Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса - Александр Полюхов

– Обед готов, – раздался голос из кухни.

– Бегу, Анечка, – с энтузиазмом ответил мужчина, чей аппетит уже посылал сигналы голода по стволу мозга в его переднюю область, которая, обработав, сформировала заключение «жрать хочу».

– Не забудь принять таблетки, – тон жены за время болезни стал отчасти приказным, – и звонила Шпагина, обещала скоро быть.

Довольный ветеран переваривал тарелку овощного супа и порцию пасты с морепродуктами, что затуманивало голову, которая вновь наполнилась многообразием образов и затей. Сквозь туман проступала идея открыть бутылку тосканского в честь приезда онкопсихолога. Кроме приятных вкусовых ощущений это могло выставить пациента в выгодном свете, что требовалось для успокоения друга, рвущегося к нему гости. Алехин не сомневался, что Мария информирует Чудова – её опекуна и бывшего зам. директора СВР.

– Машенька, не сочти за труд, набросай для меня мой же психологический портрет, – приступил бывший шпион к реализации очередного пункта своего плана. – Типа, как стальная воля чекиста дала трещину под ударами рака легких. Как его веселая и живая личность трансформировалась в нечто гротескно-мрачное и деградирующее. Затем вплети нотку надежды, когда химия начала побеждать раковые клетки. И прогноз, как лучевая терапия скажется. Концовка в двух вариантах – пациент отбрасывает коньки или убегает на них к радостям бытия.

– Замысел интересный. Только зачем? Еще не время.

– Зачем еще не придумал, но postmortem я прочесть не смогу. Сделай, вдруг пригодится. Только не болтай об этом с моим семейством.

Из докладной записки.

«…Нами проведен внешний осмотр и технический контроль грузовика, на котором ранее была осуществлена доставка «Зверя». Использовался передвижной пункт рентгеновского сканирования большегрузных автомобилей на трассе «Дон». В целях зашифровки одновременно подверглись просвечиванию 12 машин, следовавших в попутном направлении.

В рефрижераторе выявлена скрытая внутренняя полость размерами 190 × 65 × 40 см. Она оказалась пуста. Проверка документов показала, что фурой управляет по доверенности брат хозяина. Под легендой знакомства с владельцем наш сотрудник выяснил, что тот, по словам брата, погиб на территории Ингушетии в результате наезда неустановленного автомобиля. Дата смерти примерно соответствует его предполагаемому возвращению из Краснодара после доставки «Зверя».

Установочные данные погибшего и его брата, полученные по базе ГИБДД, прилагаются. Экспертное заключение по грузовику прилагается».

«Смирнову» Волгоград не понравился: скучный индустриальный город послевоенной постройки. Только на привокзальной площади виден фонтан сталинской стилистики «Детский хоровод». При ближайшем рассмотрении и тот оказался новоделом – старый фашисты разбомбили. Сам вокзал пытались взорвать шахиды, только кабардинец об этом узнал позже. А сейчас, сойдя с поезда, нашел телефон-автомат и набрал нужный номер. Ответа долго не было, но затем трубка зарычала «Пошел нахрен!» После ссылки на «Торгаша» абонент сменил тональность и велел ждать.

Переволновавшийся капитан, почти уже майор, наблюдал со стороны, как подъехавший черный «хаммер» заглотил агента. Оперативник прилетел раньше, но едва успел к приезду своего протеже: местный аэропорт, расположенный в низине, был по обыкновению закрыт туманом и долго не принимал самолеты. «Сталин или Берия, наверняка, расстреляли проектировщика, выбравшего столь неудачное место», – беззлобно пробубнил фээсбэшник. Закурил на ветру и побрел представляться новому начальству. Предстояло выбить место в общаге, семья пока осталась в Краснодаре. Потом придется устанавливать контакт с новыми коллегами. Как-то они примут новичка? Летел он через Москву, где прошел инструктаж: поддерживать ровные отношения, опираться на местные ресурсы, «Смирнова» не раскрывать, докладывать напрямую в Москву. Приказывать легко, выполнять приказы сложно.

