Приворотное зелье - Михаил Ульянов

Вот живет столяр, в общем-то, несчастный человек, в вечных заботах о хлебе насущном, о семье, но лелеет он заветную мечту – не о благоденствии земном, не о богатстве, – он мечтает купить микроскоп. И покупает. Зачем он ему? А вот что-то его беспокоит, какая-то мысль, желание докопаться до чего-то, ему интересно узнать, отчего бывают болезни, что это за штука такая – микробы… Это рассказ Шукшина «Микроскоп».

Я вспомнил чудиков Шукшина, когда прочел недавно о том, как в какой-то деревне под Курганом два мужика пятнадцать лет строили и все-таки построили самолет из дерева. Это не литература – это жизнь. Мало того, что они вырубили из дерева самолет, вплоть до такой сложной детали, как пропеллер, железным был только мотор от мотоцикла, который тянул этот самолет, – он у них полетел! Мужики эти, без специального образования, окончившие сельскую школу и работавшие в деревне, построили самолет. Они летают на этом самолете – не чудо ли? Правда, им категорически запрещают полеты, заботясь о жизни новоявленных Икаров. Они и в самом деле уже падали с неба, что-то там ломали себе. Но это их не останавливает. Как тут не восхититься!

В рассказе «Миль пардон, мадам!» Бронька Пупков на полном серьезе рассказывает, как он сам лично стрелял в Гитлера. Суперфантастическая история, поведанная с неподдельными слезами (он промахнулся!) и с такими подробностями, что не поверить в нее было как-то совестно. Самозванец, но подобных ему по России всегда было пруд пруди.

Почему их у нас так много? Да потому, что наш народ поэтичный. Он любит всякие сказки, загадочные истории, любит сочинять байки, небылицы. В них он проживает часть своей жизни. Побасенки, побасенки, говорил Гоголь; мир задремал бы без этих побасенок!..

И шукшинский «Раскас» – тоже о сочинителе…

Лидия Федосеева-Шукшина и Михаил Ульянов на съемках «Позови меня в даль светлую». 1977 г.

Конечно, многие мужики пьют и ничего, кроме этого, не делают. Но Шукшин искал в русском мужике вот это: самолеты, придумки, изобретательность, философскую жилку, стремление докопаться до корня обычных явлений. Его увлекала суть народного характера.

Пересказывать шукшинские рассказы дело неблагодарное. В них важен человеческий характер, язык, незримое присутствие автора. В них нет сюжета. Шукшин вообще считал, что сюжет не нужен, так как он непременно несет в себе мораль. Поучение в искусстве он отвергал.

…Я выступал с концертом, играл в театре, снимался в кино, но мне не давала покоя, как я ни приглушал ее, ни отгонял от себя, мысль поставить спектакль о Степане Разине, по роману-сценарию Шукшина «Я пришел дать вам волю». Я перечитывал роман с замиранием сердца, прикидывая, что бы я взял из него, в какой последовательности построил действие. У меня в голове будто мотор работал. Мысль о спектакле набирала и набирала обороты…

Наконец я перешел Рубикон.

Еще до поездки в Астрахань на выбор натуры для своего фильма «Я пришел дать вам волю» Шукшин пригласил меня на пробу. Я приехал к нему на студию.

Он ходил по кабинету в черной рубашке, взволнованный и возбужденный, и тут же стал рассказывать мне о своем замысле. Я пробовался на роль Фрола Минаева, человека, который находился со Степаном Разиным в вечном споре, так что Василий Макарович как бы и меня убеждал в чем-то.

Я представляю себе, говорил он, бескрайнюю степь. Полную, огромную, как солнце, луну, серебристо-белесый мир, и по степи скачут на лошадях два озверевших человека. Это Фролка уходит от Степана, потому что тот в ярости лютый бывает и вполне может убить… И вот эта половецкая степь, эти половецкие полудикари как бы задавали тон не только этой сцене, а всему фильму. Я только спросил его, не боится ли он надорваться: замысел грандиозный, а он и режиссер, и в главной роли.

– А-а, я все на это поставил, должен справиться! – ответил он.

Он действительно поставил на этот фильм все, вплоть до собственной жизни: он работал над сценарием ночами, много курил, пил кофе – и сердце не выдержало такого напряжения.

…Я понимал всю сложность задачи, стоящей передо мной. Шукшина мучила вековая загадка русской воли, несущей в себе зерно трагедии. Он задавался мучительным вопросом: что же такое творится с русским мужиком? Не с точки зрения истории, а с точки зрения сути, философии, основы характера русского мужика, которые определяют его самоощущение, мировосприятие. Для него Разин не был таким уж легендарным героем, как это могло показаться: это был простой, талантливый, умный мужик, может быть, более свободолюбивый, чем его собратья, но вовсе не сказочно приукрашенный, каким он воспевался в народных песнях.

О Степане Разине написано великое множество песен, столько, пожалуй, не написано ни о ком. Почему столь популярна в народе была эта фигура, весьма противоречивая, я бы назвал ее фигурой мрачного российского средневековья? Думаю, Шукшин тоже искал ответ на этот вопрос.

Мужик был рабочим скотом, товаром, его можно было продать, убить, хозяин за это никакой ответственности не нес. Нищета, унижения были спутниками всей его жизни…

Когда я был в Индии, в Дели, везли нас как-то поздно вечером в отель, и на разделительном газоне я увидел лежащих буквально впритирку один к одному индусов. Мы ехали минут десять по этой широкой освещенной улице, а газон все не кончался. У этих людей, кроме набедренной повязки и подобия рубахи, ничего не было. Они работают день ради горстки риса, работают, как каторжники (я видел, как они, поднявшись с тяжелой ношей по строительной утлой лестнице, цементом заливали стены домов), а потом спят, чтобы утром начать все сначала. Живут эти несчастные не больше тридцати лет, так рано они изнашиваются. Никогда не забуду, как подошла ко мне за подаянием девочка лет тринадцати, и такая мольба была в ее огромных черных глазах!

Что-то подобное этому было на Руси. И тут появляется Степан Разин, с награбленными в Персии богатствами, победитель, которого, как известно, не судят, и ведет он вольную жизнь и задумывает дать волю и русскому мужику. Ну, российский мужик, известно, готов снять с себя и отдать последнюю рубаху, но может из-за бутылки водки и человека убить. А если речь идет о справедливости…

Степан Разин начал с жестокости. «Нет, не тем я, люди, грешен, что бояр на башнях вешал. Грешен я в глазах твоих тем, что мало вешал их». Он зверствовал так же, как его враги зверствовали по отношению к нему и восставшим мужикам.

Восстание было потоплено в крови. Если Разин вешал бояр на башнях, те вешали мужиков на баржах и пускали эти баржи по Волге для устрашения всех остальных. Эта кровавая бойня ничего не принесла народу, но Степан Разин остался в его глазах героем, борцом за справедливость.

Историк Костомаров характеризует Разина как человека без малейшего чувства сострадания или жалости. Это не так. Разин отразил в себе характер своего времени, страшного и жестокого. В то же время его свободолюбие, удаль, самоотверженность сделали его самым поэтическим лицом в русской истории, как сказал о том Пушкин.