Сын проклятого медведя (ЛП) - Т. С. Джойс

так много доказательств того, что Данн со львами и гориллы пришли уничтожить клан Красного Разрушителя. Но пресса по-прежнему раскручивает историю так, как хочет. Всех признали невиновными, и не посадят в тюрьму для оборотней. Видимо, Вир их исключение. Я должен привести его туда. Никто из людей не пострадал, только идиоты, которые убивали семью Женевьевы. Но Красный Дракон станет примером для всех примером.

— И он спрятался здесь?

Нокс уткнулся подбородком в грудь.

— Боже. Почему ты? Почему именно ты должен запереть его?

— Потому что я хорошо выполняю свою работу, а также пушечное мясо для Деймона Дэя.

— Пусть катится в ад! — воскликнула она, не обращая внимания на свой грязный рот. — Для меня ты не корм для дракона!

Ей захотелось кричать, она была так зла.

— Скажи Дэймону — нет. Скажи ему, что не хочешь этого делать.

— Я пытался. Деймон — не тот человек, которому ты скажешь «нет». Он без сожаления съест меня, если я его опрокину. Он уже взбесился, что мы не дождались сигнала в Ковингтоне. Я думаю, он винит меня и Торрена в том, что Вир оказался этом положении. Если бы мы не нарушили строй и не бросились в бой? Вир остался бы человеком, скрытым от глаз. Не было бы видео, на котором он всех сжирает, причмокивая. Однако Вир и Торрен — друзья, и он не собирался допустить, чтобы что-то случилось с Торреном или с Женевьевой. И, кстати, то, что я объясняю его действия, не означает, что я до сих пор его не ненавижу. Все драконы — чешуйчатые огнедышащие хрены. Им нельзя доверять. Я не буду скучать по нему, когда он будет сидеть в тюрьме оборотней.

— Ложь, — оборвала она его.

Нокс сердито щелкнул зубами и оттолкнулся от дивана.

— Я не хочу больше об этом говорить.

— Потому что ты заботишься о них.

— Меня не волнует никто, кроме тебя.

— А также твои родители. И Торрен. И Вир.

— К черту Вира, — прорычал Нокс, направляясь к двери.

— Ты бежишь, а сказал, что не будешь этого делать.

Нокс хлопнул себя по голове и повернулся к ней. Он стоял там, как бык, готовый разрушить посудную лавку, с глазами цвета ртути.

— Знаешь, сколько раз я пытался подружиться с этими придурками? А? Всегда были Торрен и Вир, и хрен они положили на остальных. На меня!

— Почему они? Почему ты захотел с ними подружиться?

— Потому что они такие же облажавшиеся, как и я! Я мог почувствовать…

— Что мог почувствовать?

— Что я нормальный! Ясно? Я мог бы чувствовать себя нормальным, если бы смог завести одного или двух тупоголовых друзей. Но я не смог. Они были друг у друга, а я всего лишь засранец-отшельник-оборотень в горах Деймона, который ни с кем не может сблизиться. Кто не может перестать драться с другими самцами. Сумасшедший. Проклятый. Тот, кто все портит!

— Потому что ты говоришь на другом языке, помнишь?

— К черту языки. Я никогда не адаптировался.

Плечи Нокса поникли, и он прислонился спиной к двери. Более мягким голосом он повторил:

— Я никогда не адаптировался под них. А теперь я должен запереть Вира, и Торрен возненавидит меня еще больше.

Его глаза стали пустыми, когда он уставился на что-то над ее головой.

— Всё нормально.

Он отбрасывал свои настоящие чувства. Этими двумя последними словами и вымученной пустой улыбкой на лице, когда он открывал дверь, он выбрасывал свои чувства, потому что не любил показывать то, что считал слабостью. Даже ей.

Когда дверь со щелчком закрылась, её сердце разбилось из-за него. Её грудь ужасно болела. В детстве он выбирал себе друзей и наблюдал за ними издалека, потому что не мог придумать, как вписаться в их жизнь.

В этом была его главная трагедия.

Глава 12

Нокс злился.

Полный ярости.

Гнев.

Кровь кипит, как вода на плите.

Словно лава текла по его венам.

Дело не в Неваде, нет.

Она должна была сказать, что хотела, и она видела его.

Может, она слишком много видела, он не знал. Впускать кого-либо было чертовски страшно, и теперь она копалась в этом чувстве, которого ему не хватило в юности, и в этом была вина Торрена. Нет… это была вина Вира, что он взял Торрена под свои уродливые, рванные, кроваво-красные крылья и ограждал его от возможности подружиться с кем-либо еще. У Нокса не было ни единого шанса из-за этого тупого дракона. Его вина. Его вина. Грёбаная вина Вира.

Нокс сел за руль и захлопнул дверь так сильно, что грузовик затрясся.

Ему нужен бой. Да, драка успокоит зверя. Гризли уже рычал в знак согласия. И единственными, кто мог сравниться с ним, это два придурка, сидящие в своём золотом особняке.

Не могу мыслить ясно, не могу думать.

Невада видела его слабым. Слабый, слабый, слабый, и это было из-за дракона и гориллы. Ему нужна была отдушина, чтобы он не сгорел изнутри. Папа боролся с тем же всю свою жизнь. Ищет выходы, чтобы укротить дикого зверя внутри себя. Спасибо за проклятую генетику, папа.

Он мог почувствовать её взгляд еще до того, как увидел её. Моя пара. Моя. Моя Невада. Он бросил на неё взгляд из машины, мертвой хваткой сжимая руль. Она стояла в открытом дверном проеме своей квартиры, спина прямая, длинные темные волосы развевались на ветру, глаза сияли золотом, а перед ней падал снег. Она выглядела как чертов воин.

— Все не в порядке, — сказала она. Окно заглушило её голос, но он не пропустил в её голосе сталь. — Не делай этого.

О, она видела его насквозь. Она слишком много видит, слишком.

Нокс завел двигатель и одарил ее лукавой улыбкой. Привыкай к этому, пара моя. Он не станет просить её стать для него ручной, но и сам не будет приручен. Кровь на его метке еще даже не высохла, но это было к лучшему, чтобы она видела его таким, какой он был на самом деле.

— Нокс! — закричала она, когда он вылетел с парковки.

Он помирится с ней позже. Наверное. Если Вир его не съест. Он даст ей сотню одуванчиков и полакомится ею, заставит выкрикивать его имя и забыть, почему она злилась, и повторять, пока она не простит его за то, что он собирался сейчас сделать.

Он мчался по городу, с каждым поворотом скользя по льду. Снег падал сильнее. Если бы он не видел сейчас красный цвет в глазах, возможно, сейчас во время снегопада красиво… Мимо проплывали