Всеобщая история чувств - Диана Акерман

Отправители кодов

Для исполнения симфонии под названием «ласка» требуется целый оркестр рецепторов. Между эпидермисом и дермой находятся крохотные яйцевидные тельца Мейснера – инкапсулированные нервные окончания, оперативно откликающиеся даже на очень слабую стимуляцию. Ими особенно насыщены безволосые части тела – подошвы ног, кончики пальцев (где их 9000 на 6 кв. см), клитор, пенис, ладони и язык – эрогенные зоны и другие сверхчувствительные участки. Внутри тельца Мейснера, словно в лампочке со спиралью сложной формы, находится свернутое разветвление нервного волокна, лежащее параллельно поверхности кожи и воспринимающее массу ощущений. Параллельное расположение делает его особенно чувствительным к прикосновениям, направленным перпендикулярно поверхности. Причем даже разные участки тельца способны давать независимую реакцию. По словам одного из исследователей, «рецептор своим устройством из независимых колец напоминает пружинный матрас, где можно сжать одну пружину, не потревожив другие». Они воспринимают низкочастотные вибрации, которые возникают, например, когда мы гладим пальцем вышивку или мягкую сморщенную кожу.

Тельца Пачини, очень быстро откликающиеся на изменения нажима, концентрируются вблизи суставов, в гениталиях, молочных железах и некоторых внутренних тканях. Эти пухлые, похожие на луковицы сенсоры сообщают мозгу, куда пришелся нажим, а также информируют о движении суставов и о том, как внутренние органы могут перемещаться во время движения человека. Они реагируют и отправляют сообщения даже при легком давлении. Но они откликаются также на вибрацию и переменные ощущения, особенно высокочастотные (например, звук скрипки); возможно, благодаря многослойной, как у луковицы, структуре, тельца так хорошо расшифровывают разнообразные вибрации. Как установил в 1950 году в результате экспериментов на мускулах Бернхард Кац из Университетского колледжа Лондона, тельца Пачини конвертируют механическую энергию в электрическую. Дальнейшие исследования помогли лучше понять этот процесс. Дональд Карр писал в «Забытых чувствах» (The Forgotten Senses):

В арсенал осязательных рецепторов входят также похожие на блюдца диски Меркеля (они лежат непосредственно под поверхностью кожи, воспринимают постоянный, однообразный нажим, ведут долговременный мониторинг и подают продолжительные сигналы), различные свободные нервные окончания (не упрятанные в капсулы и не столь быстро реагирующие на прикосновение и нажим), тельца Руффини (скрытые глубоко под поверхностью кожи и регистрирующие постоянный нажим), сенсоры температуры. А также наиболее знакомые нам, но самые необычные из всех осязательных рецепторов – это волосы.

Волосы

Волосы играют важную роль в жизни людей, могут разительно менять их внешность и даже вызывать неприязнь к ним окружающих. Волосы, своеобразный символ жизни, растут на голове: как и плоды земли, их можно срезать, но они вырастают снова. Можно изменить цвет и текстуру волос, но со временем они вернутся к своему исходному состоянию, как и природа со временем превратит наши благоустроенные города в заросшие пустыри. Когда дама вручала локон своих волос любимому, чтобы тот носил их в специальном медальоне на шее, это был хоть и трогательный, но опасный поступок, поскольку волосами могли воспользоваться в недобрых целях против их хозяйки всевозможные заклинатели, колдуны, чародеи, жрецы вуду и т. п. Вариантом подобного сувенира был клочок волос с лобка возлюбленной, который рыцарь брал с собой в битву. Поскольку одним из главных принципов куртуазной любви была ее тайна, выбор дамой такого памятного подарка, а не броской пряди волос с головы, возможно, диктовался скорее практическими, нежели философскими соображениями. Но и в этом случае он символизировал жизненную силу дамы, и рыцарь хранил его как талисман. Вожди древности ходили с пышными развевающимися шевелюрами, служившими знаком мужественности (латинское «caesar» – и производное от него «царь» – изначально было прозвищем, означавшим «пышноволосый»). В библейской истории о Самсоне герой, лишенный волос, теряет и свою силу. Еще более древний легендарный герой Энкиду, друг Гильгамеша, остриг волосы, чтобы его приняли в высший круг ассирийской знати. В Европе во время Второй мировой войны женщин, поддерживавших отношения с врагами, наказывали бритьем головы наголо. В некоторых ортодоксальных еврейских общинах женщины, выходя замуж, бреют головы, чтобы мужья не находили их слишком привлекательными и вступали в половую связь не для удовольствия, а только для продолжения рода[34]. Растафарианцы считают свои тугие косички «высоковольтными проводами для связи с небом». В наши дни молодежь (эпатируя буржуа и утверждая собственное «я», как это бывало во всех поколениях) строит на головах затейливые скульптуры из волос, сооружая с помощью лака острые шипы. Или, напротив, выстригает изящные узоры, отчего головы делаются похожими на садовые лабиринты, и раскрашивает волосы в разные цвета, подражая то ли попугаям, то ли граффити в переулке. Впервые увидев вошедшего в мою аудиторию студента с прической «синяя сойка», я растерялась. Ярко-синие, тщательно зачесанные и склеенные чем-то в монолитный куб волосы стояли торчком над выбритыми висками, длинная набриолиненная белая челка закрывала лоб, а иссиня-черные волосы на затылке были зачесаны вверх и приклеены к голове. Не скажу, что мне это не понравилось, – я лишь подумала, что такая прическа доставляет множество хлопот каждый день. Уверена, что моя бабушка точно так же воспринимала мамину прическу «улей», а мама то же самое думала о моей манере никак специально не причесывать, не стричь и не укладывать мою длинную курчавую гриву. Прическа может говорить о принадлежности к группе – возьмите, например, стрижку военных или прически монахинь или монахов. В 1960-х годах длинные волосы, особенно у мужчин, вызывали резкие протесты родителей; потому-то мюзикл «Волосы» так хорошо отражает дух поколения. Предшественниками гладко выбритых и коротко стриженных полицейских были служаки с пышными бакенбардами и длинными усами. Но я помню, как в тусовке бостонских хиппи в 1967 году, сразу после окончания колледжа, некий юноша обругал проходившую пару, посмеявшуюся над его собранными в хвост волосами: «Плевать на вас и ваших парикмахеров!» Помню также, как в 1950-х я вышла из ванной с волосами, начесанными в большой шар.