Пыль - Максим Сергеевич Евсеев

голову и замер. Сколько я так сидел, я и сам не знаю, но в какой-то момент звонок ее смартфона вывел меня из ступора.

– Зачем? – спросил я звонившего.

– Вот как …

Человек на том конце быстро соображал, он видимо моментально оценил ситуацию и все понял.

– Я полагаю, моя сотрудница мертва, если вы отвечаете по ее телефону.

– Зачем? – повторил я.

– Хорошо, я отвечу. – звонивший был спокоен и рассудителен. – Что вас интересует?

– Зачем. – повторял я в третий раз.

– Ну что же, я попробую ответить. Как вы думаете, когда начинается история? Вы пока подумайте, а я продолжу. Когда к нам обратились из Японии с просьбой поддержать их исследования, нам удалось убедить их, и все остальные страны, что эту работу и тем более результаты этой работы, надо непременно засекретить. И не потому, что кто-то может украсть наши наработки, а потому что любое открытие в этой области, любой результат наших изысканий не может принадлежать нам. Напротив, он будет принадлежать таким как вы. А ученые, политики, военные смогут только наблюдать. Ситуация такова, что движение в физике сознания, контролируется именно сознанием, а оно есть у каждого – вот что страшно. И любой рефлексирующий нытик, сможет больше, чем все научные лаборатории мира. Со временем нам удалось убедить наших зарубежных коллег, что мы не исследовать должны, а блокировать, пресекать любые исследования в этом направлении. Даже если эти исследования проводит кто-то вроде вас. Потому что единственное, что сдерживает вас и вам подобных – это полное неведение. Пока вы пытаетесь понять, что с вами произошло, мы успеваем принять меры. – мой собеседник усмехнулся. Теперь бы ваше “Зачем” было бы к месту. Ну, да я и сам. Вы представить себе не можете, сколько ваши путешествия могут разрушений принести этому миру. Прошлое должно быть похоронено, раз и навсегда. Мы архивы-то не открываем, а вы можете однажды увидеть нечто такое, что перевернет наше представление о мире вообще: Иисус, сотворение мира, даже прошлые выборы, да дело-то и не в них, а в нашем их восприятии. Это застывшая материя, которую нельзя менять! Наше настоящее таково, каким мы видим наше прошлое. Представьте себе миллионы разочаровавшихся верующих? А?! Да, это пока вы видите лишь пыль, но дальше вы разглядите материю времени, реальные исторические события. Сможете даже вмешиваться в них. Ваша подружка тому пример. Кстати, какие слова она расслышала? Мечта? Надежда? Вы хоть понимаете, что это значит? Для них наше настоящее – это будущее и они хотят его менять! Как мы меняем свое. Пока граница незыблема – это невозможно, но ваши шатания в обе стороны могут натворить очень много бед. Не все из наших зарубежных коллег, нас поняли, но так или иначе, большинство ученых завершили свою работу в этой области и свою научную карьеру вообще. Аня здорово ошиблась, когда захотела проследить за вами. Мы правда с вашей помощью вышли на еще двоих медиаторов, но вас вот почти прошляпили. Впрочем…

Теперь-то я отчетливо расслышал входящих. Я слышал еще их шаги по лестнице, но мне необходимо было чтобы он договорил.

– Спасибо что дождались, но пора ответить на мой вопрос.

В комнату вошел высокий человек в черном пальто. Ни его лицо, ни его сопровождающие меня совершенно не интересовали, так что и говорить об этом не стоит, а вот ответ на загадку мне был нужен. Именно его мне не хватало.

– Прошлое начинается, сразу же за настоящим. Понимаете ли меня, дорогой Артем?

Пуля уже вылетела из ствола, а я все еще сидел перед телом Ани – у меня было полно времени. И только когда моя голова разлетелась, я аккуратно дернул свое мертвое тело за плечи, и граница времени поддалась, пропуская меня на несколько секунд назад.

– Пора ответить на мой вопрос …

Повторил мой собеседник, но в этот раз я уже стоял на подоконнике.

Хотелось бы ему сказать на прощание, что-то важное, угрожающее, но мне он вдруг стал неинтересен, в конце концов, его может и не быть. Он может и не рождаться… А пока я хотел увидеть Асю. Я торопился к ней, падая из окна двенадцатого этажа, чтобы с размаху прорвать границу. Я торопился к ней и хотел увидеть ее сильнее, чем Сократа, Карла Мартелла или Эрика Рыжего. Я торопился к девочке со смешным хвостиком и нелепым платком на шее. Я торопился, хотя знал, что теперь уже не опоздаю. Я торопился, хотя все время человечества и даже больше, было к моим услугам. Я торопился, потому что не был уверен – захочет ли она взять меня за руку. Тут ведь время ничего не решает.