Второе пришествие кумранского учителя. Поцелуй Большого Змея - Яков Шехтер

И вдруг жар пропал, рука разжалась, сердце снова забилось, а прохладный воздух наполнил грудь. Радость от этого была столь огромной, невероятной, немыслимой, что сердце прыгнуло вверх, тело утратило вес, ноги оторвались от пола.

Там, за стеной, закипала мощная волна: год назад отец брал меня с собой в Яффо, и я видел море, триремы, паруса и волны, приходящие из синего простора. В глубине почти неразличимые, они вздымались перед берегом, неся на самом верху белую полоску кипящей пены, и с шумом обрушивались на песок, рассыпаясь на груды радужной пыли.

Волна, ворвавшись в окно, подхватила мое невесомое тело и потащила вверх. Острые пузырьки пены щипали лицо, упругая вода мягко давила снизу, еще мгновение, и я выплыву в окно и вместе с волной понесусь вверх по лестнице, чтобы у самого верха взмыть, точно птица…

Кто-то сильно затряс меня за плечо.

– Эй, Шуа, ты меня слышишь?

Я открыл глаза. Передо мной была та же стена, а сквозь окно доносился гул голосов, похожий на шум морской волны. Шали крепко держал меня за плечо и тряс, приговаривая:

– Да очнись же ты очнись, наконец!

– Что случилось, Шали?

– Уф, – он с явным облегчением перевел дух. – Тебя чуть не унесло. Я уже думал посылать Кифу за помощью.

– А где волна? – я оглядел комнату. Пол совершенно сух, значит, мне все это привиделось.

– Волна была там, – Шали ткнул рукой в сторону общего зала. – Избранные соединяют вместе силу молитвы и поднимают ее вверх по лестнице, чтобы Наставник мог взлететь на ней в горние миры.

– Я тоже чуть не взлетел. Меня уже подняло над полом и потащило на лестницу. Жаль, что ты меня остановил.

– Тебя бы просто подмяло и унесло Свет знает куда, – очень серьезно сказал Шали. – Ты действительно необычный парень, если с первого раза оказался в волне.

– Ну почему, почему, Шали, – забасил Кифа, – ты всегда не веришь словам товарища. Мы с тобой за год занятий научились только слышать волну, а подняться вместе с ней и сейчас не можем.

– Говори только за себя, – огрызнулся Шали. – И вообще, я умираю от голода. Сегодня мне обещали большой кусок жареного мяса.

– А мне яичницу из пяти яиц! – отозвался Кифа. – Пошли, Шуа. Ты тоже, наверное, есть хочешь?

Только тогда я почувствовал, насколько проголодался. От слов Кифы мой желудок проснулся и заурчал, словно Шунра.

В общей столовой избранные, омыв руки, рассаживались вдоль длинного стола, идущего от одного края здания до другого. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь шарканьем множества ног о гранитные плиты пола. После омовения рук до преломления хлеба запрещено разговаривать, и это правило соблюдалось тут неукоснительно.

Наш стол стоял в углу, одним краем заходя в боковую галерею. За ним было четыре места, но лежали только три больших хлеба, стояли три чашки и кувшин с водой. Я заметил в других углах здания еще несколько столов, за которыми сидели мальчики моего возраста. Как видно, они также были учениками.

На возвышение в центре столовой поднялся верховный Терапевт. Я сразу узнал его и немного обрадовался – все-таки знакомое лицо. Терапевт взял в руки два хлеба и громко произнес благословение. В ответ раздалось «Омейн», произнесенное сотнями голосов, и все приступили к еде.

Хлеб оказался довольно сухим, а вода теплой, но я так проголодался, что не заметил, как мой каравай закончился. Кифа и Шали ели медленно, наслаждаясь каждым кусочком, точно вкушая изысканное блюдо, и я тут же пожалел о своей торопливости. Мама постоянно упрекала меня за то, что я быстро проглатываю пищу. Как я мог про это забыть! Я оглядел большой стол. Избранные ели медленно, многие с закрытыми глазами, тщательно пережевывая каждый кусочек хлеба. Мне стало стыдно! Наверное, моим соседям тоже стыдно сидеть за одним столом с неотесанным сельским жителем.

– Пережаренное вышло, – сказал Шали, прожевав последний кусочек и запив еду водой из кружки.

– А у меня сырая, – разочарованно протянул Кифа.

– Ну ничего, – успокоил его Шали, – в следующий раз обязательно получится.

– А почему молитву читал Асаф, а не Наставник?

Мои соседи переглянулись.

– Откуда тебе известно имя главного Терапевта?

– Наставник так называл его при мне.

– Послушай, Шуа, – Шали укоризненно покачал головой. – Никогда, даже наедине сам с собой не называй главу направления по имени. В обители полно Вестников, и они иногда слышат не только то, что предназначается для общего ведома.

– Они что, специально подслушивают? Как ты мою беседу с Наставником?

Шали покраснел.

– Как тебе не стыдно, Шуа, – принялся укорять меня Кифа. – Разве можно подозревать товарища в подлости? Ты ведь не понимаешь, как устроены Вестники, а сразу судишь.

– А как они устроены?

– Вот с этого вопроса и надо было начинать.

– Кифа, – мой голос задрожал. – Я первый день в обители, и с самого утра досаждаю всем вопросами. Невозможно все узнать за один день. Но я не понимаю, как Шали мог услышать слова Наставника.

– Да просто это, просто, – Кифа хлопнул ладонью по столу. – Есть внутренний круг, и есть внешний. Внутренний охватывает только Кумран и проходит по стенам обители. Все Вестники Кумрана настроены на внутренний круг. А внешний предназначен для Вестников по всей стране. Вбросить слово во внутренний круг могут Наставник и главы направлений, а во внешний – только Наставник. Шали сам по себе ничего не слышит. Если до его слуха что-то донеслось, значит, кто-то из четырех вбросил это в круг. А раз речь идет про слова Наставника – он это и сделал. Наставник решил, что избранным нужно знать про Эфрату, убийство ста двадцати шести мальчиков и про тебя, Шуа. Поэтому Шали и услышал, только поэтому. Понятно?

– Понятнее некуда.

Я почувствовал себя так, словно меня раздели догола и выставили на обозрение жителей Кумрана. Моя личная, маленькая жизнь, мои тайны вдруг стали известны тысячам незнакомых людей.

– Не переживай, – Шали легонько толкнул меня в плечо. – Мы все тут одна семья. А в семье нет секретов.

Обратно по коридору я шел между Шали и Кифой. Выпуклости стены казались мне давно знакомыми, а камушки перед развилкой сами легли в ладонь. Шали отворил дверь, и наша комната, освещенная мерцающим огоньком фитиля, выглядела так уютно, что я сразу захотел спать.

Мы быстро улеглись, прочитали молитву, я повернулся лицом к стене и уже стал погружаться в блаженное забытье, как вдруг услышал чье-то дыхание, доносящееся откуда-то снизу. Я прислушался. Звуки неслись от пола рядом с моим изголовьем. Кто-то дышал, часто и дробно, словно задыхаясь после бега.

Боясь пошевелиться, я продолжал прислушиваться. Сон моментально улетучился. Мало ли что может происходить в кумранских подземельях! Возможно, посреди комнаты находится люк в нижний этаж и по этому люку в комнату приходят иные существа? А может, Змей нашел способ пробраться в обитель и сейчас медленно разворачивает свои зеленые кольца перед моей кроватью.