Седьмая Казнь - Стивен Ридер Дональдсон

Окруженный тишиной своего сознания, принц потребовал от пустых небес: «Я нужен тебе? Так приди и возьми меня. Скажи, чего ты хочешь. Позволь мне ответить тебе».

Но никто не отозвался.

От слабости у принца немного помутилось в глазах. Когда же зрение вернулось к нему, он обнаружил, что видит перед собой волов. Они были еще далеко, возвращались со стороны откоса. Их вели Сплинер и Уинноу.

«Беллегерцы», – подумал принц. Погонщики не оставили его. Они спасли волов.

И еще: они не стали бы покидать укрытия, в котором провели ночь, если бы не убедились, что амиканцев больше поблизости нет, что все они либо погибли, либо бежали.

Затем появился еще один добрый знак. Когда погонщики с быками подошли ближе, из густого кустарника, в котором он скрывался, поднялся Элгарт. Закат вспыхнул кровавым отсветом на его шраме, но, похоже, Элгарт был невредим.

Заметив поднявшегося принца, он бегом бросился к нему.

– Ваше Высочество, – задыхаясь, выкрикнул он, приблизившись, – я думал, вы мертвы.

После разрыва гранаты и затекшей в уши крови принц слышал слова будто на расстоянии, хотя и ясно.

– Граната… – вглядываясь в лоб принца, Элгарт с удивлением спросил:

– И это все? Нужно лечить. Несколько стежков. Но это излечимо. Как же вы…

– Элгарт, – перебил принц настолько властно, насколько позволяла ему слабость, – где Кламат?

Гвардеец поморщился.

– Я отослал его разведать северное направление. Капитан погиб. Мы полагали, что и вы тоже. Вы знаете, каков он после сражения. Ему нужно, чтобы кто-нибудь сказал, что делать. Сам я спрятался, чтобы защищать подводу.

И, поколебавшись, добавил:

– Он позаботится о вас лучше, чем я.

Принц кивнул. Каждое движение пронзало его вспышками боли.

– Где амиканцы?

Он чуть не сказал «мясники». Мерзкие. Для любого из беллегерцев подрезать сухожилия вола было бы неприемлемым. Даже больше, чем жестоким – подлым. Таким же подлым, как и предательство Слэка. Как и использовать голодных детей в качестве приманки. Как и сама теургия.

Магия была подлой, потому что с ее помощью заклинатель наносил ущерб, не рискуя собой. Подрезать волам сухожилия точно так же позволяло не рисковать большинству амиканцев. Только лазутчики подвергались опасности, а для похода принца Бифальта – да и для всего Беллегера – их успех означал бы крушение.

Исход был бы тем же, если бы лазутчики использовали гранаты. Одной было бы достаточно. Теперь принц понимал это. Но враги не понимали, посылая лазутчиков. Без сомнения, они боялись, что зажженный фитиль раньше времени откроет их расположение для ружейного огня.

– Ушли, Ваше Высочество, – ответил Элгарт. – Я насчитал десятерых мертвых или при смерти. Остальные ускакали. Они больше не сунутся сюда. Если бы они планировали еще одну атаку, то ударили бы, пока их скрывала темнота.

Принц Бифальт, нетвердо стоявший на ногах, позволил себе прислониться к подводе.

– Нам нужны их кони.

Его собственный голос казался ему очень тихим. Земля словно колебалась. Он потерял слишком много крови.

– Отзови Кламата. Сделай, что сможешь, со мной. Я должен отдохнуть.

Принц медленно сполз на траву. Земля показалась ему мягкой и удобной, и мысли его поплыли. Но он все еще цеплялся за реальность.

* * *

Позже принц выяснил, что у Уинноу было больше опыта в зашивании ран, чем у Кламата. Когда принц Бифальт пришел в себя, он почувствовал несмолкающую режущую боль в голове, но лоб был забинтован и рана больше не кровоточила. Кламат готовил пищу. Элгарт ушел искать разбредшихся лошадей.

«Только трое из нас, – вздохнул про себя принц. Трое прошедших тренировку». И он сам совершенно бесполезен, по крайней мере сейчас. Принц не доверял заверению Элгарта, что атаки не повторятся. К счастью, сейчас гвардейцы могли ехать верхом. Когда отряд вырвался из засады, у них оставалось только две лошади, третью поймал капитан Суалиш. Теперь Элгарт, возможно, поймает еще. Но принц Бифальт не мог держаться в седле. Он был слишком слаб для того, чтобы идти самостоятельно или ехать верхом. Ему придется лежать в подводе.

Если бы погонщики не сохранили волов…

Улегшись среди скаток и связок корма, принц досыта наелся. Пока Сплинер и Уинноу готовили животных к продолжению похода, Кламат разыскал ружье и снаряжение капитана. Ружье Винсида изогнулось так, что было больше непригодно, а обоймы, которые он не успел расстрелять, уничтожил убивший его взрыв. Вернулся Элгарт, недовольный тем, что не смог поймать ни одной лошади. Он тоже поел, погонщики взяли своих волов за поводья, и подвода наконец тронулась.

Обойдя откос, маленький отряд прямо по бездорожью свернул на восток. Юго-восточная дорога была теперь бесполезна. Она не могла бы привести принца к цели. Нет, цель его лежала где-то на востоке. Любая дорога в этих местах уводила бы его в сторону. Принц оставался настороже, пока не увидел, что Элгарт едет перед подводой, а Кламат охраняет тыл. Тогда он позволил себе вздремнуть.

Ему нужно было вернуть силы. Он больше не боялся, что может умереть в походе. Собственно говоря, теперь принц верил, что сам поход будет успешным. Люди или какие-то неведомые силы дважды спасли его от гибели, и они не бросят принца без причины. Но принц хотел, чтобы к тому времени, как его спасители назовут свою цену, у него были бы и разум, и сила.

К тому моменту он хотел быть готов. Он чувствовал, что ненависть его не просто горит, как костер, а полыхает адским пламенем.

* * *

Как Элгарт и предвидел, амиканцы не появлялись. Их потери были слишком велики. Движение подводы замедлял только вес ее груза да бездорожье, по которому пролегал ее путь.

После двух дней отдыха и все возрастающего нетерпения принц Бифальт присоединился к Элгарту и Кламату, ехавшим верхом. На третий день они почувствовали порывы сухого ветра со стороны восточной пустыни. На четвертый трава и кусты стали редеть, постепенно уступая место каменистым участкам и небольшим песчаным холмикам. А на пятый, после неполного часа пути, отряд, поднявшись по склону, впервые увидел раскаленную громаду пустыни.

На границе известных земель принц остановился, чтобы решить, куда идти дальше.

Впереди – от дрожавшего нагретого воздуха трудно было сказать, насколько далеко – принц видел низкие дюны, поднимающиеся к востоку. Впрочем, пока им предстояло идти по утрамбованной глине: перед ними простиралась плоская равнина, обнаженная до основания ветрами пустыни. Здесь колеса подводы не увязнут. И лигу-другую, пока отряд не подойдет к дюнам, волам будет легче тянуть свой груз.

Впрочем, принц Бифальт был в долгу у погонщиков. Ему не хотелось заставлять их идти с отрядом дальше и мучить волов тяжелой работой. В конце концов, им придется вернуться той же дорогой. Изучая предстоящий им путь сквозь туманную, обманчивую, как мираж, дымку, принц решил отпустить их. Он и его стрелки отправятся в путь одни.