Капитан прыгуна К2.0 - Евгения Чепенко

и я, чувствовала его потребность, заметно тянула к нему ручки и сердито чавкала, когда ее желание не исполнялось.

В сети о моем противнике нашлось достаточно информации, чтобы составить общее представление о структуре его личности, и она не показалась мне примечательной, кроме одного аспекта: Илла Эгон удивительным образом повторял уже сложившийся у нас с ребятами скучный, предсказуемый образ стагнирующего тала. Тот же эомелии Фетэ, только немного старше.

- Дядя, - я подняла глаза на Крона. – Мне кажется, нам нужно новое масштабное социально-антропологическое и культурно-антропологическое исследование.

Дядя нахмурился.

- Хочешь досрочный доклад общественной комиссии?

Папа тоже недоуменно на меня посмотрел. Думаю, его разум слишком погрузился в страхи, потому что в своем здоровом состоянии он бы меня понял сразу.

- Нет, я имею в виду масштабное исследование сродни тому, что провели сто лет назад, а не ежегодный сбор данных по регионам.

К моему удивлению, итэ Анэ не проявил привычного профессионального такта, и вмешался в диалог:

- Зачем? – Это было именно любопытство. Он даже пилотирование тэнгери на минуту доверил электронике, чтобы обернуться и взглянуть на меня.

- Похоже, моя племянница подозревает, что в обществе назрел кризис глубже, чем принято считать.

- Так и есть, - я кивнула. – Я запишу свои наблюдения позже и передам их официально комиссии с запросом на проведение исследования.

- Одного запроса мало, - итэ с интересом наблюдал за моим лицом.

- Посмотрим, - я улыбнулась недоверчивому собеседнику. У этого мейти нет в начальниках упрямого чистокровного, способного без подписания стандартного договора о неразглашении отправиться на закрытую станцию. Я покажу всю цепочку связей между стагнирующим разумом и массовой эвакуацией – будет интересно.

- Илмера, - вдруг сухо скомандовал Глеб.

- Да? – от неожиданности я вскинула голову и растерянно на него уставилась. Иммэдар никогда так со мной не разговаривал.

- Вернись к изучению личности иллы Эгона.

- Да. – Я поспешно занялась своей первостепенной задачей.

Информационное пространство обширно, и к тому моменту, как тэнгери приземлился на Площадь Слов перед Обителью, я нашла еще несколько существенных деталей ранней биографии Эгона, позволивших мне чуть лучше просчитать вероятности.

- Милая, - начал папа, но времени слушать у меня не было. Первым наставником илла Эгона был почивший илла Лаэо, известный своей тактикой скрытого боя. И хоть мой противник был в то время мал и провел со знаменитым учителем не больше трех месяцев до момента его кончины, я не стала исключать опасность западни. Не думаю, что предсказать мой выбор места схватки было так уж сложно. Склонившись к Глебу, я поцеловала обожаемые губы, бросила мимолетный взгляд на сосредоточенное личико маленькой Искры и выбралась наружу.

Прохладный ласковый ветер донес запахи цветущих могил моих предшественниц, окружающих вал Обители. Первые рассветные лучи скользили по холодным шестигранным монолитам, и причудливые тени падали на арену. Я непроизвольно улыбнулась, вспомнив, как впервые привезла сюда ийнэ познакомить с мамой, показать древнее наследие культа Жизни и Смерти.

«Круглый газон и тридцать гигантских ячеек для свитков по краям?» - Мой чистокровный стоял рядом с одной из колонн и, задрав голову, скептично вглядывался в ее верхушку.

«Это не ячейки для свитков, - возмутилась я, сдерживая смех. – Это воплощение мудрости Эолуум и ее неизбежности, ее связи со Вселенной, арена, где ирра издревле отстаивают честь мертвых».

«В современном мире?»

Я фыркнула и вернулась в реальность. Люди, достигнув состояния звездной цивилизации, продолжали вести кровопролитные локальные воины, пытаться усмирять неврозы ритуалами, а креационизм в Солнечной системе процветает до сих пор, что не удивительно при нынешнем-то упадке образования и медицины. Но он, конечно же, подшучивал надо мной!

Я медленно вдохнула, выдохнула и прикрыла глаза. Пора.

Я слышу мир, я вижу мир, я ощущаю мир – я есть жизнь, я есть суть. Я внимаю голосу Великой Вселенной. Кюн-Нейр аншии апар Эолуум. Ирра Эолуум-ма.

- Илла Эоруум-ма. Кара-Бэору аншаа апар Эоруум, - донес ветер до моих ушей едва различимый голос.

Что ж, он предсказуем. Это хорошо. А еще убежден в победе, иначе не выдал бы свое присутствие. Это вдвойне прекрасно.

Я соединила руки у своего живота, включила запись на браслете и резко сорвалась с места, устремившись через входную арку вглубь арены, туда, где в противоположной ее части у алтаря ожидал противник. Его тонкая длинная тень лежала на скошенной траве, придавая ей изумрудный оттенок. Покрытое морщинами лицо сияло надменной улыбкой, а глаза – холодной яростью. Я даже поначалу не поверила в увиденное, но нет, это была поразительная реальность: дитя Жизни, Черный Волк, что, будучи аншаа, должен оставаться неподвластным эмоциям, ненавидел меня и не пытался здесь, в Обители Слез, свои чувства усмирить. Как же так?

Едва заметным движением руки илла Эгон коснулся броши на груди, и ритуальный покров, в который он успел облачиться, с тяжелым шорохом осел к его ногам. Илла остался стоять в скафандре, ровно в таком же, что был на мне. На его висках виднелось боевое плетение шанкар, уходящее на затылок, – такое на скорую руку не сделать. Он даже слишком предсказуем.

Я резко остановилась и замерла в позе покоя у внутреннего круга малых колонн, предложив ему первому ступить за пределы кольца, символизирующего диск Кюн, - неважно насколько искренним выглядит илла, я обязана оставаться начеку и перепроверять каждую свою догадку. Мое гостеприимство противнику по вкусу не пришлось. Слуха коснулся раздраженный выдох. Он надеялся спровоцировать нападение – не вышло.

Илла чуть опустил голову, устремив на меня взгляд исподлобья, и пошел по кругу, вопреки движению Кюн на просторах небосвода – символ смертельного боя. Я двинулась в том же направлении, приняв его выбор, и прислушалась к звукам окружающей реальности. Мои спутники покинули тэнгери и сейчас приближались к внешнему кольцу монолитов. Иска громко сопела на руках Глеба. Этот забавный звук на доли секунды отвлек внимание илла Эгона, а после стал причинять ему заметный дискомфорт. Я улыбнулась. Моя девочка.

Отец в голос, с надрывом выдохнул. Должно быть, увидел мою ответную символику. Дыхание Глеба не изменилось – он остался совершенно спокоен.

Скользящим движением илла Эгон спрыгнул на арену, и, признаюсь, это было внезапно. Несмотря на злобу в черных глазах, проконтролировать мимику ему удалось, что не могло не восхитить. Размашистым, нарочито небрежным движением я шагнула ему навстречу – так люди прогуливаются по улице. Коротко стриженая трава мягко прогнулась под