Паучья Королева - Дж. Э. Уайт

– Мы ещё слишком многого не понимаем, и Евангелина – ключ к ответу. Её дух по-прежнему пребывает в «Вулькере», заточённый в ней навеки. Позвольте моим вексари изучить страницы книги. Быть может, мы сумеем разгадать происхождение этой непонятной тьмы. А когда мы в этом разберёмся, быть может, мы сумеем обратить вспять…

– Кара!!! – заорал Тафф.

Небо помрачнело: чёрное облако устремилось в их сторону, как пчелиный рой. Но вместо жужжания крохотные существа издавали звук тысяч часовых механизмов. Многоголосое тиканье назойливо лезло в уши.

– Шестеренки… – прошептал Тафф.

Он дёрнул сестру за руку, собираясь тащить её прочь, но в этом не было необходимости: Кара и сама понимала, что пора бежать.

Дети кинулись к канату – тот виднелся вдали, тоненький, словно ниточка. На бегу Кара потянулась своим внутренним чувством вексари, надеясь навести мысленный мостик к шестерёнкам, но не ощутила их присутствия. Возможно, от того, что Кара была не в том времени. А может быть, шестерёнки вообще были не животными, а силой природы, вроде ветра или солнечного света. Так или иначе, стало ясно, что магия тут не поможет.

Рой был всё ближе.

Кара ощутила, как что-то скользнуло поперёк её шеи с тошнотворной стремительностью серпа в разгар жатвы. Выступила кровь. «Неважно. Надо бежать!» Мир вокруг мигнул снова и ещё раз. Связь времён распалась. День. Ночь. Дорога, забитая фургонами. Звёздная пустота за миллионы лет до нынешних времён. Они потеряли направление; обнаружили, что бегут в противоположную от каната сторону; повернули. «Канат! Где же канат-то?!» Тафф хлопнул себя по руке, Кара увидела у него на запястье кровавое пятно. Рой реял прямо у них над головами, тиканье сделалось оглушительным. Они как будто застряли внутри часов, заблудились в лабиринте колёсиков и пружин. Кару, задыхающуюся, полностью дезориентированную, внезапно повалили на землю. Тафф выкрикивал какие-то слова, которых она не слышала, и пихал что-то ей в руки.

Канат!

Карины пальцы вцепились в обсыпанные порошком волокна в тот самый миг, как рой опустился на них. Одинокая шестерёнка повисла у неё перед глазами. Вблизи она походила скорее на механизм, чем на насекомое. Ни глаз, ни головы, только тельце в форме фасолины, тронутое ржавчиной. Приделанные к нему два колёсика, вращаются с такой скоростью, что выглядят размытыми. Кара заслонила лицо ладонью, в полной уверенности, что шестерёнка на неё нападёт, но вместо этого та взмыла вверх и влилась в рой. И все, как одна, унеслись прочь, исчезнув из виду.

Дети были в безопасности.

Кара с Таффом молча зашагали обратно к башне. Канат они больше ни разу не отпустили.

Когда они вернулись в Перекошенный зал, Кверин и Грейс сидели за столом и резались в карты, будто закадычные друзья. Кверин к их путешествию особого интереса не проявил, а вот Грейс забросала их вопросами. Кара старалась отвечать, как можно более уклончиво. Хоть Грейс и уверяла, будто с магией покончено, Каре вовсе не хотелось делиться с нею сведениями о всемогущем гримуаре.

– Я одного не понимаю, – сказала Грейс, обернувшись к Таффу. – Зачем ты своё имя на двери-то вырезал? Разве ты не знаешь, что теперь с тобой будет?

– Я знал, что, если этого не сделаю я, это сделает Кара, – ответил Тафф.

Грейс закивала.

– Ну да, именно! И тогда хр-нулы сожрут Кару, а не тебя. Разве это не лучше?

– Ничего хуже быть не может, – ответил Тафф.

Грейс выпучила на него свои голубые глаза.

– Какой же ты всё-таки странный! – заметила она.

Теперь, когда Кверин получил, что хотел – новую жертву, которую можно будет скормить хр-нулам, – он перестал строить из себя гостеприимного хозяина и быстренько выпроводил ребят. Они вышли за дверь, на внешнюю лестничную площадку, что торчала между двух половинок этого затерянного во времени сооружения. Далеко внизу радостно заржала Тенепляска. Они снова вернулись на то самое поле, где впервые обнаружили башню. За сизой дымкой на горизонте виднелся фермерский дом, где их настигли близнецы.

– Да вы не бойтесь, – сказал Кверин, обратив внимание на озабоченный вид Кары. – Ваши враги давно убрались восвояси. Я немного поразмыслил и позволил пройти четырём дням в вашем времени. Я подумал, что для вас так будет безопаснее.

Он обратил внимание на тонкий красный порез у Кары на шее.

– Я смотрю, вам-таки пришлось иметь дело с шестерёнками.

– Да это просто царапина.

– Это не просто царапина. Прикосновение шестерёнки сокращает твою временную линию. Вот эта царапина стоит вам неделю жизни.

Кара пожала плечами.

– Что ж, постараюсь как можно лучше использовать то, что осталось…

Она пригнулась и посмотрела в глаза Кверину.

– А что касается моего брата – держитесь от него подальше! Лично я плевала на всякие там «магические договоры». Вы его не получите. Никогда!

Кверин посмотрел на неё с самым серьёзным видом, а потом не выдержал и расхохотался.

– Ах, Кара-Кара! Вы так ничего и не поняли, да? Как только Тафф вырезал на двери своё имя, он умер. На самом деле, я уверен, что с точки зрения хр-нулов всё уже случилось! Они ведь живут во времени не по прямой, они бродят по нему кругами – а это значит, что отважного маленького Таффа уже сожрали, может, даже и не раз.

Его лицо вновь сделалось абсолютно серьёзным.

– Пора тебе понять, где твоё место в мире, ведьма. В один прекрасный день твой брат услышит стук в дверь, и это буду я, пришедший за тем, что моё по праву. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы меня остановить!

Кверин захлопнул дверь и задвинул засов.

Через два дня их отыскал Лукас.

Они устраивались на ночь в излучине каменистого ручья, который струился через лес. На Лукасе был тот же самый серый плащ, что и в прошлый раз, когда Кара его видела, за спиной – свешаровый лук. Он откинул свисающую на лоб чёлку и улыбнулся.

– Так вот вы где! – сказал он.

Кара выронила миску, из которой собиралась есть. Грибная похлёбка забрызгала ей башмаки. Каре было всё равно. Она кинулась к Лукасу, обняла его крепко-крепко и долго вдыхала его запах, пока не поверила, что он настоящий.