Как приручить одинокого волка - Зоряна Лемешенко

мне нечего было предложить её семье кроме своей жизни, которую я бы мог отдать за свою любимую, не задумываясь. Я просил её отца, но он прогнал меня прочь, а моя милая сама просила уехать вдвоём в чужие земли, но слова её родителя въелись в мой мозг «Ты — пёс безродный, что ты дашь моей дочери, что дашь моим внукам? Такую же собачью жизнь, как и у тебя». Я услышал его. И я понимал его. Я отступил. Свадьба была назначена, и я точно знал, что не переживу этого дня. Нет, я не планировал суицида. Но жизнь без женщины, которая была для меня целым миром, переставала быть жизнью. В тот же день купцы собирали обоз на восток, в опасную и трудную дорогу, которая для многих была безвозвратной. И я надеялся, что там и найду свой конец. И в эту бессонную ночь, когда даже луна и звёзды спрятались за темнотой туч, чтоб не видеть наших терзаний, она пришла ко мне. Она прошептала лишь одно, что первым в её жизни буду я или она утопится и станет русалкой, и сбросила с себя накидку, в которой пришла, наброшенную на голое тело…

Вернулся в себя я так же внезапно, чувствуя как задрожала в моих руках Света и запульсировала её плоть, унося и меня за собой в бездну наслаждения. Я целовал её плечи и шею, пальцами сгребая волосы на затылке, чтоб прильнуть к её губам — таким нежным и чувственным. Лаская её, я пытался сбросить мрачное наваждение, аналогию с которым я не мог отрицать — эта ночь тоже для нас была первой и отчаянной. И мы не знали, встретимся ли еще.

Укладывая её разморенную и счастливую на постель и обнимая сзади, я не мог перестать целовать её спину и плечо. И я усмехнулся, услышав её сонный голос:

— Глеб, пощади… Я к таким марафонам не привыкла.

— Спи, моя хорошая. Спи.

Глава 25

Я очень давно не засыпала в мужских объятиях. Собственно, последним, с кем я ложилась в постель, был отец моего сына. Но то, что я ощущала каждой клеточкой сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что было между мной и отцом Вадика. Я не знаю как это описать, но я будто нежилась в райском облаке — со всех сторон обласканная теплом и любовью.

Я боялась этого чувства и этого слова, потому что каждый раз оно становилось началом конца. Как только я открывалась мужчине и верила в его признания, отвечая взаимностью, то сразу же всё катилось к чертям. Появлялась холодность, отрешённость и даже какая-то брезгливость со стороны мужчин. Я соврала Глебу, так было трижды. Хоть на одного человека, но я приуменьшила свой позор и главную фобию. Делать вид, что это случайность, я уже не могла. Единожды — случайность, дважды — странность, а трижды…

Поэтому отдаваясь во власть своих эмоций, я чувствовала и ноющую боль в области сердца, которая отрезвляла и не давала отрасти моим крыльям, которые пытались прорезаться в обцелованной Глебом спине. Сейчас он был моим, я это ощущала всеми фибрами своей души, но что будет завтра? Я должна быть готовой ко всему. Любовь любовью, но я должна держать эмоции в узде, потому что от моего состояния всецело зависел главный мужчина моей жизни — мой сын.

Раздираемая порханием бабочек в животе и ворочаньем камня на сердце, я сама не заметила, как начала проваливаться в сон. Поначалу яркий и сказочный, он увлёк меня в тенистый лес, где сквозь ветки вековых деревьев пробирались весёлые золотые лучи послеполуденного солнца. Я шла с корзиной, утопая ногами в мягком ковре зеленого мха, выискивая всё, что так необходимо в моей отшельничьей жизни — грибы, ягоды, травы, коренья… Корзина уже не была пустой, но до самого главного я еще не добралась. Моей целью был пчелиный улей, его я оставила напоследок. Кроме душистого лесного мёда мне еще был очень необходим в моём теперешнем ремесле воск. Вот так из завидной невесты через позор и истерики нелюбимого мужа я ушла в отшельницы, обретя силу и помогая людям.

И вот, когда я была уже в двух шагах от нужного места, я услышала хруст веток. Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то вниз. Я всегда больше боялась не зверей, а людей… и оказалась права. Не дождалась я своего милого, возвращение которого видела во сне. Погибель моя явилась раньше.

Я подпрыгнула на постели вся в холодном поту и с колотящимся сердцем и сразу была поймана в тёплые объятия Глеба:

— Тише, сладкая, это просто сон, — шептал он, гладя по волосам и укачивая в своих руках.

Постепенно дыхание выровнялось и сознание освободилось от послевкусия кошмара, возвращая меня в момент и точку на карте, где я была наедине с мужчиной, который был мне так дорог, что я даже боялась думать о том, насколько. Глеб ничего не спрашивал, он просто заменял страшный сон прекрасной реальностью, нежно целуя мои пальцы и сплетая их со своими в замок. Мы просто молчали, и это было непередаваемо хорошо. Я не хотела слышать признания — я наслушалась их за свою жизнь досыта. Я не хотела обещаний — их нарушали все и всегда. Я просто старалась запомнить мгновение, где мне было уютно и спокойно.

— Рассвет занимается, — прошептала я и тут же подскочила как ошпаренная. — Сколько времени?!

— Около восьми, — непонимающе сдвинул брови Глеб.

— Мне же забирать Вадика у друзей. Кстати… — я подозрительно сощурила глаза, надеясь на чистосердечное признание, как этот шпион узнал о моём одиноком вечере.

— Что, сладкая? — вперил в меня свои невинные очи Глеб, сладко потягиваясь, отчего его невероятно сексапильное тело бугрилось мышцами и сбивало с мысли.

— А как ты узнал? Ну, что я ночую одна. Это впервые за три с лишним года произошло…

— Знак судьбы, видимо, — он потянул меня к себе резко и неожиданно, отчего я упала прямо на его грудь, задев бедром другой знак — его сильного влечения ко мне.

— Ну с добрым утром, милая моя, — ослепительно улыбнулся он, притягивая меня за шею к себе и целуя горячо в губы. Сопротивляться было бессмысленно, потому что всё моё существо тянулось к этому невыносимому мужчине, как ни пытался вопить мой разум о том, что скоро всё может закончиться навсегда. Я была реалисткой, вера в чудеса осталась где-то далеко в прошлом, а в настоящем я