Дочь моего врага - Морин Чайлд

Но она может попытаться избежать пожара.

— Саймон…

— Тула, нам хорошо вместе.

— В постели да, но…

— Давай пока остановимся на постели.

«Звучит заманчиво», — мысленно признала Тула. От его легкого, как перышко, прикосновения к ее ладони все нервы в ее теле зазвенели, как струны музыкального инструмента. Она сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

«Ты это сделаешь, не так ли, Тула?» — спросила она себя. Несмотря на разочарованный вздох, который она с трудом сдержала, Тула подалась навстречу Саймону.

Это было неизбежно.

Он встретился с ней взглядом, и в следующую секунду их губы соприкоснулись. От этого нежного контакта из ее горла вырвался тихий стон. В этот момент она поняла, как ей его не хватало. Как ей не хватало этого. Не имеет значения, что они постоянно выясняют отношения. Саймон прав. Сейчас ей нужно сосредоточиться на том, что она испытывает, когда он ласкает и целует ее.

Несомненно, в ближайшие недели и месяцы у них будет много времени для сожалений. Сейчас важно другое.

Волна желания, захлестнувшая ее, была такой мощной, что смела на своем пути все сомнения. Тула теснее прижалась к Саймону и позволила ему углубить поцелуй. Его руки сомкнулись вокруг нее, прижали ее к груди, и внезапно диванчик у окна показался им слишком узким.

Саймон повалился на пол, увлекая ее за собой. Он сделал так, чтобы она оказалась сверху.

— Ты не ушибся? — спросила она, глядя на него с участием.

Он поморщился, затем улыбнулся:

— Я в порядке, а скоро мне будет еще лучше.

— Надейся, надейся…

В его глазах появился озорной блеск, и ее сердце бешено заколотилось. Его ладони скользнули по ее спине и неожиданно сжали ягодицы.

— Я люблю вызов и знаю, когда мне его бросают, — сказал он и поцеловал ее снова. На этот раз его язык ворвался вглубь ее рта и начал чувственную дуэль с ее языком.

Тула взяла в ладони его лицо. Его щетина приятно покалывала кожу. Она содрогнулась, когда его руки так крепко сомкнулись вокруг нее, что она почувствовала, как бьется его сердце.

Саймон перекатился вместе с ней. Теперь она лежала на спине, а он поверх нее. Тула вздохнула, наслаждаясь приятной тяжестью его тела. Ей было безразлично, что под спиной у нее твердый пол: Саймон делал все для того, чтобы она не испытывала ничего, кроме удовольствия.

Оторвавшись от ее губ, он принялся покрывать поцелуями ее шею и ключицы, заставляя ее тело трепетать от наслаждения. Тяжело дыша, Тула водила ладонями вверх-вниз по его широкой спине. Его мышцы напрягались и расслаблялись под кончиками ее пальцев, и она улыбалась, радуясь, что ее прикосновения так на него действуют.

Уставившись на блики на потолке, Тула плавилась в жидком огне, разливающемся по ее телу. Руки Саймона ловко и решительно двигались по ее коже, обжигая ее. Ей казалось, что она горит изнутри, но все же ей хотелось еще огня. Его губы ласкали ее шею, подбородок, щеки, затем наконец добрались до ее губ. Он целовал ее до тех пор, пока ее дыхание не затруднилось и разум не отключился.

Затем страсть обрушилась на них в одно мгновение. Пальцы принялись лихорадочно расстегивать пуговицы, молнии и крючки. Какие-то секунды — и их обнаженные тела уже сплелись на полу тускло освещенной гостиной.

Они стонали и вздыхали под звуки внешнего мира — стук дождя по оконным стеклам, завывания ветра и шорох автомобильных шин на мокром асфальте.

Ни один из этих звуков не мог им сейчас помешать. Остальной мир продолжал жить своей жизнью, а в этой комнате время будто остановилось. Тула забыла обо всем. Сейчас для нее существовал только этот мужчина и огонь страсти, в котором они сгорали дотла. Она перестала прятаться от прошлого и беспокоиться о будущем и предалась удовольствию, которое предлагало ей настоящее. Утонула в темно-карих глазах, которые так много замечали, но так мало выдавали.

— Ты думаешь, — произнес Саймон, улыбаясь одним уголком рта.

— Прости, — ответила она, поглаживая кончиками пальцев его шершавую щеку. — Не знаю, как это произошло.

— Давай посмотрим, что я могу сделать, чтобы отключить твой слишком активный разум.

— Думаешь, ты можешь с этим справиться? — поддразнила она его.

— Еще как могу, — заверил он ее.

— Так докажи это на деле. — Тула озорно рассмеялась и томно вздохнула.

Иметь любовника, который может тебя рассмешить в самые удивительные моменты, — это редкая удача. Возможно, у Саймона Брэдли есть еще хорошие стороны, о которых она пока не знает. Возможно…

Не успела она опомниться, как он начал выполнять свое обещание — делать так, чтобы все мысли вылетели из ее головы. Надо сказать, у него это отлично получалось. Тула застонала, когда он накрыл губами ее сосок и принялся обводить его кончиком языка. Она извивалась под ним, стараясь взять все, что он мог ей предложить, почувствовать его каждой клеточкой своего тела.

Когда он легонько прикусил зубами ее сосок, она приглушенно застонала, выгнулась дугой и прижала обеими руками его голову к своей груди. Ее пальцы зарылись в его густые мягкие волосы. Ей безумно нравилось то, что он с ней делал. Будь ее воля, она бы с радостью провела остаток жизни в таком положении.

Слегка отстранившись, Саймон поднял глаза. Они улыбались. Очевидно, он понял, как действует на нее. Впрочем, она в любом случае не собиралась от него это скрывать. Зачем это делать, если он может доставить ей удовольствие одним-единственным прикосновением?

Деревянный пол под ее спиной был прохладным, но ей было тепло, потому что ее согревал жар страсти. Его затвердевшая плоть прижималась к ее животу. Тула чувствовала, как он возбужден, и хотела, чтобы он поскорее оказался внутри ее.

Она приподняла бедра, но Саймон не ответил на ее приглашение. Вместо этого он перекатился на спину, так что Тула теперь оказалась сверху.

— Пол не самое удобное место, — сказал он, накрыв ее грудь ладонями. — Я подумал, что нам следует ненадолго сменить позу.

— Перемены — это всегда хорошо, — ответила Тула, оседлав его.

Ее ладони заскользили по его широкой мускулистой груди.

Довольно вздохнув, Саймон заглянул в ее большие глаза и почувствовал, что его разум затуманивается. Он несколько дней думал, как будет ее соблазнять, но теперь, когда она наконец оказалась в его объятиях, его план перестал иметь значение. Сейчас для него важна только эта женщина. Ее близость. Ее вкус. Тихие стоны, которые она издает, когда он к ней прикасается.

В приглушенном вечернем свете ее волосы и серебряные серьги блестели. В ее потемневших от желания глазах отражалось его собственное желание.

Накрыв ее грудь, он зажал между большими и указательными пальцами ее соски и принялся их пощипывать. Ему так нравится наблюдать за тем, как на ее лице одна эмоция сменяет другую. Она не может ничего от него скрыть. Ее реакция на его ласки еще сильнее его распаляет, заставляет давать и брать больше.