Тертый калач - Кирилл Максимов

– Хорошо. Хочу спросить, точнее полюбопытствовать. Можешь не отвечать, если что. Как вообще ощущение, когда после стольких лет встречаешься с отцом, которого ни разу не видела? Просто я в какой-то мере тоже была в такой ситуации – отец бросил семью, когда мне был годик. Когда поступила в университет, решила его разыскать – лучше бы этого не делала.

– Знаешь, трудно что-то конкретное сказать. Да, денег у него много. Но ведь не это главное. Самой интересно, как он себя дальше покажет, – расплывчато ответила Маша. Это не было обычным уходом от ответа, она действительно сама еще не понимала, что чувствует по отношению к отцу. Ведь она совсем его не знает.

– Понимаю, ты, видимо, еще не пришла в себя от происходящего, – проницательно заметила Светлана. – Ладно, не буду больше про это.

– А ты давно работаешь на телевидении? Судя по твоему напору, тебя ждет в этом деле большое будущее, – добродушно улыбнувшись, спросила Маша.

– Примерно год. Может, чуть больше. А по поводу напора не ты первая заметила. Меня в школе все учителя упрекали в упрямстве, – с огоньком в глазах ответила тележурналистка. – Да и на факультете журналистики тоже не особо любили. Ты, кстати, где учишься?

– Пока что нигде. Готовлюсь поступать в Академию живопси на художника-реставратора.

– Ого, круто! – Светлана с уважением посмотрела на собеседницу. – Необычный выбор. Нынче все ломятся в юристы и экономисты. Редкая птица выбирает учебу по душе.

– Каждому свое… Я чуть ли не с раннего детства интересуюсь историей, картинами, росписями, храмами.

– Теперь понятно, почему ты здесь. Как-никак, очередное историческое здание кануло в небытие.

– Вообще-то я тут совершенно случайно. Этот самый мой отыскавшийся отец – владелец строительной компании или чего-то вроде этого. Ну и привел меня показать, чем занимается и на жизнь зарабатывает.

– Точно. Вот я дура. А еще журналисткой себя называю. Да, нужно тренировать память, а то скоро вообще все из головы повылетает.

Тем временем собрание закончилось. Люди начали протискиваться к выходу, образовав у дверей толпу.

– Наконец-то, – с облегчением вздохнула Маша.

– Ой, мне же надо одного человека поймать. Того, что на сцену выскочил, – хлопнув себя по лбу, сообщила Светлана и поднялась с места.

В этот момент кто-то легонько похлопал ее по плечу. Тележурналистка обернулась – перед ней стоял тот самый мужчина, которого она только что собиралась разыскивать.

– Добрый день, у вас есть свободная минутка? – спросил Князев. – Я хотел бы с вами поговорить, спросить кое о чем. Меня зовут Богдан Князев.

– Здравствуйте, конечно есть. А я Светлана Холина. Видела, как вы лихо выскочили на сцену. Кстати, я тоже хотела к вам подойти. Да, знакомьтесь, это Мария Глобина, – представила тележурналистка свою новую знакомую.

Князев посмотрел в глаза поднявшейся из кресла девушке и протянул ей руку. Их взгляды встретились. Богдан был поражен красотой Марии. Как пишут в бульварных романах, хоть бери и портрет пиши. И хоть Князев никогда не был склонен к сентиментальным порывам, но почувствовал, что внутри его что-то дрогнуло. Богдан не привык копаться в собственных эмоциях – какая разница, что это? Возможно, это было нечто, часто называемое любовью с первого взгляда. Однако внешне Богдан сохранил невозмутимое лицо. Он всегда считал, что настоящий мужчина не должен демонстрировать свои эмоции. В отличие от него девушка не выдержала долгого взгляда и отвела глаза в сторону. От смущения ее щеки порозовели. После чего Богдан спокойным голосом обратился к тележурналистке.

– Хотел у вас спросить по поводу обвала. Видел сюжет в ютубе, как вы спускались в канализационный туннель недалеко от места обрушения, как погибли те диггеры, которые вас с собой взяли. Вы можете подробнее рассказать о том, что видели там, что вообще знаете об оседании земли под бывшим госпиталем? – в лоб спросил Богдан.

– А вам зачем?

– Да есть кое-какие подозрения… – расплывчато ответил он.

Стоявшая рядом Маша подошла ближе на полшага, заинтересовавшись разговором. Ее сердито задела плечом какая-то тетка в люрексовом платке. Богдан инстинктивно притянул девушку к себе, защищая от толпы. Только сейчас все трое заметили, что стоят практически в центре прохода, и их с обеих сторон обтекает поток людей, поспешно покидающих зал.

– Давайте выйдем на улицу и там спокойно поговорим. А то нас тут сейчас затопчут, – предложила Светлана и махнула оператору, стоявшему с телекамерой в руках у стены.

Выйдя из здания Дома культуры, компания отошла к стоявшей поблизости лавочке.

– Вы сказали про какие-то подозрения, – вернулась к разговору тележурналистка, внимательно посмотрев Князеву в глаза. – Кого и в чем?

– Хорошо, буду с вами откровенен. В ответ надеюсь на такую же открытость и с вашей стороны.

– Это справедливо, обещаю.

– Недавно у меня на глазах убили приятеля. И я думаю, именно из-за того, что он что-то разузнал про это ЧП с оседанием грунта. Вот я и подумал, что должен попытаться выяснить, что к чему. Полиция мало того что в мою версию не поверила, так еще и уголовное дело хочет повесить.

– Ого, – не сдержавшись, произнесла Светлана. – Интересная у вас жизнь.

– Ага, обзавидуешься, – угрюмо ответил Князев.

– И вы решили, что я смогу помочь? Если честно, то я и сама не особо много знаю, – ответила тележурналистка.

– У вас есть выходы еще на каких-нибудь диггеров? – спросил Богдан. – Или вы были знакомы только с теми, кто погиб под землей?

– Вообще-то есть. Успела взять номер их приятеля Ильи. Именно он, между прочим, и открыл те катакомбы, которые вы видели в сюжете. Я ему сегодня же позвоню и постараюсь договориться о встрече.

– Отлично, – загорелся Князев. – Он может сильно помочь в распутывании этого мутного дела.

– Возможно, и я чем-нибудь смогу вам помочь, – робко предложила молчавшая до этого Маша. – Я кое-что когда-то читала про московские подземелья. Да и отец мой, точнее его компания, я так понимаю, будет заниматься восстановительными работами. Возможно, с его помощью можно будет что-нибудь узнать.

Истории новых знакомых сразу заинтересовали Машу. Да и к самим людям девушка почувствовала симпатию. Налет неизвестности, таинственности, убийство, подземелья – все это всколыхнуло в ней почти детский ужас, такой же, с каким она слушала рассказ послушницы Ксении. Ведь там тоже фигурировали московские подземелья. К тому же Маша внезапно почувствовала азарт, острое любопытство, с которым она в подростковом возрасте один за другим проглатывала всевозможные исторические детективы.

– Почему бы и нет, – согласился Богдан.

– Да, конечно, – закивала Светлана. – И Серега с нами, правда? – обернулась она к стоявшему рядом оператору.

– Кто-то же должен все это снимать, – сказал тот.