Леденящее пламя - Джуд Деверо

Блейр держалась рукой за щеку, в глазах у нее появились слезы.

— То, что я сделала, начинает вставать между нами, — прошептала она. — Но никакой мужчина не заменит сестру, — сказала Блейр и вышла из комнаты.

Остаток дня Блейр провела еще хуже. Если у нее и оставались сомнения относительно того, почему ее сестра выходит замуж за Таггерта, они рассеялись перед обедом, когда в их дом доставили дюжину колец от Таггерта. Хьюстон взглянула на них, и ее лицо засветилось. Она прямо-таки выплыла из комнаты, и Блейр подумала: «Неужели двенадцать колец и коляски достаточно, чтобы примириться с жизнью с таким человеком, как Таггерт?» Судя по выражению лица Хьюстон, у той не было в этом сомнения.

Они сели обедать. Оживленность Хьюстон доставляла Блейр мучения, но она знала, что все попытки поговорить с сестрой окажутся напрасными.

Когда во время обеда зазвонил телефон, Гейтс приказал служанке передать тому, кто бы там ни был, что никто не подойдет к этому новомодному устройству.

— Они думают, что имеют право вынудить нас разговаривать только потому, что могут заставить эту штуку звонить, — проворчал он.

Сьюзен вернулась, взгляд ее был устремлен на Блейр.

— Тот, кто звонит, говорит, что это очень важно.

Мне велели передать, что это мисс Хантер.

— Хантер, — проговорила Блейр, не донеся до рта ложку с супом. — Я, пожалуй, подойду.

И, не дожидаясь разрешения мистера Гейтса, она побежала к телефону.

— Я не знаю никаких Хантеров, — сказал ей вслед мистер Гейтс.

— Да нет же, знаешь, — мягко произнесла Опал. — Они переехали сюда из Сиэтла в прошлом году. Ты познакомился с ним у Лечнеров тем летом.

— Может быть. Я, кажется, припоминаю. Хьюстон, положи себе говядины. Тебе следует немного пополнеть.

— Алло, — нежно произнесла Блейр. Она услышала в телефоне голос Лиандера.

— Блейр, пожалуйста, не вешай трубку. Я хотел бы кое-куда пригласить тебя.

— А что на этот раз ты собираешься сделать с Аланом? Ты перепробовал ружья, лошадей, ты чуть не утопил его. Ты знаешь, что сегодня мы играли в теннис? Ты мог бы закидать его мячами или ударить ракеткой.

— Я знаю, что вел себя не лучшим образом, и хочу загладить свою вину. Завтра я дежурю и должен буду выезжать по срочным вызовам, кроме того, мне нужно навестить несколько пациентов за городом. Я подумал, что ты, может быть, захочешь поехать со мной.

На мгновение Блейр онемела. Провести целый день, делая то, чему ее учили? Не болтаться без дела, коротая время за разными безделицами, а узнать что-то новое?

— Блейр, ты меня слышишь?

— Да, конечно.

— Если нет, я пойму. День будет долгим, и я не сомневаюсь, что к концу его ты вымотаешься, так что…

— Я поеду всюду, куда ты меня возьмешь. Я буду готова с первым проблеском зари, и мы еще посмотрим, кто выдохнется раньше.

Она повесила трубку и вернулась к столу. Завтра она сможет работать как врач! В первый раз за эти дни она не чувствовала бремени ответственности за нанесенную сестре обиду.

Нина Вестфилд слышала, как в течение нескольких минут кто-то барабанил в дверь, прежде чем ему ответили.

Бледная от испуга горничная вошла в гостиную, руки у нее дрожали.

— Мисс, там мужчина, он говорит, что его зовут Алан Хантер и он пришел убить доктора Вестфилда.

— Силы небесные! Он кажется опасным?

— Он просто стоит там спокойно, но глаза у него безумные… он очень симпатичный. Я подумала, может, вы сможете поговорить с ним. По мне, он не способен на убийство. Нина отложила книгу.

— Проводи его сюда, потом попроси соседа, мистера Томсона зайти к нам и пошли за моим отцом. А после отправь кого-нибудь, кто задержит Ли в больнице. Придумайте болезнь, если придется, но только держите его подальше от дома.

Горничная пошла выполнять распоряжения и спустя мгновение проводила в гостиную мистера Хантера.

Нина подумала, что он вовсе не похож на убийцу, и дружелюбно протянула ему руку, не обращая внимания на испуг служанки. Когда через несколько минут появился мистер Томсон, Нина отослала его домой, сказав, что произошла ошибка, а когда прибыл отец, она представила его Алану, и они допоздна беседовали втроем.

К несчастью, никто не вспомнил о Лиандере, пытавшемся помочь человеку, который уже шестнадцать лет служил у них дворецким. Он корчился от болей, причину которых невозможно было определить, но Ли продолжал свои попытки. А каждый ;раз, как Ли выходил из комнаты, дворецкий звонил Вестфилдам и, получая ответ, что опасный человек все еще там, придумывал новые и новые симптомы.

Вот почему Лиандеру удалось поспать только четыре часа до первого вызова. В половине пятого утра, он не решился будить весь Чандлер-хаус и поэтому забрался в спальню Блейр по растущему у окна дереву.

Едва забрезжил рассвет, когда Лиандер вскарабкался на дерево и по крыше над крыльцом попал в спальню Блейр. Он чувствовал себя школьником, которого могут застать за очередной проказой. Двадцатисемилетний врач, несколько лет учившийся в Европе и хорошо знавший светскую жизнь, лазает по деревьям и проникает в спальни девушек, словно шкодливый мальчишка.

Но когда он вошел в спальню и увидел лежащую под тонкой простыней Блейр, он забыл обо всем. Последние несколько дней были такими тяжелыми. Он нашел ее и знал, что эта женщина нужна ему не меньше собственной души, но видел, что она ускользает от него. Что-то в ней делало его робким и неуклюжим, и, что бы он ни предпринимал, все шло не так. Он старался произнести на нее впечатление, пытался выглядеть лучше, чем эта не слишком знающая, слабая, перепуганная белая мышь, которую, как ей кажется, она любит. Ли понимал, что Блейр превосходит Хантера.

С минуту он стоял над ней, вспоминая ее мягкость и нежность. Той ночью она была именно такой.

Та ночь изменила всю его жизнь, и он был полон решимости завоевать Блейр.

Улыбаясь и чувствуя, что не может противостоять искушению, он откинул простыню и скользнул в постель рядом с ней, как был — в одежде и обуви. Для продолжительности любовных игр времени не было, кроме того, он понимал, что третий этаж в доме Дункана Гейтса совсем не походящее для этою место.

Он поцеловал ее в висок, заключая в объятия, и она, сонная, теснее прижалась к нему, а он целовал ее глаза и щеки. Когда он дотронулся до ее губ своими, она медленно начала просыпаться, придвинулась к нему ближе, и он стал ласкать ее обнаженное тело.

Его поцелуй продлился, он коснулся ее языка своим, и она с готовностью ответила, все время пытаясь быть как можно ближе к нему.

Проснуться Блейр заставили часы Ли, впившиеся ей в живот сквозь тонкую ткань рубашки.