Бытовая химия - Мил Миллингтон

– А ему не приходит в голову, что ничего хуже и выдумать нельзя? Я представляю лица людей, ожидающих Джорджину Най, когда вместо нее появлюсь я. И мне придется тащиться в Лондон, потом возвращаться, чтобы провести целый вечер, рассыпаясь в любезностях неизвестно перед кем.

– О, да им, похоже, до лампочки, будет там знаменитость или нет. Все они – из отделов продаж и маркетинга, выдохлись давным-давно. К тому же Пол добавил, что ты просто идеальная кандидатура для того, чтобы разъяснить им, как лучше продавать книгу. Тебе же известно ее содержание лучше любого из них. К тому же тебе оплатят гостиницу и проезд.

– А ты бы согласилась на моем месте?

– Ты шутишь, нет, конечно, что за бред?!

– Вот и я склонен с тобой согласиться.

– Хорошо. Я свяжусь с Полом позже и скажу, что мы очень польщены, что они выбрали тебя для этой роли, и ты постараешься сделать все, что в твоих силах, чтобы книга стала по-настоящему успешным проектом, но не пошли бы они оба в задницу, пусть сдохнут, подонки.

– Спасибо.

– He стоит, такая у меня работа.

Она отхлебнула из бокала, одновременно умудряясь заглатывать вино и выпускать носом сигаретный дым, – довольно впечатляющее зрелище. Я отбивал по столу костяшками пальцев ритм мелодии, доносившейся из музыкального автомата, и позвякивал ногтем по стеклу бокала некоторое время, пока Эми не закончила свой трюк.

– Ну вот, – сказала она, еще раз откинувшись на стуле, – я продержалась сколько смогла. Что у тебя за идиотская шляпа на голове?

– А… проблемы с прической – решу их позже.

Сара работала по субботам. И у нее было довольно много работы – это был самый напряженный день в магазине, – поэтому она ненавидела субботы.

Я слышал, как она исполняет Симфонию Раздражения, бурча себе под нос и хлопая дверками шкафчиков. Ворчание продолжалось, пока она не ушла на работу. Мой рабочий режим, отличающийся жесткой дисциплиной, явно не подразумевал работу по субботам, хотел я того или нет. Поэтому я вылеживался в постели до десяти тридцати, опять-таки хотел я того или нет. На свете нет большей радости, чем просыпаться утром в субботу и осознавать, что можно продолжать валяться в постели. И я не собирался отказываться от такого удовольствия, потому что я был сам себе начальник, не обязан был пахать с девяти до шести и мог, в принципе, валяться в постели хоть с утра до ночи. Над удовольствиями тоже приходится работать, понимаете, вкладывать в них силы. Если вы потратили три часа на дорогу до парка развлечений и заплатили двадцать фунтов за вход, то просто обязаны прокатиться на всех аттракционах. И неважно, холодно вам или вы устали, особенно от очередей, отстояв в каждой из них по сорок пять минут, или голова ваша раскалывается от боли, которая явно не пройдет от того, что вас засадят в какую-то клетку и будут вертеть вверх ногами на скорости шестьдесят километров в час. Нет, раз уж вы тут оказались, придется отрываться по полной, нравится вам это или нет. Так что я распластался в кровати и покорно уставился на часы, стрелка которых медленно подбиралась к десяти тридцати. Когда она наконец доползла до нужной точки, я встал, и мне не пришлось мучиться угрызениями совести оттого, что я поддался минутной слабости и урезал свое еженедельное субботнее валянье в постели.

Я вразвалку прошел на кухню, у входной двери поднял с пола доставленную утром почту. Три письма тут же отправил в мусорную корзину, даже не открывая их. Не возникало ни малейшего сомнения, что это просто какая-то рекламная ерунда, все признаки были налицо. Два письма сообщали, что я что-то выиграл, а третье гласило: «Срочно откройте: важные документы – время не терпит». Четвертое оказалось пухлым конвертом. Я включил чайник и занялся отдиранием огромного количества скотча, которым была обмотана посылка. Внутри была короткая записка: «Надеюсь, пригодится. Дай мне знать, если потребуется что-то еще. С любовью, Джорджи» и десяток фотографий. Две-три были общими – фотографии на вечеринках, где Джорджи болтает с главными мировыми звездами, но они все равно пригодятся для книги. Остальные – семейные. Она была некрасивым ребенком.

Не знаю, до скольких лет она была уродцем. Но ее превращение в знакомую Джорджину Най, до невозможности привлекательную, началось лет с восьми-девяти. На одном снимке она на пикнике с родителями и братьями-сестрами, на другом позирует с беззубой улыбкой рядом с тортом в день рождения. На этих фотографиях уже видны ее ниспадающие каскадом густые черные волосы, а в детской мордашке уже различимы задатки шикарной взрослой внешности. На обратной стороне каждого фото Джорджи оставила мне краткие пометки. Она просто обожала это платье и отказывалась его снимать даже перед сном, так что каждую ночь матери приходилось ждать, пока она уснет, и снимать его со спящей девочки. Пса звали Снежок (он был совершенно черным, так что в семье Най кто-то явно обладал особым чувством юмора), его задавил «хилман авенджер» сразу после того, как семья перебралась в Ковентри. Для юной, только что переселившейся в Ковентри Джорджины эта марка машины приобрела дьявольское значение. По ее словам, она вздохнула с облегчением, узнав, что модель сняли с производства в 1981 году. Рождественскую фотографию сделал ее брат «Полароидом», полученным в подарок. Позже они с сестрой обнаружили ворох разорванных засвеченных фотографий в мусорном ведре. По злополучному негативу они догадались, что за штучка была его подружка. Когда он все-таки умудрился уничтожить все улики, они успели изрядно поиздеваться над ним, используя ее фотографии в течение полутора лет. До сих пор они с сестрой при встрече вспоминают об этом случае с громким смехом. На другой фотографии Джорджи на пляже. Ей явно больше четырех, и она уже не строит песочные замки пластмассовым совочком. А здесь Джорджи лет девятнадцать, она выбегает из моря в сплошном черном купальнике. Ее ноги и руки блестят от воды, на лице переливаются морские капельки, а мокрые волосы облепляют торс, словно липкая глянцевитая смола. Может быть, она упала, а может быть, опрометчиво прыгнула в воду. Что бы ни случилось, казалось, она бежит мне навстречу, улыбаясь так, что в душе все перевернулось, так откровенно и счастливо, словно из рекламного ролика «Пепси-колы». Так можно улыбаться, если снимающий тебя человек – твой любовник, и вас ожидает потрясающий секс в гостинице вечером. Я почувствовал волну… ну, наверное, голода, я бы так назвал это ощущение. Так что я приготовил себе тост и налил чашку чаю, а потом прошлепал в гостиную и небрежно бросил конверт с фотографиями на стол.

День рождения Сары приближался, а я не представлял, что ей подарить. В ожидании готовности тоста я перенес ноутбук в гостиную и подключился к Интернету.

Я надкусывал тост, держа его одной рукой, а второй щелкал мышкой, перепрыгивая от одной ссылки к другой в поисках подарка Саре. Два часа спустя я все еще сидел в пижаме и не продвинулся в своих поисках ни на йоту. Зато я просмотрел плохо нарисованные картинки всех персонажей из Симпсонов в самых безумных сексуальных позах. Конечно, куда приятнее сказать, что меня вымотало бесконечное скакание от одного изображения к другому и я отключился от Интернета с измученным вздохом, коря себя за столь бессмысленную трату времени. Но, по правде говоря, я жутко захотел в туалет.