

Он читал мне, пока я безудержно плакала. Он читал мне, пока я не перестала плакать. Он читал, пока мое сердце не перестало бешено колотиться в груди. Он читал, пока мои веки не стали тяжелыми. Он читал, пока я засыпала.

Мне снился его голос. Снилось, как он читает еще что-то.

Когда я проснулась следующим утром, его уже не было. Я встала с кровати, часть меня задавалась вопросом, действительно ли он приходил, но он оставил достаточно доказательств, которые говорили о том, что приходил.

Все книги были расставлены по периметру спальни, от красных до пурпурных. Все они были аккуратно склеены. На моем столе лежал мой дневник с моим списком дел. Он пострадал, но каким-то образом казался более цельным, чем раньше.

На обложке дневника лежала записка, в которой говорилось:

У тебя сегодня все хорошо, Мэгги Мэй Райли.

Я люблю его.

Не знаю, как это случилось. Может быть, дело было в мгновениях, которые мы проводили вместе и которых с годами становилось все больше. Может быть, в героическом поступке, который он совершил, пока я спала. Это неважно. Неважно, когда, почему и как это случилось. Неважно, сколько мгновений понадобилось, чтобы появилась любовь. Неважно, правильно это или нет.

У любви нет инструкции. Она накрывает человека с головой и течет в сердце человека с единственной надеждой. Нет правил, которые нужно соблюдать, чтобы поддерживать ее течение. Чтобы сохранять ее непорочной. Она просто появляется, незаметно, умоляя, чтобы человек не дал ей исчезнуть.

Брукс

Хочу сказать пару слов о важности момента. Очень важно говорить правильные вещи в правильное время, делать правильный выбор в подходящий для этого момент. Когда я подошел к комнате Мэгги, в груди у меня все сжалось. Пока я склеивал ее книги, я постоянно задавался вопросом, что она подумает, когда проснется завтра утром. Я хотел, чтобы она улыбалась. Если бы всю оставшуюся жизнь я мог бы делать только одну вещь, я бы делал все, чтобы она улыбалась. Пора ей узнать это. Пора ей узнать о моих чувствах. Узнать, что когда мы были вместе, она была для меня важнее всего. А когда порознь – она была еще важнее.