Коловрат. Вторжение - Алексей Живой

Ошеломленный сотник молчал, не зная, что и сказать.

А Евпатий вдохнул полной грудью, задержав ненадолго дыхание, затем медленно выдохнул.

– Ладно, – махнул рукой боярин, озираясь по сторонам, решив, что зря разоткровенничался о своих подозрениях с сотником, – разберемся. Забудь пока обо всем, что я тебе наговорил. Может, ты и прав. На разбойников напоролись. Пересчитай да осмотри людей, нужно дальше ехать. Только полдороги осилили. Неизвестно, какие еще гостинцы нас ждут в этих лесах.

После того как перекидали скарб и погрузили всех мертвецов в одну из освободившихся повозок, Коловрат приказал двигаться дальше. Федор и Евпраксия с ребенком остались в своей повозке. Княжич порывался ехать дальше рядом на коне и с мечом в руке броситься в погоню за нападавшими, чтобы отомстить за пережитый страх, но Евпатий едва отговорил его. Даже упросил пересесть в повозку, дабы успокоить жену.

– Тебе, княжич, сейчас там самое место, – проговорил Коловрат, выслушав порывистые слова Федора, – возле жены и сына. Ты им сейчас больше нужен. А жизни ваши, позволь, я сберегу. Для того здесь отцом твоим и поставлен.

– Ладно, – хмуро кивнул Федор, полезая в измазанную кровью повозку, – будь по-твоему.

– Не переживай, – кивнул Коловрат. – Ратников у нас достаточно. К вечеру в Переяславле будем. А сейчас поспешать надо. Нечего нам здесь задерживаться. Потом обсохнем.

Большую часть освободившихся коней привязали к повозкам, а нескольких ехавшие в конце обоза ратники взяли под уздцы. Пересчитав людей – от стрел погиб целый десяток, – двинулись наконец-то дальше по лесной дороге. Евпатий приказал усилить передовой отряд и выслать далеко вперед еще один небольшой разъезд, а полсотни конных воинов в полной боевой готовности двигались рядом с повозками.

Втянувшись в гору, они вскоре оставили скалу далеко позади. Дождь зарядил снова, и повозки шли тяжело по раскисшей дороге. К счастью, лошади были в них запряжены самые лучшие из княжеской конюшни, сильнее которых во всей Рязани было не сыскать. А потому хоть и не слишком быстро, но обоз шел к своей цели.

Коловрат, сидя в седле, давно промок, но не обращал внимания на эту сырость, разглядывая замшелый лес, в который они углублялись. Он думал о нападавших, которые смогли уйти, оставшись неузнанными, и в голову ему лезли разные мысли, не добавлявшие радости.

«Кто же это мог быть? – думал Евпатий. – Не татары, точно. Кто-то из наших. Больно уж наглым было нападение. Средь бела дня. Прямо на дороге. Видели ведь, что с охраной поезд идет, и все равно не испугались. Да и путь наш они знали прекрасно. Но как же успели? Ведь об отъезде мы утром еще и сами не ведали».

Коловрат смахнул стекавшие по лицу капли дождя.

«Видать, кто-то шепнул нужным людям, и те подослали убийц на дорогу. Ясное дело, что убить хотели Федора с женой и наследником. Только кто же в княжестве нашем смог на такое дело отважиться? Бояре заговор замутили? Кто? А может, и тут без татар не обошлось? Больно уж они в последнее время заметны стали. А что, может и так быть. Подкупили парочку высокородных предателей, вхожих в княжеский дом, заплатили золотом. Их руками решили обезглавить княжество. Корыстолюбивых и трусливых душ, желающих родину предать, особливо сейчас, перед нападением сильного врага, немало найдется. А татарам только оно и нужно, – бац, и у власти те, кто им готов ворота открыть да хлеб-соль поднести. Вон уже сколько засланцев по Рязани шляется».

Дорога пошла вниз с пригорка. Вокруг все было тихо, никто больше не преследовал и не атаковал отряд Коловрата.

«Хотя это я что-то разошелся, – осадил себя Евпатий, – если татары, то им Юрия нужно было бы перво-наперво устранить, а не наследника. Федор им сейчас без надобности. Он ведь войском не командует. Значит, все-таки свои… Надо будет с Ингварем по возвращении побеседовать, Юрий говорил, что это он ведь должен за крамолу отвечать. Может, знает или подскажет что».

В этот момент с ехавшим чуть поодаль от остальных всадников Коловратом поравнялся Ратиша.

– Прости, что от дум отвлекаю, Евпатий Львович, – проговорил он. – Хотел тебе, пока не забылось, кое-что поведать о людишках, что на нас напали.

– Узнал что? – поднял голову Евпатий.

– Ну, не то чтоб узнал, – проговорил, оглянувшись по сторонам, Ратиша, – скорее, нашел случайно вещицу одну и хочу тебе показать. А ты уж сам смекай, что к чему. Мое дело маленькое.

Он полез за пазуху и вытащил оттуда небольшую округлую пряжку для скрепления накидки на плечах, тускло сверкнувшую в руке. Протянул ее Коловрату. Евпатий взял и стал рассматривать. Это был золотой петух, клевавший семена. Пряжка была не из самых дешевых.

– Это я на той тропке за скалой прихватил, где мы следы от коней вражеских нашли, – пояснил Ратиша. – Ратибору не показывал. Может, конечно, случайно там оказалась и давно лежит. Да только мне почудилось, что ее аккурат кто-то из нападавших уронил, когда бежал от нас.

– Знатная вещица, – закончил наблюдения Евпатий, повидавший в своих закромах немало золотых изделий. – Дорогая. Искусно сделана. Не для простого ратника.

– Вот и я о том же, – кивнул Ратиша, посмотрев заговорщически на своего хозяина, и замолчал, словно ожидая разрешения высказать свои подозрения вслух.

– Ну, не томи, – поймал его взгляд Евпатий, – знаешь что?

– В прошлом годе был я в Пронске по делам воинским и видал раз такую же пряжку…

– У кого? – наклонился вперед Евпатий.

– Несколько охранников князя Ингваря такие носили.

– Охранники Ингваря? – не поверил своим ушам Евпатий, едва не вскрикнув, хоть и сам строил такие догадки совсем недавно. – Да не, быть того не может. Брат ведь…

Ратиша пожал плечами, мол, «мое дело маленькое».

– Ну, не дураки же они, в самом деле, – отмахнулся Коловрат, – на такое опасное дело отправиться, обвешавшись столь заметными вещицами. Да по ним их враз любой отыщет. Хотя все так быстро случилось, могли второпях позабыть… И все же… Нет. Вот если нам ее нарочно кто подкинул, чтобы мы на Ингваря подумали…

– Тебе виднее, – не стал спорить с выводами боярина бывалый воин.

– Ладно, – кивнул Коловрат, убирая пряжку поглубже за пазуху, подальше от посторонних глаз. – Ты вот что, Ратиша, забудь пока обо всем этом до поры. Но держи ухо востро. Тут князья замешаны, и не нашего ума это дело. Но поразмыслить надо. Если что еще вспомнишь, говори только мне, зря языком не болтай. Что Ратибру не сказал – молодец. Времена сейчас темные наступают, не узнаешь, кто враг, а кто друг, пока поздно не будет.

– Дело ясное, боярин, – кивнул Ратиша, – не беспокойся, Евпатий Львович, не подведу. Ты меня знаешь. Не впервой.