Белая и пушистая - Марина Серова

И я поняла, что не ошиблась: старик весьма наблюдателен. Только бы он не замкнулся, только бы доверился мне! Эх, как жаль, что я не выяснила его имени-отчества: с ними мне было бы проще установить с ним доверие. Ну что ж, придется отталкиваться от того, что есть.

– Я ее родственница, – продолжая приветливо улыбаться, лгала я дальше. – Жанна переживала о том, что вы останетесь без внимания. А также говорила, что у вас с ней важное дело, которое надо решить безотлагательно, а она сейчас не в состоянии это сделать.

– Почему Жанна сама не рассказала вам, о чем идет речь? – подозрительно осведомился старик.

– Она говорила, что речь идет о старом деле медработников, но все-таки у нее температура и ей нужен покой. Так что она сказала, что подробности я могу узнать у вас. И потом, вы же были участником того дела, так что можете рассказать гораздо лучше ее. – я выдохнула воздух и перевела дух.

«Вот это меня понесло! – отметила я про себя. – А старик далеко не глуп».

Я не была уверена до конца, что старик был участником того самого давнего дела, просто подобное предположение казалось мне логичным. И теперь с замиранием сердца я ждала продолжения: только бы старик среагировал правильно! Видимо, кое-какие детали, названные мной, все же убедили его, что я немного в курсе дела. А узнать их, по его мнению, я могла только от самой Жанны. Но все же старик колебался…

– Я не уверен, что должен что-то говорить вам, – медленно произнес он. – Но раз Жанны нет, а несправедливость продолжает иметь место… Я не могу это терпеть! Она должна сидеть в тюрьме!

В его голосе неожиданно зазвучали стальные нотки, и я подумала, что во времена молодости он, видно, и впрямь занимал должность, дающую ему право выносить судьбоносные вердикты.

Больной вздохнул и замолчал, собираясь с силами. Все-таки ему было тяжело говорить.

– О ком вы говорите? – склонившись, тихо спросила я, боясь спугнуть его откровенность. – Жанна не назвала мне фамилии этой женщины, она сказала, что только вы имеете на это право.

– О старшей медсестре, – выдохнул старик. – Я только прошу, чтобы вы посодействовали тому, чтобы старшая медсестра здесь не работала. Она не может работать в медицине. Вы меня понимаете?

Он поднял вверх указательный палец и потрясал им перед моим лицом.

– Не совсем, – призналась я, жадно ловя каждое его слово.

– Это было давно. Еще в восьмидесятых, в конце. Так называемое дело медиков.

Я вздрогнула и обернулась. Скрип двери. Показалось или нет?

Я тут же вскочила и потихоньку, на цыпочках, подбежала к двери. Распахнув ее, убедилась, что за ней никого не было. Дверь, ведущая на лестницу, находилась совсем рядом, и я отчетливо услышала затихающие торопливые шаги. Подойдя к лестничному проему, я уже ничего не услышала.

«Вот черт! – не сдержалась я. – что это за шутки? Просто игры в прятки какие-то. Неужели опять Рита? Какую игру она ведет?»

Я вернулась в палату, но старичок уже мирно посапывал. Я уже протянула руку, чтобы его разбудить, но в последний момент отдернула ее: мне снова послышался шум.

Мягко ступая, я опять подошла к двери и осторожно выглянула. Шаги раздавались на лестнице, и я успела выскользнуть из палаты незамеченной.

«Сюда я вернусь завтра утром, – решила я про себя, уже уверенно шагая по коридору. – Информации к размышлению на сегодня и так достаточно. А сейчас есть и другие дела».

Я спокойно прошла по переходу в учебный корпус. Заглянув в кабинет Риты, убедилась в отсутствии хозяйки. Это снова заставило меня заподозрить, что секретарша следит за мной. Я посмотрела на часы: рабочий день подходил к концу. Похоже, разговор с Ритой тоже стоит отложить до завтра. Мне еще предстоит не торопясь просмотреть карточку Жанны и проанализировать то, что я узнала, а уже потом, отталкиваясь от этого, продумать предстоящую беседу с секретаршей.

Дома было, как обычно, тихо и спокойно. За окном, несмотря на довольно поздний вечер, еще было светло. Дни уже становились заметно длиннее, и это не замедлило сказаться на моем настроении: я отметила, что оно стало куда более приподнятым, чем бесконечными зимними тягучими вечерами…

Я не спеша подогрела в микроволновке купленный в супермаркете ромштекс с гарниром из цветной капусты. Выложив готовое блюдо в тарелку и налив себе чашку крепкого кофе, достала из сумки карточку Жанны и еще раз внимательно начала ее изучать.

Да, на первый взгляд действительно ничего не видно, но если присмотреться внимательно, да еще и подключить к этому делу лупу, то вывод просто очевиден. У половины замечаний – явно подделанные кем-то подписи. А следующий за этим логический вывод – это то, что автором подделок является секретарша Рита.

И если Жанна каким-то образом об этом узнала, то, учитывая особенности ее натуры, она наверняка попыталась шантажировать Риту. И та должна была себя защитить. Ведь в противном случае Костромина рисковала потерять хорошую работу и, как следствие, высокую зарплату. А также репутацию… Но решилась бы она из-за этого на убийство, да еще на двойное? Все-таки Рита Костромина не монстр какой-нибудь, одно дело подписи врачей подделывать, и совсем другое – травить девчонок. К тому же у нее нет медицинского образования, и она вряд ли знакома с механизмом действия ядов. Хотя, с другой стороны, работая в клинике, легко могла и выяснить это.

Фирма «Фарм-клиник», генеральный директор Стригунец Виталий Степанович, – гласила следующая строка в карточке. И там же, судя по словам Коростылева, работает молодой человек погибшей Светланы Малаевой: Владик Шестаков.

Неужели все-таки это Рита? Допустим, что это так. Но зачем тогда она убила Свету? Малаева тоже была в курсе? Зачем Жанна посвятила ее в это? Или, наоборот, вначале о должностном преступлении Риты узнала именно Света, а уже потом рассказала Жанне, предоставив той разбираться? Ведь, по словам Димы Коростылева, мозгом в их тандеме была именно Малаева, а Жанна предпочитала действовать.

Или это просто цепная реакция преступлений? После того как зло совершил один, другой под шумок тоже осуществляет свои потайные замыслы. Другими словами, убийца Жанны и убийца Светы – разные люди? С этим я тоже очень часто встречалась в своей детективной практике.

Я решила пока что оставить эту версию и перейти к новым персонажам дела. Машинально доедая содержимое тарелки, я взяла телефон и набрала номер управления внутренних дел, где работал Мельников.

Набирая номер, я не была уверена в том, что застану его на месте. Рабочий день для многих граждан уже закончился, и для подполковника в том числе. Но, во-первых, он порой задерживался на службе, а во-вторых, в случае чего я легко могла перезвонить ему домой, благо наши дружеские отношения были настолько давними и непорочными, что супруга Андрея соединяла меня с мужем даже среди ночи без малейших подозрений.

Но мне повезло: после нескольких гудков я услышала усталый голос Андрея.