Холодная ночь, пылкий влюбленный - Джил Грегори

Рука Моры дрожала, когда Куинн взял ее тонкие пальцы в свои и принялся надевать бумажное колечко. Не важно, что это была обыкновенная бумага, — для нее, для ее колотившегося сердца это было кольцо с изумрудом. Куинн протиснул его поверх сустава и посадил на место.

Потом священник сказал Куинну, что он может поцеловать невесту.

Мора подставила ему губы и закрыла глаза. Но поцеловал он ее мимоходом, как первую встречную. Когда она открыла глаза, лицо Куинна было мрачным и угрюмым.

Последняя из всех глупых надежд Моры рассеялась.

Ее брак — только видимость, поэтому ей лучше не забывать об этом ни на минуту. Вот Куинн Лесситер хорошо об этом помнит. Она ожидала слишком многого от нынешнего события, несмотря ни на что.

«Перестань быть идиоткой!» — приказала она себе после свадебного ужина в гостинице. Их единственными гостями были Эмма и Такер.

Гарретсоны отправили свою дочку домой со стариками и изо всех сил старались, чтобы ужин походил на праздник. Единственная неловкость случилась тогда, когда Такер поинтересовался их планами на будущее.

— Я отвезу Мору в Хоуп, это в Вайоминге. У меня там небольшое ранчо. А сам поеду работать в Ларами. — Куинн глотнул виски.

— Работать? Охотиться на людей? — Такер уставился на него. — Ты… будешь продолжать это занятие, даже женившись?

— Именно так, — сказал Куинн совершенно спокойно.

Такер быстро взглянул на Мору, потом на ее мужа, откинулся на стуле и нахмурился. Эмма под столом нашла Моры и пожала ее в знак поддержки.

Перед тем как уйти, Эмма отвела Мору в сторонку и с жаром сказала:

— Постарайся не волноваться. Я уверена, все образуется.

Глаза Моры блестели от слез, когда она на прощание обняла Эмму.

— Напиши мне, когда у тебя родится ребенок! — прошептала Эмма.

Мора и Куинн стояли вдвоем в холле гостиницы.

— Мы должны отправиться рано утром. — Куинн вынул карманные часы и хмуро посмотрел на них. — Выедем на рассвете.

Он взял ее за руку и повел к лестнице. Совершенно потрясенная Мейбл Варне наблюдала за ними с открытым ртом.

За окном горел закат в своем темно-красном великолепии, окрашивая полнеба. Город уже затих. Мора сидела на краешке кровати лицом к незнакомцу, ставшему теперь ее мужем. У нее перехватило дыхание от одного взгляда на него. Он был ослепительно красив, принаряженный для торжественного случая, широкоплечий, мускулистый. Заходящее солнце освещало его чеканное лицо, яркие лучи проникали в ледяные серебристо-серые глаза Куинна Лесситера.

Но во всем облике ее новоявленного мужа не было и капли тепла, отметила дрожащая Мора. Только напряженность, холодная отчужденность, которая установилась между ними с тех пор, как они произнесли свои клятвы перед алтарем.

— Мы уедем в Вайоминг с первыми лучами солнца, — бросил он, подтащив к себе стул, и сел, раскинув длинные ноги в стороны.

Она кивнула.

— Город называется Хоуп[1]?

— Верно. В последний раз, когда я проезжал через него, чтобы проверить, как там моя земля, Хоуп был славным городишком. Я думаю, тебе он понравится. Там у меня сотня акров земли, я говорил тебе, — мне заплатили ею за работу.

Человек, который меня нанял, собирался продать эту землю, ему она досталась от дяди, но он отписал ее мне после того, как я уничтожил негодяев, которые выдоили его досуха. Она пригладила юбку.

— Я понимаю. Ты принял это как плату за свою работу. Ты хочешь там разводить скот?

Куинн едва не расхохотался.

— Да нет, мне это и в голову не приходило. Ни за какие коврижки! — фыркнул он.

Он никогда и жениться не собирался, даже таким образом, как сейчас. Меньше всего в своей жизни Куинн Лесси-тер думал о том, что ему придется заботиться о жене и ребенке.

Скакать верхом на коне по холмам и долинам, спать под звездами, устремляться на запах воды, зов золота, денег или крови — вот его призвание.

Он жаждал свободы, высокого неба над головой и чтобы не было никого, с кем надо говорить или кого слушать. Ему было довольно иметь при себе коня, седельную сумку и флягу виски в кармане. Он любил готовить еду ночью на походном костре, выбирать любую шлюху, которая ему понравится в салуне, ложиться с ней в ее удобную постель, а утром отправляться своей дорогой. Он хотел для всех оставаться незнакомцем.

Он не хотел отвечать за эту хрупкую рыжеволосую красотку, которая сидела сейчас напротив него в голубом свадебном платье и смотрела такими глазами, будто рассчитывала услышать от него самое важное слово в мире.

Но он за нее отвечает. До поры до времени.

Куинн поднялся и пошел к окну.

— Я все устрою на ранчо, — сказал он тихо. — Для тебя. Найму несколько хороших, трудолюбивых парней, они будут там управляться. Потом ты сможешь сама им заняться. Ну как, согласна, ангел?

Хотя она кивнула, ее пристальный взгляд был холодным и грустным.

Чего, черт возьми, она от него хочет? Он выполнил все, что она захотела, и должен быть уверен, что они с ребенком нормально устроены и всем обеспечены.

Так почему же он чувствует себя как зверь в клетке?

Есть в ней что-то, думал Куинн, от чего у него внутри все переворачивается, и от этого ему становится не по себе. Эта веснушчатая девчонка с большим ртом и с глубоким ласковым взглядом то и дело кидала его в жар. Она разжигала в нем неистовое желание целовать ее снова и снова, но нет, он не станет ее целовать. Никогда не прикоснется к ней губами.

У них сделка, а деловые партнеры не целуются.

Но ее слова, сказанные тихим, ровным голосом, потрясли Куинна Лесситера.

— Мне жаль. На самом деле. — К его изумлению, ее голос звучал искренне. — Я знаю, все это отнимает у тебя время от дел, от планов на жизнь. Я хотела бы, чтобы все было по-другому.

— Я никогда ничего не задумывал наперед, ангел. Так что не волнуйся насчет этого. Мне как раз по душе остановиться ненадолго, передохнуть. — Он снова подошел к ней. Мора, наклонив голову, уставилась в пол. — Ты ведь не собираешься снова заплакать, правда? — спросил он с внезапным беспокойством.

— Нет, конечно, нет. Отчего же мне плакать? Все прекрасно, — мягко сказала она, не поднимая на него глаз.

Куинн сел напротив и запустил пятерню в волосы.

— А у тебя? — спросил он, пробуя ее отвлечь — он не хотел, чтобы она плакала. — Я имею в виду, что у тебя наверняка были свои планы.

При этих словах она подняла на него глаза. Золотисто-карие глаза девушки встретились с его глазами. Печальная улыбка коснулась ее губ.

— Я собиралась покинуть Нотсвилл в любом случае, — медленно проговорила Мора. — Но думала поехать в Сан-Франциско и работать швеей. Я надеялась, что когда-нибудь смогу открыть собственное дело. — Она внезапно умолкла и покачала головой. — Тебе это неинтересно.