Принцесса разыскивает горошину - Елена Яковлева

А Софа изловчилась и на прощание несильно, но обидно заехала мне по уху. Ну что ж: один — один. С учетом вырванного у Лили клока волос.

Нет, без Аслана здесь не обошлось. Это уж точно. Как пить дать, он настроил Софу против меня. Еще бы, зачем ему соглядатай, который может в любой момент открыть Софины глаза на то, как он к ней относится на самом деле? Как к чурке деревянной. Даже Лили свою гнусную фондюшницу бережнее тащила, чем он Софу после барбекю. Можно сказать, последние мозги вытряс. В противном случае она бы никогда так со мной не поступила. Это ж надо, выгнать человека из дома, зная, что ему некуда податься! Что муж у меня — кобель, что лучшая подружка — стерва, а на пятки киллер наступает! А может, в том и причина, а? А вовсе не в Аслане. Или… стоп, стоп… стоп!

Я и впрямь остановилась посреди улицы. Вернее, остолбенела, как лошадь на краю пропасти. Только что не заржала. И в ту же секунду рядом завизжали тормоза. Морально подготовившись к неминучей проповеди этажей этак в семь-девять, я медленно повернула голову в том направлении, из которого проповедь, по моим прикидкам, и должна была последовать, и чуть не заработала апоплексический удар. Из ржавого «Форда», последние лет двадцать провалявшегося на автомобильной свалке, на меня приветливо смотрел парень с чердака по имени Димыч и, приоткрыв переднюю дверцу, ласково манил к себе рукой.

Я сделала вид, что вижу его в первый раз и, вообще, как порядочная девушка, на улице не знакомлюсь, резвым полугалопом пересекла проезжую часть на красный свет светофора и рванула в противоположную сторону. Димыч хоть и покачал укоризненно головой, преследовать меня не посмел, поскольку движение на этом участке дороги было на мое счастье односторонним.

Затем, не теряя даром ни минуты, я свернула в первый же попавшийся двор, потом в другой и, проплутав таким макаром добрые полчаса, наконец позволила себе немного расслабиться. Уселась на скамейку возле какой-то площадки для выгула собак, поставила рядом сумку, вытянула перед собой ноги и попробовала сосредоточиться на недавнем Софином демарше, природа которого волновала меня все больше и больше. Но, увы, мне и в этот раз не суждено было добраться до сути. Хотите знать, почему? Да потому что передо мной опять материализовался Димыч! То ли на парашюте спустился, то ли перевоплотился из какой-нибудь мирно гуляющей дворняжки.

Я потеряла дар речи, а он вытащил из кармана пачку чипсов и протянул мне:

— Хочешь?

Я только замотала головой и отодвинулась.

— Ну и зря, — заметил Димыч и сунул себе в рот целую пригоршню хрустящей картошки.

— Нет, ну что ты привязался, а? Что я тебе сделала? — поинтересовалась я у него с тихой предсмертной тоской, пока он жевал.

— Да так, дело есть, — ответил он без всякого пафоса.

— Какое еще дело? Если насчет того парня, то я же уже сказала, что не убивала его! Могу дочкой поклясться, если хочешь…

— А у тебя дочка есть? — расслышала я сквозь картофельный хруст. — Большая?

— Пятнадцать лет, — буркнула я и мысленно покрыла себя проклятиями за то, что помянула всуе Нэлкино имя. Зачем этому придурку про нее знать, спрашивается?

— Странно, — Димыч дожевал свои чипсы. — Муж есть, дочка есть, а ты какая-то неприкаянная. По подружкам скитаешься. А сейчас она что, тебя выставила? — кивнул он на мою сумку со скромными чугуновскими пожитками.

— Вроде того, — сорвалось у меня с языка против моей воли. Наверное, обида на Софу сказалась.

— И идти тебе некуда? — уточнил Димыч.

— В Москве — некуда. — Я окончательно махнула рукой на всяческую конспирацию. Не потому что этот парень стал вызывать у меня особое доверие, просто, если разбираться по существу вопроса, то, кроме него, в столице нашей Родины мне и словечком-то перекинуться не с кем. Поскольку остальные, включая Маоиста, Лили и Софу, дали понять, что не желают иметь со мной дел. Причем в очень доходчивой форме.

— Тогда можешь у меня перекантоваться, — спокойно, как нечто само собой разумеющееся предложил Димыч.

— С какой еще радости? — дернула я плечом.

— Но не на вокзале же тебе спать. — Надо признать, что логика у этого парня была простая, но убедительная.

Действительно, хотя до ночи и далеко, подумать о ночлеге было не грех. Где, спрашивается, я преклоню свою разудалую головушку часов этак через девять-десять? В Чугуновск, что ли, вернуться? Там ведь у меня какая-никакая, а жилплощадь, хоть и с видом на помойку. Плейбой-то мне теперь не угрожает. Но на душе, знаете ли, спокойствия нет, потому что одно дело, если он был сам по себе, а если не сам, совсем другое. А то обстоятельство, что он зачем-то околачивался в клинике, что, прежде чем взяться за меня, порешил молодящуюся старушку Инессу, упорно склоняло меня ко второй версии.

Эх, жалко, что я сама так ничего и не разведала о своем несостоявшемся киллере. Кроме имени Марат, которое все тот же Димыч обронил во время нашего предыдущего романтического свидания на барбекю. Хоп! А ведь тот же Димыч наверняка еще хоть что-нибудь про него да знает. Он же сам, если не врет, конечно, назначил Плейбою встречу на чердаке. Да-а, неплохо бы его порасспросить, только как? С ходу-то не подъедешь. К тому же ему небось мое любопытство подозрительным покажется, особенно на фоне клятвенных уверений в том, что я не только не убивала Плейбоя, но и никогда с ним прежде не пересекалась.

— Ну что, поехали? — привстал со скамейки Димыч, когда переменившийся ветерок донес до нас с площадки ядреный дух свежих собачьих экскрементов.

— А, поехали, — кинулась я в прорубь головой, совсем как тогда, когда позволила себе влезть в Катькины дрязги.

После чего мы загрузились в припаркованный за собачьей площадкой Димычев «Форд». В эту скрипящую ржавую рухлядь на колесах, у которой имелся только один бампер — передний, да и тот прикрученный проволокой. Ни за что бы не поверила, что она вообще может ездить, если бы не видела этого собственными глазами.

— Ну и керогаз, — выдохнула я, загружаясь на заднее сиденье.

— Отличная машина! — уверил меня Димыч и резко нажал на газ.

«Форд» судорожно задергался, задребезжал и нехотя сдвинулся с места, как пригревшийся на завалинке старикан.

* * *

Это была настоящая трущоба. Такой же ветхий особнячок, как и тот, в котором мы с Димычем и познакомились при весьма небанальных обстоятельствах всего лишь позавчера, только в другом конце Москвы. Домишко, на удивление, оказался вполне обжитый. По крайней мере на лестнице нам встретился маленький лысый дедок, если и бомжеватый, то самую малость, и вполне себе по-соседски расшаркался с моим спутником.

— Здорово, Юрик, — Димыч с чувством пожал ему руку.

— А не староват ли он для Юрика? — проводила я взглядом жалкую кургузую фигурку.

— Не Юрик, а Йорик, — поправил меня Димыч и пинком распахнул ближайшую дверь. — Вот здесь я живу. А Йорик — напротив. А вообще у нас коммунизм, двери не закрываются. — И продемонстрировал дыру, оставшуюся на месте вырванного с мясом замка.