С того света - Бернард Вербер

Он вместо ответа корчит недоверчивую гримасу.

– Спасибо за все, – говорит она.

Владимир смотрит ей в глаза.

– Подождите, мне любопытно… У вас, часом, не первая отрицательная группа крови?

Вопрос застает Люси врасплох.

– Да, а что?

– А то, что вы – универсальный донор. Очень хорошо. Лично у меня первая положительная, – сообщает он с гордостью.

– И что с того?

– В смысле крови мы с вами друг друга дополняем.

Несколько секунд она удивленно молчит. Ее уже пытались соблазнить астрологи, указывавшие на совместимость знаков зодиака, хироманты, ценители цвета ее глаз, но еще никогда предлогом не служила группа крови. Наконец она выдавливает вежливую улыбку, лишая биолога всякого желания настаивать. Он всего лишь говорит, опустив глаза:

– Какая ужасная история – это убийство! Очень надеюсь, что вы найдете того, кто отравил нашего Габриеля.

25

Габриель Уэллс раскидывает руки. Он пронзает облака, оставляя их нетронутыми. После кувырка через голову он падает на город, на полпути переходит к планированию, скользит в разных слоях воздуха, взмывает над крышами. Наконец, он настигает своего дедушку Игнаса Уэллса – тот оседлал верхушку Эйфелевой башни, где обосновалась компания из множества бродячих душ, давно облюбовавших это место.

– Ну как, дедушка, ты выяснил что-нибудь новенькое о моей смерти?

Поблизости дискутируют другие эктоплазмы. Игнас не хочет, чтобы его подслушали, поэтому он зовет внука полетать над городом, на большой высоте.

– Пока что улики, на которые я обычно обращаю внимание, не помогли мне выйти на след. Надо еще подождать. А как твои успехи?

– Чтобы уговорить Люси помочь нам с расследованием, я взял на себя ответное обязательство отыскать Сами Дауди, ее исчезнувшую великую любовь. Он был ее первым возлюбленным и остался единственным, и она ищет его с тех пор, как ее задержали, посадили, потом выпустили – в общей сложности уже девять лет. Пока что совершенно безрезультатно.

– Что ты знаешь об этом человеке?

– Только его последний адрес: Страсбургский бульвар, дом 19, рядом с Восточным вокзалом. Там она видела его в последний раз 13 апреля, девять лет назад.

– Летим туда!

Дедушка-полицейский и внучек-писатель легко опускаются на улицу и сквозь черепичную крышу проникают внутрь здания.

– Как ты ведешь расследование с того света, дедушка?

Дед зовет потомка за собой и принимается прочесывать этажи. На первом он наконец обнаруживает искомое – неуспокоившуюся душу бывшего консьержа. Душа курит воображаемую сигарету, выдыхая такой же нематериальный дым, видимый только братским эктоплазмам. На ногах у него тапочки, он развалился в кресле рядышком с живым консьержем, принявшим одну с ним позу: тот тоже прилип взглядом к телевизору, транслирующему футбольный матч.

Игнас, не дожидаясь конца тайма, берет собрата с того света в оборот.

– Простите за беспокойство. Мы занимаемся исчезновением бывшего жильца дома.

– С какого по какой год вы здесь работали? – присовокупляет свой вопрос Габриель.

– Я здесь уже двадцать лет, в том числе три года посмертно.

– Отлично! В таком случае вы наверняка знали Сами Дауди, жившего здесь девять лет назад.

– Что вы хотите о нем узнать?

– Мы помогаем в поисках одной его живой знакомой.

Цель поражена: живой консьерж вскрикивает, мертвый проявляет подобие заинтересованности.

– Это ваша проблема, а не моя, – бурчит он.

– Без вас мы не обойдемся.

– Как и все остальные! Только я считаю, что теперь, после смерти, имею в конце концов право на покой. Не хочу, чтобы меня тормошили. Смерть – перво-наперво суперотставка. Да и с какой стати, собственно, я должен вам помогать? Я с вами даже не знаком.

– Габриель Уэллс, прошу любить и жаловать, писатель. Вам, наверное, знакомы его романы. Вам что-нибудь говорят расследования лейтенанта Лебедя?

– Нет, не слыхал. При жизни я покупал только книги лауреатов литературных премий в ноябре месяце, да и то не для чтения, а в подарок членам семьи на Рождество. По-моему, они их тоже не читали, просто ставили для красоты на книжные полки.

– Разумеется, у всех свои вкусы, – дипломатично уступает Игнас. – Так я вот о чем: знаете вы книги Габриеля или нет, он – писатель, а еще он мой внук. Оказывается, знаменитая женщина-медиум Люси Филипини – о ней-то вы наверняка наслышаны – была его близкой подругой.

– Этого имени я тоже не слыхал.

– Жаль, у нее лучшие во всем Париже планы перевоплощения. Вы уверены, что это громкое имя ничего вам не говорит?

– Что в нем громкого? Чем она лучше моей тетушки Филомены?

– У Люси Филипини прямой доступ к Иерархии, что позволяет ей предлагать блуждающим душам вселение в наилучших зародышей.

– Я покамест не планирую перевоплощаться. Мне и здесь неплохо: смотрю себе телик через плечо нового консьержа и в ус не дую. Вот бы еще пришлые меня не беспокоили, если вы улавливаете намеки…

– Сколько времени вы намерены так продержаться? Год? Десять лет? Собираетесь сто лет таращиться в телевизор? Бесконечная отставка – это и есть ваша мечта? Вам не кажется, что рано или поздно вам захочется начать с нуля новое существование?

Наконец-то консьерж выходит из своей полудремы.

– Ладно, допустим, я вам кое-что подскажу. Только, чур, в обмен на твердую гарантию возрождения для еще более ослепительного существования.

– Кем вам хочется стать в будущей жизни?

– Звездой бразильского футбола.

– Надо будет поинтересоваться у Люси, есть ли у нее в запасе такой вариант. Вот только обещать, что вы непременно станете чемпионом, она не сможет, но ваши новые родители непременно поспособствуют осуществлению вашей заветной мечты.

Физиономия консьержа расплывается в довольной улыбке, он согласно кивает головой.

– Так что там с Сами Дауди? – напоминает ему Габриель.

– Прекрасно его помню: очаровательный господин, хорошее образование, одежда всегда с иголочки, немного робкий. Делал мне хорошие подарки. Работал, кажется, в банке – в общем, в области финансов. Жил с четырьмя сестрами. Те всегда веселились, всегда хохотали. Всегда пахли хорошими духами. Угощали меня медовыми пирожными.

– Вы знаете, почему он исчез?

– Об этом писали в газетах. Разразился скандал: его босс пропал вместе с кассой. Насколько я понял, Дауди был у него одним из ответственных сотрудников, и его могли обязать расплатиться за все ошибки. Вот он и решил удариться в бега.