Притворись моим парнем - Андреа Лоренс

— Только богач может так сказать. Да, ради них. Для большинства это достаточная причина. Хотя надо признать, не слишком‑то много наличных я получила. Всю поездку я пыталась добиться от тебя послушания, но нет. Я угрожала, запугивала, поднимала ставку, обещала выдать твой секрет, но у меня в кармане все еще лишь жалкие крохи из твоего долга.

— Я ничего тебе не должна. Никто ничего тебе не должен. Все, что ты получила, ты вытянула силой.

— А ты получила все на блюдечке. И теперь тебе нужно просто отдать мне деньги.

— Ты, как никто, знаешь, что до дня рождения у меня не будет ни цента. Как я могу тебе заплатить, если у меня ничего нет?

Себастьян отчаянно пытался что‑то придумать. Если бы он мог изящным жестом боевых искусств выбить ружье из рук Джози и повалить ее на землю! Но, как инженер, он мог только перехитрить ее. Если бы сердце не стучало так сильно, не давая сосредоточиться.

— Словно ты не могла получить нужную сумму от твоих богатых и влиятельных друзей. На один репетиционный ужин ушло больше денег, чем я просила. Честно говоря, мне кажется, я достаточно шла на уступки. Сомневаюсь, что хоть один шантажист дал бы тебе столько шансов, сколько я, Харпер. Но мне надоело быть милой. Мне нужны деньги, и нужны сейчас.

— Но с чего мне платить тебе, Джози? Все закончилось. Еще на свадьбе. Все знают мой секрет. Ты не можешь больше шантажировать меня.

— Да. Вот почему я взяла ружье. Это уже не шантаж, но вооруженное ограбление. Я хочу свои деньги.

— Зачем тебе мои деньги? Ты выходишь замуж за Квентина, его семья очень богата. Для них сто тысяч долларов ничего не значат.

— А я ничего не значу для Квентина. Он просто использовал меня, чтобы ты завидовала ему. Он сделал предложение и пригласил меня в путешествие, потому что знал, что это тебе не понравится. Он не думал, что за это отец откажет ему от денег. Путешествие закончилось, он увидел, что ты влюблена, и бросил меня. А сам отправился к отцу за прощением. Так что сейчас деньги важны, как никогда.

Переполненный яростью и смятением, Себастьян слушал диалог двух женщин. Он стиснул кулаки и внезапно почувствовал странное онемение в левой руке. Он попытался потрясти ею, но чувство не проходило. Он уже не мог разобрать, что говорят Джози и Харпер. Все плыло перед глазами, Себастьяна била дрожь. Он потянулся к Харпер, чтобы опереться.

— Себастьян! Что случилось? Ты в порядке?

Он не мог ответить, грудную клетку сжало словно тисками, не давая даже дышать. Он уже понял, что это не паническая атака. Это еще один сердечный приступ — на этот раз более сильный.

Врачи предупреждали, что не нужно спешить. И он пытался. Он делал максимум возможного, и что? Он смотрит в глаза женщины, которую любит, и возможно, никогда больше не увидит. Неужели он потерял последний шанс сказать Харпер все, что боялся ей сказать?

— Я люблю… — Он задохнулся, не в силах закончить фразу. Рука соскользнула с ее плеча, и колени подогнулись.

Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, был ее крик.

— Харпер?

Харпер очнулась от глубокого сна и поспешно вытерла струйку слюны с подбородка. Она не сразу поняла, что находится в палате Себастьяна, который только что пришел в сознание.

Она с улыбкой подошла к его кровати.

— Очнулся.

— Похоже на то. По мне словно грузовик проехал. — Он ощупал руками лицо, потянув за собой какие‑то трубочки и проводки. — Что случилось? Где я?

Со смесью облегчения и удивления Харпер поняла, что он не помнит последних нескольких дней. Анализы, тесты, сканы, и, наконец, в одну из артерий его сердца поставили шунт. Большую часть времени он провел без сознания. Харпер просто сидела у его кровати, ожидая новостей от медсестер и докторов, которые за ним ухаживали.

— В аэропорту у тебя случился сердечный приступ. Ты в больнице уже несколько дней.

Себастьян осмотрел себя и нахмурился.

— Почему у меня болит запястье?

— Через него они ввели шунт в твою грудь.

— Ух ты.

Харпер сидела на краю кровати. В последние несколько дней ее переполняли эмоции, которые она никогда не испытывала и не хотела бы испытать вновь. Сперва столкновение с мстительной и несчастной Джози и страх, что ее сейчас застрелят. Харпер никогда так близко не сталкивалась с оружием и не знала, как реагировать. Потом Себастьян упал, и она бросилась к нему, позабыв обо всем на свете. Она не слышала, как ушла Джози, но, когда Харпер подняла голову, той уже не было. Видимо, не хотела сталкиваться с пожарными и скорой.

С тех пор она не вспоминала об этой ситуации. Страх потерять Себастьяна прежде, чем она скажет ему о своих чувствах, затмил все. Всю дорогу в больницу она сгорала от стыда, что из‑за нее он оказался в опасной ситуации, которая едва не убила его. И потянулись наполненные беспокойством дни в ожидании результатов его тестов.

Наконец — и это чувство появилось совсем недавно, — она злилась.

Это была самая неожиданная эмоция, но она не могла от нее избавиться. Прошлой ночью врач, занимавшийся Себастьяном, пришел с его кардиологом. Они разговаривали с ней о его текущем состоянии так, словно она была в курсе. Обсуждали, что этот сердечный приступ был более серьезный, чем предыдущий, что двух недель вне офиса было недостаточно.

Было так сложно сохранить нейтральное выражение лица и не выдать, что она понятия не имеет, о чем они говорят. Но по мере разговора все становилось яснее.

Например, почему трудоголик смог бросить все и уехать в Ирландию. Ему нельзя было работать. Не после того, как последний сердечный приступ обрушил его на пол собственной лаборатории меньше двух недель назад.

Две недели назад у него был сердечный приступ, и он ничего не сказал об этом. Он вел себя как будто ничего не случилось и отправился с ней на самолете в Ирландию. Мурашки ползли по спине при одной мысли об этом. А что, если бы что‑то случилось там? Замок находился в настоящей глуши, в нескольких часах езды от Дублина. Как быстро они смогли бы довезти его в больницу с новейшим кардиологическим отделением?

Скажи он, и Харпер могла бы наблюдать за симптомами. Ну или, как минимум, в аэропорту сказать службе спасения, что у него проблемы с сердцем. А так она лишь беспомощно сидела, плакала и в отчаянии повторяла снова и снова: «Он просто упал».

Не стало ей легче и после разговора с его деловым партнером. Финн был указан как контактное лицо в чрезвычайной ситуации, он же отвечал за все вопросы, связанные с медициной, и его вызвали в больницу. Он следил за результатами тестов и добился для Харпер возможности оставаться с Себастьяном, хотя она не была членом его семьи. За одно это она была в долгу перед Финном, не говоря уже об информации, которой он с ней поделился.