Ночь пламенных воспоминаний - Сара М. Андерсон

— Его зовут Джимми, — презрительно произнесла мать. — Терпеть не могу это прозвище.

— Его зовут Джеймс, — поправила ее Брук. — Джеймс Фрейзер Лоуренс.

Мать решительным шагом устремилась к двери и в сердцах захлопнула ее за собой.

Брук довольно долго стояла, не двигаясь и пытаясь осознать все, что сейчас произошло. Да, она ожидала, что из‑за Флэша ей придется выдержать сражение. Да, она рассматривала вероятность того, что матери придется уйти с должности менеджера.

Но чтобы вот так…

Кайл Морган — ее отец?

— Детка? — тихо позвал ее Флэш.

— Ты… — Голос Брук дрогнул. — Ты все слышал?

Флэш буквально слетел с лестницы и остановился рядом с ней.

— Трудно было не услышать.

— Ну да.

— Ну да, — согласился он.

Между ними воцарилось молчание.

— Мне… — начала Брук после довольно долгой паузы. — Мне нужно, чтобы ты остался здесь. Со мной. Сегодня. Я… — По ее щекам потекли слезы. — Я не хочу оставаться одна.

— Ты и не останешься.

— Прошу вашего внимания! Это Брук Боннер, моя невеста, а это наш сын, Джеймс Фрейзер, — объявил Флэш.

Брук поежилась. Ей было странно раскрывать свою тщательно хранимую тайну и представлять Бина присутствующим в комнате. Однако она не хотела повторять ошибки своей матери. Поэтому она вскинула голову и гордо вздернула подбородок. Ей нечего бояться, она столько раз выходила на сцену, только здесь не сцена, а личные апартаменты в Бриджстоун‑арене, где через несколько часов должно было начаться родео «Все звезды». И выступала она перед публикой множество раз, только сейчас ей предстоит не петь, а изображать из себя будущую жену Флэша. И сыграть нужно будет очень убедительно.

— А это Алекс Эндрюс, близкая подруга Брук, — продолжал Флэш, одаривая присутствующих обаятельной улыбкой.

Последние два дня Флэш жил в доме Брук, готовил для них ужин, укачивал Бина и обнимал ее, когда она рыдала, вспоминая все то, что мать рассказала о Кайле. Брук смогла одним глазком взглянуть на то, какой была бы семейная жизнь с Флэшем.

— Это мой брат Оливер, — сказал Флэш, подводя Брук к импозантному мужчине с сединой в волосах, более высокому и широкоплечему, чем Флэш. У братьев были одинаковые глаза и очень похожие по форме подбородки.

Оливер великолепно отработанным профессиональным тоном произнес:

— Мисс Боннер, рад снова видеть вас.

Флэш предупредил Брук, что его брат может быть немного жестким.

— Не переживай, — обратилась к ней блондинка, сидевшая рядом с Оливером. Она передала ему извертевшуюся маленькую девочку. — Давай сразу на «ты». Неловкость скоро пройдет. Добро пожаловать в семейство Лоуренс!

— Это Рене, жена Оливера, — сказал Флэш, целуя блондинку в щеку, а потом нарочитым шепотом проговорил Брук: — Не верь ни единому ее слову, когда она будет рассказывать, как мы были детьми. Все это ложь!

Рене рассмеялась.

— Никогда не думала, что мне доведется познакомиться с женщиной, которой удастся обуздать Флэша. — У нее была широкая радушная улыбка. — А это наша дочь, Трикси. Ей почти девять месяцев. Теперь у нее есть двоюродный братик!

Брук обрадовалась: еще одна мамочка, еще один младенец — она уже не одна в открытом море. Остается надеяться, что Рене будет так же дружелюбна, как и ее улыбка.

Рене с восторгом разглядывала Бина.

— Как же он похож на тебя, — сказала она Флэшу. — Я знаю, что еще будут анализы, но все равно сходство огромное. Оливер, ты видишь?

Бин выбрал именно этот момент, чтобы улыбнуться отцу «отцовской» улыбкой, и Рене ахнула, а Оливер сказал:

— Ну, все вопросы отпадают.

— Да, — согласилась Брук.

Неловкость сразу исчезла.

— Можно? — спросила Рене, протягивая к Бину руки. Брук тут же передала ей малыша. Тот не возражал. — Я практически выросла с Флэшем. Ты не представляешь, какие истории я могу тебе рассказать. — Она устремила пристальный взгляд на Флэша. — Помнишь историю с лифтом?

— Ты достала меня, Рене, — простонал Флэш.

— Тебе полезно, когда тебя осаживают, — с усмешкой сказала она ему.

— Все, хватит, — остановил всех Флэш и забрал у брата Трикси. — Я не прочь выпить. Имбирного эля, — поспешил добавить он, видя, как сразу нахмурился брат. — Я никогда не пью перед родео. Детка, хочешь зеленого чая? Я припас его специально для тебя.

Брук покраснела:

— С удовольствием. Спасибо.

Флэш подмигнул ей, и братья направились к столику, где были собраны различные безалкогольные напитки.

— Я вспоминаю, когда Трикси была такой же маленькой, — заговорила Рене. — Ты как, справляешься?

— Более‑менее, — ответила Брук.

Оглядевшись, она заметила, что Флэшу каким‑то образом удалось завлечь Алекс к столику с напитками, и сейчас он знакомил ее с Трикси. Брук была благодарна ему за то, что он допустил Алекс на семейную встречу.

— Как я понимаю, у Хлои уже готов план, — сказала Рене, глядя на золовку, которая все это время говорила по телефону.

Брук надоело стоять на одном месте, и она подошла к огромному окну, выходившему на арену. Рене присоединилась к ней. Они увидели, как внизу Пит Веллингтон руководит последними приготовлениями. Через несколько минут двери откроются, и трибуны будут заполняться зрителями. А когда все рассядутся…

— Да. Я обсудила его с пиар‑отделом студии, и они поддержали его. Думаю, Хлоя запросто получит работу на студии, если ей надоест родео.

— Поверь мне, этого не случится. Единственный, кому надоело родео, — это Оливер.

Брук предположила, что сейчас Хлоя, скорее всего, разговаривает с Кари, и они вместе координируют большое откровение, как Брук стала мысленно называть грядущее событие. План был таков: перед первым заездом Флэша она и Бин, на котором будут крохотные шумоподавляющие наушники, подойдут к стойлу, и она прилюдно поцелует Флэша и пожелает ему удачи. Все камеры повернутся к ним и возьмут их крупным планом. А позади нее будет Алекс, так, на всякий случай. Потом Флэш возьмет Бина из рук Брук и примется покачивать его. Если Бин пойдет на сотрудничество, она положит голову Флэшу на плечо. Картина будет идеальной.

Брук посмотрела на сына, который в настоящий момент пытался запихнуть в рот свой кулачок. Жизнь редко бывает идеальной, подумала она. Неожиданно стоявшая рядом Рене обняла ее за плечи.

— Ничего, прорвемся, — сказала она. — Как бы то ни было, ты и этот маленький парнишка — наша семья, а семья для Лоуренсов значит все.

— Точно? — Что касается ее семьи, то она только и делала, что вредила ей.