"Сыны Рахили". Еврейские депутаты в Российской империи. 1772-1825 - Ольга Минкина

Другим упомянутым в послании «несчастьем» было распоряжение Литовского губернского правления об ограничении полномочий кагала, которое кагальные сочли «унижением для еврейской веры». Члены кагала решили:

Устроить собрание в этом году со всех ближайших городов. Пусть выберут наши посланцы в каждом двоих человек, особ достойных, которые прибудут сюда, в наш город, если пожелает Господь. Расходы каждого из них будут оплачиваться его общиной. И пусть по правде, без нарушений и срама, будут выбраны люди благородные, видные, чтобы отправиться в город царский, да возвысится слава его. И чтоб выехали немедленно, ибо «[объяли меня воды] до души моей»[306]. И да исполнят [порученное им] мирно, и, если правдивый голос их будет услышан, будет сделано дело всего края»[307].

По всей видимости, членам виленского кагала так и не удалось осуществить свою инициативу.

Несмотря на установившееся в правительственных кругах негативное отношение к крупномасштабным еврейским мероприятиям, еврейские «поверенные», прибывавшие от имени своих общин, встречали сочувственный прием. 26 сентября 1797 г. Павел I лично распорядился удовлетворить три поступившие к нему жалобы. Первая поступила от «общества живущих в Каменец-Подольском купцов и мещан евреев Янкиля Хаймовича», жаловавшегося на то, что избранные в местный магистрат еврейские представители «удалены от должностей»[308]. Подрядчик Янкель Хаймович, известный также под фамильным прозвищем Орининер (от местечка Оринин под Каменец-Подольском, в те годы крупного торгового центра), был одним из глав каменец-подольского кагала. Переход Каменец-Подольска под власть Российской империи вызвал большое оживление у местных евреев, имевших довольно напряженные отношения с польскими властями. В пинкасе погребального братства общины Каменец-Подольска за 1797 г. сохранился панегирик на древнееврейском языке в честь Павла I, который якобы «милостив к евреям, как отец к сыновьям, как орел, защищающий свое гнездо»[309]. Польская же шляхта уподобляется в пинкасе библейским противникам евреев: амалекитянам. В контексте этой стратегии каменец-подольского кагала, стремившегося опереться на новую власть в своем противостоянии польской аристократии и городскому населению, следует рассматривать и выступление Я. Хаймовича в качестве поверенного с жалобой на местный магистрат. Следует отметить, что Хаймович и в последующее царствование продолжал сохранять свой высокий статус и тесные контакты с представителями власти[310].

Возвращаясь к жалобам, рассмотренным Павлом I 26 сентября 1797 г., следует охарактеризовать и две другие. Одна из них была подана лично императору «от жителей местечка Немирова евреев от поверенного Шимона Мовшовича». Жалобы немировских евреев на притеснения и поборы владельца местечка Винцентия Потоцкого, вероятно, в бóльшей степени, чем два других документа, привлекли внимание Павла I, потребовавшего от каменец-подольского губернатора немедленно «доставить обиженным законную защиту и справедливое удовлетворение»[311]. Третья жалоба, «местечка Смотрича христианского и еврейского общества от поверенного Лейбы Хаймовича»[312], вызывает особый интерес. Вероятно, выдвижение еврея в качестве представителя одновременно христианского и еврейского «общества» объясняется небольшими размерами местечка и крайне незначительным количеством и ролью его христианского населения[313]. Однако сам факт консолидации последних с кагалом в выступлении против владельца местечка – Теодора Потоцкого кажется весьма примечательным. Местечко, таким образом, обнаружило характер средневековой муниципии, выступающей против своего феодала, нарушающего гарантированные короной права жителей, а Хаймович выступил в роли представителя «третьего сословия».

Сами упомянутые прошения обнаружить пока не удалось. Однако сохранилось второе прошение Л. Хаймовича, поданное императору в ноябре 1797 г., благодаря которому можно частично реконструировать обстоятельства его предыдущего выступления. «Имел я особливое счастие, – писал Хаймович, – яко поверенный от общества христиан и евреев Подольской губернии местечка Смотрича всеподданнейше поднесть Вашему императорскому величеству в 24-й день августа [1797 г.] прошение с изъяснением, что сие местечко суть коронное и ни по чему владельцу оного графу Федору [sic!] Потоцкому не подлежит»[314]. Далее, несмотря на изложенное выше решение императора по данному вопросу от 26 сентября 1797 г., Хаймович заявлял, что «не имел счастия получить гласной от Вашего императорского величества высокомонаршей резолюции»[315], что и побудило его подать новое прошение с более подробным изложением инцидента. Основными участниками конфликта оказались «общество еврейское» местечка Смотрич и Т. Потоцкий. Притеснения экономического свойства – введенные графом «ощутительные налоги», лишение евреев права на откуп питейного («чопового») сбора – сочетались с оскорблениями личного достоинства. Согласно жалобам Хаймовича, владелец местечка «даже некоторых значнейших евреев без всякой причины бьет без милосердия»[316]. Таким образом, осуждается не применение владельцем физического насилия, а проявление этого насилия по отношению к представителям еврейской элиты. Выделение среди евреев своего рода «еврейской шляхты» и особое к ней отношение являлись давней польской традицией, которую и нарушил Потоцкий, «злобясь на общество за отыскивание по начальству справедливости»[317]. Но далее Хаймович счел нужным пояснить, что «не кичливость и не посягательство на графа Потоцкого, но единственная ясность несправедливого их [жителей Смотрича] привлекания в свое владение вынуждает меня…верноподданнически просить, презря на угнетаемую невинность» представить дело на рассмотрение в Сенат, тогда как указом 26 сентября 1797 г. дело было передано в ведение каменец-подольского губернатора А.А. Беклешова, находившегося, по словам просителя, в дружеских отношениях с Потоцким[318]. Несколько подписей Хаймовича, имеющихся на данном документе, заслуживают особого внимания. Они выполнены красивым почерком на древнееврейском, слова «поверенный» и «прошение» обозначаются кальками с русского языка, а не древнееврейскими аналогами. Подписи снабжены пометой: «Сей подпись значит по-российски поверенный местечка Смотрича от общества поверенный Лейба Хаймович подписал»[319]. На данный момент мы не располагаем сведениями о дальнейшем развитии событий.