«Стукачок» с ненавистью смотрел в монитор: досье на Красько не содержало компрометирующих моментов, которые можно было бы выгодно представить Руслану. Пришлось приложить немало сил, чтобы подключиться к деятельности группы, расследующей аварию в Селитрограде. Он давно понял, что оперативная работа – самая неблагодарная в Службе – общаешься с поддонками, а продать нечего. Другое дело – аналитика: сведения стекаются отовсюду и несложно найти кусок на продажу. Чем пахучее – тем аппетитнее. Соответственно и отгреб, сославшись на здоровье, в отдел экономической информации. Не раз в храме – а считал себя истовым прихожанином – благодарил Всевышнего, что наставил на смену должности.

Таких покупателей, как Руслан, у него образовалось пятеро. Что-то туда, что-то сюда, и навар набегал неплохой. По-крупному предатель не работал, крысятничал осторожно, предпочитая длительное сотрудничество с клиентами, которые и ему подбрасывали кое-какие оперданные. Тем и легендировал сохранение контакта с ними после перехода в аналитики. Начальство не возражало: граница между дозволенным и запретным давно превратилась в широкую серую зону. Слева посмотришь, смахивает на приватизацию служебного положения, справа – на современный стиль работы.

Устав ломать голову, решил предложить Руслану оптовую сделку: полное досье в обмен на сумму, не крупную, но достаточную для того, чтобы поменять двухлетнюю иномарку жены на новую, рестайлинговую. «Пусть сам выбирает нужные ему детали, – кумекал он. – Возникнут вопросы, нехай платит дополнительно». Набрал номер Руслана: «Алло. Интернет-магазин? Это клиент 1856. Хотел бы заказать кроссовки для горных прогулок, такие синие, что в «Спортмире» стоят 12.000 рублей. Есть в наличии 43 размер? Отлично. Доставка? Сегодня в 19.00 мне было бы удобно». Спортивные причиндалы сотрудник ФСБ любил, правда, на самом деле покупал их в «Спортмире». На еженедельном футболе с коллегами (всегда полезно посекретничать в неофициальной обстановке) щеголял обновками. Одно дело – легенда общения с бандитом, другое – зашифровка самих встреч.

Дагестанец не стал сбивать цену и принял досье охотно. Из устного рассказа подполковника его почему-то заинтересовали подробности семейной жизни Красько. Из этого собеседник сделал вывод: разборка предстоит серьезная и глубоко личная. «Скорее всего, теневым заказчиком является совладелец и конкурент Магомедов, – запоздало блеснул аналитическими способностями он и тут же пожалел, что запросил маловато за сведения. – В следующий раз выставлю счет побольше!» Но сегодня принял двенадцать тысяч «зеленых» и промолчал: «Пацан сказал – пацан сделал».

Служба внешней разведки понесла огромные потери во времена перестройки и затем. Перебежчики из оперсостава дополнялись валом предательства на политическом уровне, вплоть до высшего руководства страны. Пока противники свободно действовали в Москве, а российских разведчиков вязали по рукам и ногам, сложилась тревожная обстановка: старые источники потеряны, новые приобретать получалось плохо. И хотя ситуация стала выправляться, опытные кадры сошли со сцены и козырных агентов вербовать стало некому.

Фишман это знал, поскольку относился к самому молодому поколению. В Великую Отечественную войну его дед, еще мальчишкой, был разведчиком у брянских партизан. Затем хотел выучиться на офицера, но его, как «лицо, находившееся на оккупированной территории», не приняли в военное училище. Потом, когда в СССР еврейская фамилия превратилась в обузу, тот посоветовал своему сыну поменять её на русский вариант – Рыбаков. А внуку пришлось проделать обратный обмен, чтобы удобнее шпионить в США. Рекомендация начальства оказалась нелишней: удобно в общении с людьми, особенно, если имя «Владимир» сократить до «Влад».