Чисвикские ведьмы - Роберт Рэнкин

– Деньги твои, я плачу, – напомнил Тим. – Ты рассказываешь, я приношу пиво.

– Это по-честному, – согласился Уилл.

Тим принес еще пива. И Уилл рассказал свою историю.

Он подробно рассказал о том, что случится на следующей неделе. О «Мастерском ударе эльфа-дровосека» и цифровых часах на руке Медника. О ведьмах, которые придут в архив Галереи Тэйт, чтобы уничтожить картину, о том, как он спрячет ее от них и подменит картиной Ротко.

Затем он рассказал о роботе викторианской эпохи – роботе с ужасными черными глазами и ужасным зловонным запахом. О том, что робот будет убивать Уильямов Старлингов и попытается убить Уилла, который-сейчас-сидит-и-разговаривает-с-Тимом и которого не следует путать с Уиллом, который-зашел-в-туалет-в-трамвае, хотя в действительности это один и тот же Уилл.

В этом месте Тим начал выказывать признаки некоторой растерянности. Особенно когда Уилл привел его собственные слова насчет старинного голливудского фильма про робота-убийцу из будущего.

– Только этот явился из прошлого, – пояснил Уилл. – Чтобы не дать мне изменить будущее, которое, в свою очередь, должно изменить прошлое. Вернее, уже изменило.

Тим растерялся еще больше.

Тогда Уилл рассказал Тиму во всех подробностях, что случилось после того, как Тим дал ему «ретро» в пятницу на будущей неделе.

Тим растерялся окончательно.

Но пиво было отменным. И Уилл рассказывал очень хорошо.

И, как большинство хорошо рассказанных историй, повествование велось от третьего лица. Вот что получилось в итоге.

Пластиковая трубочка лежала на столешнице. И она была пуста.

Уилл сидел прямо, уставясь в пространство. Его глаза остекленели, зрачки расширились. Лицо зловеще посерело, а губы стали неестественно синими.

Тим осторожно подался вперед, коснулся рукой его шеи в районе яремной впадины, чтобы нащупать пульс.

Пульс отсутствовал.

Сердце не билось.

Уилл Старлинг был мертв.

И вдруг глаза Уилла открылись. Рот тоже.

– Сквозь огуречную пелену я узрел блуждающий велосипед, – изрек Уилл.

– Прошу прощения? – переспросил Тим, несколько опешив.

– Пятнистая юность времен живет в дверной ручке из макарон, – произнес Уилл.

– Опять ничего не понял, – сокрушенно отозвался Тим. – Но главное, что ты не сыграл в ящик. И это меня безмерно радует.

Еще несколько секунд Уилл ничего не отвечал, потом его глаза расширились.

– Беги, – произнес он. – Спасайся.

– Что? Спасаться? От чего?

– Беги! – заорал Уилл, вскакивая со стула и переворачивая столик. А заодно, как и следовало ожидать, обе кружки, которые только что принес Тим.

– Ты оставил нас без выпивки, – беспомощно пробормотал Тим. Он успел отступить и таким образом избежал столкновения со столиком и кружками. – Клянусь Божьей Матерью Упаковок, ты принял «ретро» – не так ли, Уилл?

– Я все – все знаю, – Уилл напоминал бегуна на старте. – Я знаю прошлое и ближайшее будущее. Нам надо бежать немедленно. Со всех ног.

Однако их уже окружили. Небольшая компания, отделившись от группы у стойки, обступила Уилла, Тима и опрокинутый столик. Обычно под словом «толпа» подразумевается «толпа праздных зевак». Которая обычно очень быстро трансформируется в «толпу, охваченную жгучим любопытством».

– Бегите, народ! – рявкнул Уилл. – Сейчас тут такое начнется! Скипайте, и побыстрее!

И первым устремился в направлении выхода. Слова, подкрепленные действиями, обычно производят большее впечатление. Однако толпа на провокацию не поддалась.

– Вот она, нынешняя молодежь! – произнесла дама в соломенной шляпке. – Чуть что – и у них, простите, сносит крышу. В наши времена такого не было.

– В ваши времена было и покруче, – возразил тип в джинсовом платке. – Они ели лягушек с флагштоков и нюхали ароматы Сары.

– Пропустите! – крикнул Уилл, упираясь в могучее брюхо одного из зевак. – Он сейчас придет. И перебьет всех.

– Пожалуйста, пропустите его, – подхватил Тим. – Это мой приятель, он хлебнул лишнего. Боюсь, он не удержится и извергнет свой ужин на кого-нибудь из вас.

Обладатель могучего брюха, в которое все еще колотился Уилл, сделал попытку отступить, но попытка не увенчалась успехом, так как любопытные, собравшиеся за его спиной, твердо намеревались двигаться в противоположном направлении.

– Бегите! – взывал Уилл. – А кто не может – уползайте!

– Вот о чем я и говорю, – провозгласила дама в соломенной шляпке, – Все беды от недоедания. Он уже бредит от голода. Он постоянно недоедает, верно?

– Здесь я с вами согласен, – крикнул малый в джинсовом платке, которому голодная смерть явно не грозила. – В ваших древних мозгах сверкнул луч истины.

– Так не говорят с теми, кто годится вам в матери!

– Но вы-то мне не мать.

– Будь я вашей матерью, я бы вас отравила!

– Будь вы моей матерью, я бы сам отравился!

Вокруг раздались аплодисменты. Старые шутки, как и старое вино, имеют особый вкус, и в нашем послепослезавтра это правило тоже действовало.

– Приготовьтесь, сейчас меня вырвет, – Уилл открыл рот и стал проталкивать палец в горло.

– Расступись! – взревел ближайший брюхоносец.

– Не толкайтесь, – огрызнулся его сосед, еще более дородный.

– Но этого дурика сейчас стошнит.

– Это не повод толкаться, – возразил второй толстяк и отвесил первому звонкий подзатыльник.

– Они дерутся! – вскричал Тим. – Вон там. Эй, смотрите скорее, не то пропустите!

– Драку можно увидеть каждый день, – произнесла дама в соломенной шляпке. – Можно даже заказать ее через домашний экран. Прямо к вам в жилблок придет боксер профессионал и задаст вам хорошую трепку.

– Что, правда? – спросил парень в джинсовом платке.

– В самом деле, – заверила его дама. – Дайте ваш почтовый код, и я позабочусь, чтобы вам как-нибудь такого прислали.

– Ну… Я…

– Я вот к чему, – пояснила дама, не сдвигаясь ни на шаг, хотя другие начали предпринимать более или менее решительные попытки к отступлению. – Дракой сейчас никого не удивишь. Но рвота – это совсем другое дело. Я уже столько лет не видела, как человека… Ой! Нельзя поосторожнее?

Дама прервала монолог, чтобы махнуть своей сумочкой. Перемещения в толпе продолжались, какой-то зевака умудрился налететь на даму и за это поплатился.