Темное Море - Джеймс Камбиас

Группа останавливается лагерем на руинах поселения – очередной иссякший источник с уже привычной путаницей занесенных илом построек, обломков трубопровода и домашнего мусора. На всем толстый слой грязи, и Широкохвост рад получить новые подтверждения своей теории о связи между толщиной илового слоя, языком надписей и стилем обнаруженных под ним артефактов.

Своими помощниками он доволен. Остроголов – один из арендаторов Долгощупа, привык охотиться в холодных водах и знает множество историй об опасных созданиях и нападениях бандитов. Коротконожка – молодая особь, еще растет, едва умеет читать и вязать узлы. Но она вполне способна управлять тягачом, привязывать его ниже по течению от лагеря на стоянках, готовить простые блюда и нести за Широкохвостом смотки для записей, когда он занят исследованиями.

Коротконожка стучит по камню – зовет к столу. Она смешивает свежую икру тягача с нарезанными желеперьями и остатками вываренных в горячей воде молок. Когда подплывает Широкохвост, Остроголов уже ест: в таких вещах они не соблюдают порядок старшинства.

– Икра и молоки, – вздыхает Остроголов. – Неужели мяса не осталось?

– А ты кого-нибудь поймал? – тут же спрашивает Коротконожка. – Если мясо и есть, я его не чую.

Добыча – обязанность охотника, поэтому он благоразумно замолкает.

– Поселение небольшое, – замечает Широкохвост. – Но я помню, как ты говоришь о большем в нескольких кабельтовых отсюда?

– Точно, – подтверждает Остроголов. – Огромное селение, точнее, его развалины. Три или четыре старых источника – один до сих пор испускает чуть теплую воду.

– Там, должно быть, хорошо охотиться?

– О да! Я помню, как ловлю там спинорота – размером с двух тебя! А еще…

– Отлично! – обрывает Широкохвост очередную охотничью байку. – Я думаю, мы переберемся туда, как поспим. Надеюсь найти много старых предметов и пополнить заметки, а ты в это время добудешь для нас еды.

* * *

– Я думаю, мы должны сообщить им сейчас, – сказал Гишора, когда Тижос вернулась в комнату.

После долгого плавания в холодной воде она была голодна, как никогда в жизни, и жадно глотала комки высококалорийной пищи, едва репликатор успевал их выпускать. Чтобы ускорить процесс, Тижос отключила настройки текстуры, вкуса и психоактиваторов, поглощая чистые калории, как делают люди.

– По всей вероятности, они разозлятся, – сказала она между глотками.

– Знаю. Я предполагаю, что они будут злы вне зависимости от того, когда мы им скажем.

– Тогда, вероятно, стоит все сделать как можно позднее.

– Я не уверен, что это мудрое решение. Тижос, ты много знаешь о человеческой психологии и культуре. Опиши их отношение к обману.

– В большей или меньшей степени он порицается во всех культурах Земли.

– Исходя из этого объясни, как могут отреагировать люди.

– Теперь я поняла! Ты полагаешь, что выжидание может быть воспринято как намеренный обман и вызвать неблагоприятную реакцию. Хорошо, давай скажем им побыстрее.

– Пусть они сперва отдохнут и примут пищу. Скажи, приходилось ли тебе служить Стражем?

– В юности я работала лесником.

– Нам может грозить насилие. Дай мне знать, готова ли ты к этому.

– Готова, – сказала Тижос, хотя на самом деле готова не была.

* * *

Вернувшись после долгого плавания с шоленкой, Роб и Алисия слой за слоем стянули гидрокостюмы и, объединив ежедневные квоты горячей воды, приняли душ вместе. К тому времени, когда они оделись и добрались до столовой, большинство обитателей станции уже поели, так что они разогрели все, что осталось, приправив огромной кучей картофельного пюре.

– Я бы убил за капельку масла, – вздохнул Роб. – Настоящего масла и, может, немного сливок.

– Не упоминай при мне эти слова! И потом, неужели тебе не нравится синтетический жир?

– Я бы предпочел, чтобы у него был хоть какой-то вкус. Когда шолены будут отваливать, давай попробуем спереть их репликатор! Ведь он может создавать что угодно – не только чистые жиры и углеводы.

– Любопытный способ самоубийства.

– Да ну! Они едят нормальную еду, так? Не какие-нибудь хлористые соединения?

– О… ну их ДНК отличается от нашей, но она все равно распадется в твоем пищеварительном тракте. Дело не в этом. Я имела в виду токсины и аллергию. Большая часть вкусовых добавок – на самом деле яды, которые растения вырабатывают, чтоб защититься. Мы к некоторым приспособились, но это касается только земных растений.

– Что ж, можем готовить на нем диетическую пищу. Никаких ядовитых специй!

– Остается проблема хиральности сахаров, получения нужных аминокислот, витаминов…

– Вредина! – сдался Роб. – Я лишь хотел помечтать, как эта штука сделает мне чизкейк. Настоящий, без горы странных фруктов и шоколада. Или большой сочный стейк… Слушай, может, нам удастся его перенастроить и заставить делать что хотим мы?

– Ты разбираешься в настройке шоленского оборудования? Хоть кто-нибудь разбирается?

– Я читал, что их системы не настолько круче наших. Просто другой путь развития технологии: они предпочитают создавать сложные однофункциональные аналоговые системы, вместо того чтобы пихать цифровые процессоры во все подряд, как делаем мы. Можем пробраться в их комнату и поглядеть.

– Ну-ка, подожди, – сказала Алисия. – Когда все перестало быть шуткой?

– Когда я задумался о чизкейке, – признался Роб. – Думаю, сейчас я убил бы за чизкейк.

– Тебе нужно отвлечься, – Алисия опустила руку на его бедро и мягко погладила: – Помогает?

– Пока нет. Я все еще думаю о чизкейке.

– А так?

– Колеблюсь… Чизкейк – секс, секс – чизкейк… Непростой выбор.

– А если я сделаю так?

– Хм, вот теперь я однозначно отвлекся.

Правда, позднее, лежа на ее койке, Роб никак не мог заснуть. Идея прибрать к рукам шоленский репликатор оказалась слишком привлекательной. И дело было не в еде: Роба мучило любопытство. Промелькнула даже пара мыслишек насчет того, чтобы, разобравшись, как это действует, присоветовать кое-что разработчикам на Земле. Может, и патент получить. Интересно, можно ли запатентовать инопланетную технологию?! Пожалуй, нет.

Алисия крепко спала. Когда они ложились вместе, она всегда выбирала место у стенки. «Пусть лучше меня раздавят, – говорила она, – чем я свалюсь». Робу было проще простого соскользнуть с постели, нашарить свою одежду и выбраться в холл.

На полпути к каюте шоленов он вдруг понял, что ведет себя как идиот. Они же не спят, и у него нет шансов проскользнуть незамеченным: сколько бы времени ни было, инопланетчики бодры и свежи. А во время дневных вахт, когда каюта пустая, сам Роб должен таскаться за ними, записывая интервью. Алисия права: идея с самого начала была тупой.