Тайная страсть леди Эстер - Энни Берроуз

Лорд Ленсборо прижался лбом к холодному оконному стеклу и посмотрел в темноту. Которую из двух сестер он приговорит к пожизненному презрению за то, что она – не Эстер?

В целом он предпочитал Фиби ее старшей сестре. Как отметила его мать, Фиби так молода, что он без труда сумеет вышколить ее по своему вкусу. Но справедливо ли это, если он никогда не сможет полюбить ее? Разве он не сделает ее такой же несчастной, каким теперь чувствует себя?

Она ему слишком нравилась для того, чтобы желать ей такой жизни.

Зато Джулия будет рада тратить его деньги независимо от того, нравится она ему или нет. Лицо его исказилось от горечи. Нечего сказать, достойная из них получится пара!

Лорд Ленсборо сжал кулаки. Он вернется в Стэн-торн. Оттуда напишет официальное письмо ее отцу. Более того, отныне он будет вести дела на безличной, деловой основе. Все необходимые формальности можно уладить через поверенных. Его мать заберет девицу в Лондон и отшлифует ее по своему вкусу. Ему останется только одно: перенести брачную церемонию.

В таких терзаниях прошла ночь. На рассвете он оделся, вошел в комнату к Стивену и потряс его за плечо.

– Что? – Стивен рывком сел. Возможно, он и одевался как денди, но многолетняя служба в полку капитана Фоли наградила его способностью мгновенно просыпаться.

– Я покидаю этот проклятый дом, – объяснил Ленсборо. – Возвращаюсь в Стэнторн. Вы со мной?

– Как-то неожиданно.

– Мы пробыли здесь неделю. На больший срок я не соглашался.

– Но… – Стивен нахмурился, – вы так и не сделали предложения.

– Я решил, что по этому поводу напишу сэру Томасу из Стэнторна. Итак, вы едете со мной?

– В такой ранний час? Неужели нельзя хотя бы позавтракать?

– Ни в коем случае. Я уезжаю немедленно. Позавтракаю по дороге.

– Простите, Ленсборо, но я хочу еще поспать. – Стивен лег и укрылся одеялом до подбородка. – Я уже не в армии и чувствую потребность спать ночью не просыпаясь и принимать пищу регулярно и в удобной обстановке, в тепле и уюте.

– Как хотите. Жду вас сегодня в Стэнторне.

– Может быть, я и приеду, – послышался приглушенный голос из-под одеяла. – А может, еще задержусь здесь. Или вернусь в Лондон. Я принял ваше приглашение только потому, что решил понаблюдать за вашим необычным ухаживанием. Мне показалось, что это будет забавно. Но, откровенно говоря, последние несколько дней ваши выходки больше не забавляют меня.

На следующее утро Эстер спустилась к завтраку последней и узнала о том, что лорд Ленсборо уехал.

Она не спала всю ночь, наконец перед рассветом провалилась в сон и теперь чувствовала себя совершенно разбитой.

К счастью, все остальные были настолько поглощены неожиданным отъездом его светлости, что никто не обратил внимания на ее поздний приход. Она села на свое обычное место почти незамеченной, тетка и кузины забрасывали несколько смущенного мистера Фаррара вопросами.

И хотя она испытала некоторое облегчение оттого, что теперь ей не придется раскрывать ему тайну рождения Лины, поступок лорда Ленсборо ей не понравился. Как это для него типично! В своем высокомерии, эгоизме и бессердечии он не посчитал нужным объясниться с кузинами.

Рядом с ее тарелкой лежало письмо. Не узнав почерка, Эстер взломала печать и первым делом посмотрела на подпись. Лайонел!

– Плохие новости, дорогая? – спросила ее тетка. – Эстер подняла голову и заметила, что разговоры за столом прекратились и все смотрят на нее. – Вы так побледнели!

Я… – Она сунула письмо в карман и вымученно улыбнулась дрожащими губами. – Нет, ничего… просто… мне нужно будет сегодня навестить Эм.

– Хотите, я провожу вас, миледи? – Стивен встал. – Буду рад оказать помощь вам и мисс Дин, если потребуется.

– Ах, нет, мистер Фаррар, неужели вы тоже нас бросите? – Джулия надула губки. – Вы обещали сегодня поучить меня играть на бильярде!

– Ах, как глупо с моей стороны, чуть не забыл! – Стивен улыбнулся, не размыкая губ. – Прошу у вас прощения, леди Эстер.

– Ничего страшного, мистер Фаррар. – Эстер вздохнула с облегчением: Джулия освободила ее от необходимости самой отказывать ему. – И потом, мне нужно отправляться немедленно.

– Ох уж эти бедняки… – поморщилась леди Сьюзен, как только Эстер вышла. – Вечно им что-то нужно!

Эстер поспешила к себе, чтобы переодеться в простое платье, которое она держала специально для таких вылазок. Она прочно закрепила чепец на голове, а затем укутала голову и плечи в самую толстую шерстяную шаль, надела лишнюю нижнюю юбку и толстые шерстяные чулки. И все же, когда она подошла к калитке у сторожки, ноги у нее совсем окоченели: ветер трепал юбку, а руки и лицо щипал мороз.

Она немного удивилась, когда увидела, что на дороге стоит простая карета. Еще больше она удивилась, когда открылась дверца кареты, а из нее вышел Лайонел.

– Вы пришли! – сказал он. – Хорошо. Садитесь, скорее, прочь от холода, чтобы мы могли поговорить.

– Я думала, мы с вами поговорим в доме священника, в присутствии Эм, – возразила Эстер, попятившись.

– Боже правый, женщина, неужели вы считаете, я пошел бы на такие расходы и нанял карету, не будь дело срочным?

– Срочным? – Эстер шагнула к нему. – Лина ранена?

– Садитесь, я все объясню по пути!

Эстер замялась на долю секунды, а затем повиновалась. Как только Лайонел захлопнул за ними дверцу, лошади понеслись вперед. Карета накренилась, и Эстер, тихо вскрикнув, упала на подушки.

– Не тревожьтесь, Хетти! – улыбнулся Лайонел. – Чем быстрее поедем, тем скорее попадем куда нужно. – Он сел рядом с ней и накинул ей на плечи тяжелую попону. Затем подложил ей под ноги нагретый кирпич.

– Куда попадем? – насторожилась Эстер. – Куда вы меня везете? Мы едем к Лине?

Лайонел покачал головой.

– Не совсем, – признался он, – вот, глотните, чтобы согреться. – Такая заботливость была совсем не похожа на Лайонела. Он что-то задумал. Эстер посмотрела на фляжку, которую он ей протягивал, увидела выжидательный блеск в его глазах, холодок пробежал у нее по спине. Она поняла, он без всяких угрызений совести схватит ее и вольет содержимое ей в глотку. Однажды он уже так поступил, тогда она была почти ребенком. От бренди, которое он тогда в нее влил, ее затошнило, разум затуманился, и она была совершенно не способна защищаться.