Путешествие дилетанта - Сергей Петросян

– Привет! Ты что здесь делаешь?

– Привезла медикаменты и одноразовые шприцы для местной больницы – Красный Крест попросил помочь.

– Ты надолго сюда?

– Только передам коробки и назад. «Сессна» ждет в аэропорту.

– Так, может, и меня заберете? Вы в Манагуа отсюда?

– Ну, конечно. В самолете четыре места – два свободно. Залезай!

– Слушай, мне за гостиницу заплатить надо и… – Пьер смутился, – зубы почистить.

Договорились, что он будет ждать в кафе напротив гостиницы, а Мели, когда освободится, заедет за ним.

Кому сообщить об отъезде? Подумав, Пьер оставил у портье записку на русском для Николая.

Мели появилась только часа через два. Завтрак уже был съеден и местная газета прочитана от корки до корки. В кабине пикапа, рядом с шофером, сидел солдат в застиранной униформе с забинтованным лицом.

– Это кто? – спросил Пьер.

– У парня ожог глаз – аккумулятор взорвался. Надо его в Манагуа доставить, а то здесь офтальмологов нет. С нами полетит, – ответила Мели.

Пьер забрался в кузов, постучал по крыше кабины. Машина тронулась. Все складывалось на редкость удачно. Моторыгин исчез, в шпионов больше играть не надо, а ловить беглых советников – не его задача. Пускай Хуан с Николаем побегают – это их работа.

Блокпост у аэропорта проехали быстро. Дежурный солдат только заглянул в пустой кузов и поднял шлагбаум. Пилот, пожилой европеец, ждал их в баре. Осталось пройти проверку документов. Вчетвером направились к стойке контроля. Летчик шагал впереди, а следом, аккуратно держа раненого за локти и направляя его, шла Мели. Пьер тащил вещмешок солдата. Дежурный проверил летную книжку и паспорт пилота, сделал запись в журнале. Теперь была очередь Пьера. «Филькина грамота» вызвала недоумение, но пропуск, выданный МВД Республики был в порядке, и, сделав запись, дежурный пропустил его на поле. Мели достала из своей сумки документы раненного солдата и положила их на стойку. Дежурный углубился в чтение. Через минуту он подозвал своего напарника и что-то спросил у него. Тот пожал плечами. Пьер прислушался.

– Это только медицинские документы, – доносился голос из-за стойки, – а нужна еще солдатская книжка или паспорт.

Раненый что-то мычал в ответ и мотал головой.

– Давайте свяжемся с больницей, – предложил дежурный, – быть может, документы там.

Он поднял трубку стоящего на стойке телефона и начал куда-то звонить.

– Опять задержка, – подумал Пьер, – пока найдут, пока привезут…

Пилот с недовольным лицом ждал на поле. Внезапно со стойки контроля раздался крик:

– Все назад!

Раненый держал левой рукой Мели за шею. Правая, с маленьким пистолетом, была у ее виска. Бинтов на его глазах не было. Моторыгин!

В зале послышался грохот кованых ботинок – сдергивая с плеча автоматы, подбегали солдаты охраны аэропорта.

– Все назад! – снова прокричал советник. – Я убью ее!

Распахнув плечом стеклянную дверь, он вытащил Мели на поле, пятясь назад и закрываясь ею от наведенных на него автоматов.

– Мешок! – крикнул он по-русски. – Отдай пилоту!

Пьер протянул вещмешок недоумевающему летчику.

– Быстро! – Моторыгин ткнул пистолетом в пилота. – В кабину!

До стоящей на поле «Сессны» было около ста метров. «Только бы не начали стрелять… – подумал Пьер. – А ведь самолет собьют на взлете. Хуан сказал, что никарагуанцам скандал в правительстве не нужен. Не отпустят беглеца в Коста-Рику. И Мели вместе с ним!» Решение пришло в голову мгновенно.

– Воздух! – заорал он по-русски.

Моторыгин инстинктивно вскинул голову. Оттолкнув пилота, Пьер бросился на советника. Тот успел среагировать, выбросив руку с пистолетом навстречу. Хлопнул выстрел. Упругий удар пришелся в правое плечо, но Пьер уже повис на противнике, увлекая его на землю. Мели отскочила в сторону. Левой свободной рукой Моторыгин ударил Пьера по голове, пытаясь стряхнуть с себя, но удар прикладом в затылок лишил его сознания. По полю к месту потасовки бежали Хуан и Николай. Первым возле лежащего на земле советника оказался никарагуанец. Он присел на корточки и передернул затвор пистолета. «Конец, похоже, Володе настал», – безразлично подумал Пьер. Простреленное плечо адски болело.

– Господин Эчаварийя, – раздался голос Николая, – это гражданин СССР, и, с вашего позволения, я забираю его. Давайте обойдемся без международных скандалов.

Хуан с недовольством посмотрел на Колю:

– Капитан, вы можете гарантировать, что сведения об этом инциденте не попадут в прессу и задержанный покинет Никарагуа незамедлительно?

– До понедельника он будет находиться под охраной на территории Советского Посольства, а потом покинет вашу страну на рейсе Аэрофлота. Гонять специально самолет из-за одного подонка никто не станет…

* * *

Пьер уже третью неделю валялся в советском госпитале в Чинандеге. По просьбе никарагуанцев его убрали подальше от Манагуа. «Чистка рядов» продолжалась, но утечки информации в прессу удалось избежать. Первую неделю Пьера почти каждый день допрашивали прилетевшие из Москвы серьезные мужчины, которые представлялись: «Называйте меня Сергей» или «Обращайтесь ко мне Аркадий». Он подробно рассказывал о своих взаимоотношениях с Моторыгиным, однако умолчал о «бизнесе» Егорыча. О деньгах, лежащих в Bank of America, тоже решил не распространяться. Плечо еще болело, но пальцы шевелились уверенно – рука восстанавливалась. Друг Осип снабжал книгами и сигаретами, рассказывал последние посольские сплетни. Его серьезные мужчины из Москвы тоже «взяли в оборот», но ненадолго. Заставили подписать какие-то бумаги и уехали. Почти каждый день приезжала из Коринто Мели. После недели допросов никарагуанцы взяли с нее гарантии об ограничении общения с прессой и оставили в покое.

В этот день Мели, как всегда сидела у него в палате. На улице шел дождь, так что выйти подышать воздухом не получилось. Неожиданно на пороге появился Хуан. Пьер хотел подойти и обнять его здоровой рукой, но тот остановил его предупредительным жестом. После этого повернулся и пропустил вперед незнакомца европейской внешности.

– Здравствуйте, – представился вошедший по-русски, – меня зовут Геннадий Иванович. Я – новый советник по безопасности.

– Мне уйти? – спросила, поднимаясь со стула, Мели.

– Нет-нет. Останьтесь, – остановил он ее.

– Видите ли, – обратился Геннадий Иванович к Пьеру, – мы посоветовались с нашими никарагуанскими коллегами и пришли к выводу, что ваше дальнейшее пребывание в этой стране нежелательно.

– Ваше, кстати, тоже – повернулся он к Мели.

Эчаварийя, поняв, о чем идет речь, важно кивнул.

– В то же время, ваше неожиданное возвращение в Ленинград, да еще и с последствиями, – он кивнул на забинтованное плечо, – может вызвать нежелательные вопросы и пересуды… Перестройка и гласность – поморщился он после короткой паузы.