Россия. Сталин. Сталинград. Великая Победа и великое поражение - Владимир Бушин

Так как во многих суждениях и оценках отец и сын Микояны весьма единодушны, а порой сын просто пересказывает воспоминания отца, кое в чем и обгоняет, превосходит его, то, видимо, целесообразно сперва сказать кое-что об отце.

А.И.Микоян в двадцать пять лет уже был секретарем Нижегородского губкома партии, в двадцать семь― член ЦК, в тридцать и последующие двадцать пять лет― нарком внешней и внутренней торговли, пищевой промышленности, одновременно с 1937 года ― заместитель главы правительства, после смерти Сталина с 1955 года ― 1 — й заместитель, в 1964― 1965 годы ― Председатель, потом член (1965 ― 1974) Президиума Верховного Совета СССР. Словом, с молодых лет человек долгие годы занимал самые важные, даже важнейшие и высокие, даже высочайшие партийные и государственные должности: депутатом Верховного Совета был с 1937 года ― 36 лет, в Политбюро с 1926 года до 1976 ― 50 лет, т. е. гораздо дольше, чем даже Сталин, а членом ЦК ― 54 года, тут рядом с ним никого и близко нет. Разумеется, все эти посты, должности и награды получены были не без содействия Сталина.

Работал он на всех постах, надо думать, добросовестно, энергично, со знанием дела, о чем свидетельствуют и длительность пребывания на этих постах, и обилие полученных орденов, и звание Героя. Однако при всем этом Анастасу Ивановичу не удалось избежать меткого прозвища: от Ильича до Ильича ― без инфаркта и паралича. Рассказывали о нем и такой анекдот (один из его вариантов приводит Рой Медведев в книге «Они окружали Сталина». ― М.,1990), который я слышал в таком варианте. Однажды на заседание Политбюро все его члены явились в мокрой одежде ― на улице шел проливной дождь, гроза. И только один Микоян пришел абсолютно сухим. Его спрашивают: Анастас Иванович, как удалось? А я, говорит, ― между капельками, между струйками, между молниями. Тот же Медведев пишет, что американский историк А.Улам в книге о Сталине заметил: «Размышляя об искусстве политического продвижения, мы обращаемся обычно к примеру Талейрана. Но Талейран был дилетантом по сравнению с профессионалом Микояном» (Цит. соч., с. 218). Тут мне вспомнилось, что когда-то, работая в «Литгазете», я получил письмо

4 Россия Сталин

из Армении, автор которого уверял, что настоящая фамилия Талейрана ― ТалейрЯн. Однако нельзя не заметить, что Анастас Иванович занимался отнюдь не только своим «политическим продвижением». Он славно поработал для страны.

Но был, похоже, еще и такой прискорбный факт, о котором В.П.Пронин, председатель Моссовета (1939―1945), рассказал в беседе с заместителем главного редактора «Военноисторического журнала» С.Г.Ющенко: «В октябре 1941 года Микоян сбежал из Москвы. Я узнал об этом так. 18 октября часов в 12 дня мне позвонил Сталин. Грубо ругая работников Наркомвнешторга и Микояна, который ведал работой этого ведомства, Сталин сообщил, что эти люди покинули Москву и бросили на таможне несколько сот тонн редких металлов: молибден, вольфрам и т. д. Сталин спросил, не может ли Моссовет организовать погрузку этих металлов… В течение двух дней ценные металлы были отправлены на восток.

Сталин ничего не забывал. Когда в 1952 году на XIX съезде Микояна исключали из состава Политбюро, он ему этот случай припомнил» (ВИЖ № 10'91, с. 40)'.

А последующие годы выявили одну поистине драматическую сторону его долгой политической жизни. С молодых лет работая под руководством Сталина, будучи, по сути, близким ему человеком, как тогда говорили, соратником, Микоян едва ли не громче всех нахваливал Сталина. Его усердие в этом уж так зашкаливало, что просто поверить трудно. Так, в 1934 году назначили Микояна наркомом пищевой промышленности. Прекрасно! А в 1935-м на Первом Всесоюзном совещании стахановцев Микоян счел нужным привести такой пример дара предвидения вождя: «Товарищ Сталин давно нас предупреждал, что с культурным ростом страны уровень потребления водки будет падать, а расти будет значение кино и радио». Понимаете, мол, какой гений?

* В последней фразе Пронин неточен. На пленуме ЦК сразу после XIX съезда Сталин критиковал Микояна, но его не исключили из Политбюро. Тогда вместо Политбюро ЦК стал Президиум ЦК и образовано Бюро Президиума. Микоян не был избран членом Бюро, но членом Президиума оставался. ― Примеч. ред.

Тогда же, в середине тридцатых, стараниями Микояна вышла первая в советское время «Книга о вкусной и здоровой пище». И тут нарком уж так постарался для расцвета культа личности, уж так… К каждому разделу книги ― его маленькое предисловие. Например, в предисловии к разделу «Мясо, птица, дичь» читатель извещался, что еще в 1918 году во время героической обороны Царицына «товарищ Сталин с гениальной прозорливостью вплотную подошел к проблеме создания пищевой индустрии». В частности, он мечтал: «Было хорошо бы организовать по крайней мере одну консервную фабрику». И что же? Нарком радостно доводил до сведения домохозяек, что мечта вождя перевыполнена: «Уже построено шесть мощных консервных фабрик там, где товарищ Сталин требовал (мечтал! ― 6.6.) построить хотя бы одну» (Цит. соч. С.181).

В предисловии к разделу «Рыба» нарком осветил выдающуюся роль товарища Сталина в организации торговли живыми судаками, лещами, карасями и кильками. В предисловии «Холодные блюда и закуски» говорилось: «Некоторые могут думать, что товарищ Сталин, загруженный большими вопросами международной и внутренней политики, не в состоянии уделить внимание таким делам, как производство сосисок. Это неверно…» (Там же). Нет, нет и нет! Творчески претворяя бессмертное учение Маркса ― Энгельса ― Ленина, товарищ Сталин гениально предугадал великую роль сосисок в построении коммунизма в отдельно взятой стране, чем был нанесен смертельный удар троцкизму.

И вот, зная все это, историк Медведев в красивом литературном портрете Микояна все-таки пишет: «Жизнь и потребности простых людей мало интересовали Сталина и его окружение. Микоян был здесь редким исключением» (Там же. С.180). Ну как же мало, если даже до сосисок добирался!

Но что особенно поразительно: оказывается, прославляя Сталина даже как гения пищевой промышленности, Микоян при этом люто ненавидел его, гения-то. Подумайте, каково это ― холуйствовать ненавидя! В высшем руководстве страны время обнаружило двух таких ― Хрущева и Микояна. Многоопытный Молотов и раньше все понимал. Он говорил Феликсу Чуеву: «Хрущев изображал из себя архисталинца и Микоян ― архисталинца, но в душе они были другие… Хрущев и Микоян дошли в свое время до того, что пытались доказать, будто Сталин был агентом царский охранки. Но таких документов сфабриковать не удалось… Микоян подлую роль сыграл. Приспособленец! Всю жизнь приспособлялся…Сталин его недолюбливал, а иногда и крепко прижимал»«(Ф.Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым. М.1991. С. 366–367). Каков диапазон ― от сосисочного гения до агента царской охранки!

Сын-генерал сейчас уверяет, что отношение его отца к Сталину начало меняться «уже в 30-е годы». Однако на самом деле вот что говорил дорогой родитель в эти самые 30-е-то: «Товарищ Сталин своей гениальной прозорливостью и стальной твердостью поднял дух и волю нашей партии и всех трудящихся. Он великий полководец великой партии великой страны!» Это было сказано в 1934 году с трибуны XVII съезда партии. Конечно, и другие ораторы упоминали имя Сталина, ну, раза по 3–4,5-6. А вот Хрущев еще на XVI съезде (1930 г.) ― 32 раза и все в таком роде: «Сталин ― величайший гений человечества, учитель и вождь, который ведет нас…» и т. п. Но на съезде Микоян превзошел и хрущевский рекорд: по подсчетам историка К.А.Залесского, он упомянул Сталина в своей речи 41 раз, и все в таком духе: «Великий полководец великой партии великой страны» (Империя Сталина. М. 2000. С.315). А в июне 1945-го он, разумеется, был среди тех, кто предложил учредить орден Сталина. На этом предложении Сталин поставил резолюцию: «В мой архив».